Наконец, всё было готово. Три судна, двадцать три человека, запасы на две недели пути и координаты первого промежуточного острова на пути к Хоккайдо.
В ночь перед отплытием я стоял на крыше отеля, глядя на звёздное небо. Странно было думать, что где-то там, за пределами этого кошмара, существовал другой мир. Мир, где я был русским десантником, а не японским школьником в апокалиптической реальности.
— Не спится? — Саэко появилась рядом, бесшумно, как всегда.
— Думаю о том, что нас ждёт, — ответил я. — Хоккайдо далеко. И кто знает, что мы встретим по пути.
Она молча встала рядом, глядя на звёзды:
— Знаешь, до всего этого я никогда не выбиралась дальше Токио. А теперь пересекаю всю Японию, сражаюсь с мертвецами и мутантами.
— Жизнь непредсказуема, — усмехнулся я. — Особенно когда мир рушится.
— И все же, — она повернулась ко мне, — я рада, что встретила тебя, Хирано. Кем бы ты ни был на самом деле.
Я посмотрел на неё, удивлённый проницательностью:
— Что ты имеешь в виду?
— Я наблюдательна, — просто ответила она. — И вижу, что ты изменился. Не только внешне — твоя душа стала другой. Словно кто-то другой смотрит через твои глаза.
Я молчал, не зная, что ответить. Впервые за всё время кто-то так близко подошёл к разгадке моей тайны.
— Неважно, — она положила руку мне на плечо. — Кем бы ты ни был, ты спас нас всех. И продолжаешь спасать. Это единственное, что имеет значение.
С этими словами она развернулась и ушла, оставив меня наедине с ночным небом и мыслями о предстоящем пути.
Утром, когда первые лучи солнца коснулись горизонта, наш флот отчалил от острова Танегасима. Три корабля, отремонтированные и вооружённые, взяли курс на север. Впереди ждали неизвестность, опасности и, возможно, безопасное убежище на далёком Хоккайдо.
Я стоял на капитанском мостике "Клинка", всматриваясь в линию горизонта. Тело японского школьника Коты Хирано изменилось — стало крепче, выносливее, покрылось шрамами битв. Но внутри по-прежнему жил дух русского десантника — стойкий, непреклонный, готовый сражаться до конца.
Мир изменился навсегда. И мы изменились вместе с ним, приспосабливаясь, эволюционируя, выживая любой ценой. Впереди ждала новая глава нашей борьбы — и я был готов встретить её с оружием в руках и решимостью в сердце.
***
Северное побережье Японии встретило нас штормовой погодой. Мы были в пути уже две недели, перемещаясь от острова к острову, пополняя запасы и собирая информацию. Наш маленький флот — "Клинок", "Разведчик" и рыболовецкий траулер, названный "Спасение", — держался вместе, несмотря на трудности навигации.
Сейчас мы стояли на якоре у небольшого рыбацкого острова, чьё название стёрлось со всех карт. Шторм, начавшийся вчера вечером, не позволял продолжить путь, но я использовал вынужденную остановку для встречи капитанов наших судов.
— Через пятьдесят километров начинается цепь островов, ведущих к Хоккайдо, — говорил я, указывая на карту, разложенную в кают-компании "Клинка". — Если погода позволит, достигнем первого из них завтра к полудню.
Кендзи, ставший капитаном "Спасения", поморщился:
— Там сильные течения. И много рифов. Даже в хорошую погоду навигация будет сложной.
— И всё же это наш путь, — твёрдо сказал я. — Первый остров в цепи — Мацусима, бывший рыбацкий порт. По информации, собранной в "Сакуре", там была научная станция метеорологов. Возможно, найдём рабочее радиооборудование.
Юки, бывшая медсестра, ставшая капитаном "Разведчика", задумчиво постукивала пальцами по столу:
— Я больше беспокоюсь о наших запасах пресной воды. Последний шторм повредил часть контейнеров. Если не найдём источник на Мацусиме...
— Найдём, — уверенно сказал я. — На острове постоянно жили люди, значит, есть пресная вода. Вопрос только в том, насколько она чиста сейчас.
На этом совет капитанов завершился. Мы условились выдвигаться на рассвете, если шторм утихнет, или на следующий день, если непогода продолжится.
Я остался один в кают-компании, изучая карты и записи о северных островах. Два месяца пути существенно изменили наш состав. Мы потеряли троих — одного при штормовом шторме, двоих во время рейда за припасами на заброшенный прибрежный город. Их места заняли четверо выживших, которых мы нашли на островах по пути — двое рыбаков, бывший капитан торгового судна и, что самое ценное, радист с военного корабля.
Группа становилась сильнее, опытнее, сплочённее. Трудности пути закалили всех, превратив вчерашних гражданских в настоящую команду выживальщиков.
Особенно отличилась Такаги. Её аналитический ум, помноженный на приобретённый опыт, сделал её незаменимой при планировании операций. Она возглавила информационный центр нашей маленькой флотилии, собирая данные обо всём — от погодных условий до распространения различных типов мутантов.
Благодаря её карте мы знали, что по мере продвижения на север количество обычных мертвецов снижалось — холодный климат замедлял их и без того ограниченные функции. Но появлялись новые типы мутантов, приспособленные к низким температурам.
А ещё были имитаторы. После первой встречи с ними у подножия гор мы столкнулись ещё дважды — на прибрежном торговом терминале и на одном из островов. Каждый раз они становились всё совершеннее, всё труднее отличимыми от настоящих людей. Кровь, человеческие функции, речь — всё это они имитировали почти идеально.
Но у них оставались слабости. Во-первых, огонь — он уничтожал их быстрее, чем любое другое оружие. Во-вторых, их неспособность удерживать форму при сильном стрессе или травме. В-третьих, характерная реакция на ультрафиолетовый свет — их кожа начинала слабо флуоресцировать, что я обнаружил случайно при проверке одежды УФ-фонариком.
С тех пор мы ввели новые протоколы безопасности. УФ-проверка для всех — ежедневно и при малейшем подозрении. Огнемёты и зажигательные смеси — стандартное вооружение при любой вылазке. И никаких контактов с незнакомцами без предварительной карантинной проверки.
Но я знал, что это только временные меры. Имитаторы адаптировались, эволюционировали. Если мы обнаружили их слабости, они наверняка работали над их устранением. Это была гонка — эволюционная, технологическая, стратегическая. И проигравших в ней не будет — только мёртвые.
Раздался стук в дверь, прервавший мои размышления. Вошёл Такаши — повзрослевший, возмужавший, с короткой бородой и шрамом на правой щеке.
— Шторм стихает, — сообщил он. — Радист говорит, к утру будет солнечно.
— Хорошо, — кивнул я. — Значит, на рассвете выдвигаемся. Как настроение у людей?
— Усталость, — честно ответил Такаши. — Долгий путь начинает сказываться. Всем нужен дом, пусть даже временный.
