Возвышение. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил

— Прекратили! — ребятню прижал к земле голос Зеленорукого, который задержался в главном поместье. — Что подумает о вас глава? Что вы — ничего не понимающие в дисциплине бездельники? Как вы смеете вести себя так перед нашим главой? Извинения, живо!

Вся, ещё только миг назад галдящая толпа склонилась перед мной в поклоне:

— Глава, просим извинить нас.

— Так, — Зеленорукий и не думал снижать накал недовольства. — Теперь живо поприветствовали главу.

Поклон повторился, правда, теперь к нему прибавились прижатые к кулаку ладони.

— Глава Ирал, приветствуем вас.

Зеленорукий кивнул и толкнул мыслеречь:

— Старшие отрядов, вы будете наказаны за этот бардак.

Я невольно улыбнулся. Пусть всё совершенно не так, как в моё обучение в Школе, но нельзя не узнать знакомый дух.

Зеленорукий тоже склонился передо мной в приветствии, словно и не сидели половину дня за одним столом:

— Глава Ирал, приветствую тебя в Школе. Глава желает оценить успехи учеников?

Что мне оставалось ответить? Только одно.

— С удовольствием.

Зеленорукий хлопнул в ладоши:

— Вы слышали желание главы Сломанного Клинка! Выстроились по звёздам! Раз. Два. Три… — и хотя дети справились на счёт шесть, он недовольно покачал головой перед тем, как отдать новый приказ. — Форма силы.

На лицах детей погасли улыбки, они сосредоточенно вскинули перед собой руки, чуть вразнобой качнулись на месте, расставляя ноги на двойную ширину плеч и словно приседая. Спина ровная, руки медленно пошли в стороны, ладонями вверх. А вот выдохнули все так старательно, что казалось, даже холодный горный воздух качнуло в мою сторону порывом ветра.

Вот и отличие от Школы Морозной Гряды. Вообще-то, Формы силы, выносливости и прочего — это циркуляции для Воинов, потому что самое главное происходит внутри идущего, где в такт дыханию циркулирует энергия по меридианам. Но там, в Школе фракции Первого пояса Формы Воинам не давали.

Здесь же передо мной старательно, пусть и с ошибками, пытаются исполнить Форму силы всего лишь Закалки.

Вот оно могущество сильной фракции, которая закладывает основу силы с самого начала. Не силы тела одного идущего, а силы всей фракции.

Правда, спустя всего три круга, дети начали сбиваться, и Зеленорукий тут же отдал приказ:

— Довольно, — повернувшись ко мне, предложил. — Глава, это самые младшие из отрядов. Предлагаю пройти на внутренний двор, где проходит вечерняя тренировка старших отрядов, и оценить уже их успехи.

Я лишь кивнул:

— Ведите, старейшина Школы.

— Надеюсь, глава Ирал не только оценит успехи моих учеников, но и сам даст им урок?

Какого дарса? Я недовольно покосился на Зеленорукого. Я сюда отдохнуть пришёл. Ты не мог задержаться на вино у Седого? Буркнул, использовав мыслеречь:

— Какой ещё урок?

— Не суть важно, глава. Ученики Школы будут рады любому уроку от своего главы. Можно с мечом, можно какую-нибудь простую технику повторить несколько раз, можно показать какую-нибудь Форму, так сказать, продемонстрировать идеальное исполнение.

Я хмыкнул:

— А ты уверен, что оно у меня идеальное?

— Глава, ты позабыл, что я шёл вместе с тобой в этот город? — поднял бровь Зеленорукий. — Я десятки раз видел твои Формы, и в них не к чему придраться.

Лесть, конечно, но приятно. Первая похвала за две недели.

— Хорошо. Тогда я покажу полный цикл своих Форм.

— То, к чему им всем нужно стремиться. Цель. Отлично, глава.

В поместье и свои покои, как их именовали все старейшины, а на деле здоровенную комнату, я возвращался довольный и даже немного усталый.

Правда, всё довольство смело волной, едва я ощутил, что там, за дверями, в моей комнате кто-то есть. Ночь на дворе, сколько можно?

Дверь я толкнул раньше, чем осознал, что восприятие донесло до меня ещё и некие подробности и эти подробности именно здесь, но…

Створки со стуком впечатались в стены, и стоявшая в шаге от двери девушка вздрогнула, уставилась на меня широко открытыми глазами, сглотнула и пролепетала:

— Г-глава, вечернее умывание готово.

— Какое ещё умывание? — недоумённо спросил я.

— В-вот, — повела рукой девушка, указывая на столик, которого ещё утром не было и здоровенную чашу на нём.

Я отвёл взгляд от чаши и пристально уставился на девушку:

— Ты кто и что делаешь в моей комнате?

— Я Гамая и я назначена ответственной за ваши покои, глава, — девушка снова повела рукой, указывая уже в другую сторону и произнося всё совершенно другим, уверенным тоном. — Глава, свежие простыни ждут вас.

Я поднял бровь. Свежие простыни? Какого дарса, Седой? Это уже что-то большее, чем подготовка к приему гостей города. Снова вернулся к своим шуточкам? На себе это тренируй!

— Глава, давайте я помогу с умыванием, — скользнула ко мне ближе Гамая, уже держа в руках кусок ткани с вышитым сломанным клинком, на который я и уставился.

Какого дарса? Это откуда? И почему я с первого взгляда узнаю здесь пусть и разломанный надвое, но символ Ордена Небесного Меча?

Глава 2

Я переспросил:

— Аранви?

Видимо, что-то я в голосе не удержал, потому что Гамая попятилась, прижимая к груди полотенце.

— Д-да, глава. Мы застелили бельё во всех спальнях резиденции, и полотенца везде одинаковые, те, что выдал нам старший Аранви.

Я медленно, чтобы не пугать её сильнее, поднял руку и потянул это самое полотенце за краешек. Попросил:

— Позови ко мне… — одёрнул сам себя. — Хотя нет. Спасибо за заботу и за то, что делаешь жизнь в резиденции приятней. С умыванием я справлюсь сам.

— К-конечно, глава.

Едва Гамая, обойдя меня стороной, развернулась к двери, я, стараясь не вложить лишнего и как можно точней направить мыслеречь, рявкнул:

— Седой!

Вот уж кто не пятился, и у кого голос не дрожал, хотя с ним я как раз гнева не сдерживал.

— Ну и что, что похож? Молодой глава, тот, кого укусила змея, боится десять лет, неужели ты из таких? — Седой выхватил у меня полотенце, сложил его, соединяя две части расколотого клинка. — Это цзянь. Обычный меч, который называют иначе как?

— Сейчас тоже время урока? — прошипел я.

— Если лучшим способом разъяснить недоразумение является урок, значит, сейчас урок, — упёрся в меня взглядом Седой. — Цзянь называют имперским мечом. Его используют пять из десяти идущих. Он красуется на знаках сотен союзов Империи и десятков фракций, не только на флаге Небесного Меча. Какие мечи изображены у союза Трёх Мечей? Какой, по-твоему, меч я должен был заказать на полотенца? Дао? Защитник врат? Гусиное перо? — Седой покачал головой и швырнул полотенце мне обратно. — Ты так кричал, молодой глава, что я уж подумал, на тебя покушаются, а тут…

Я тряхнул полотенцем:

— Не согласен. Для любой другой фракции это возможно, но не для той, в которой столько выходцев…

Седой не дал мне договорить:

— Именно поэтому для фракции Сломанного Клинка цзянь — лучшее решение. Именно потому, что у тебя столько упёртых старейшин из него. Вали всё на них и их сожаления о прошлом. Смейся, что бывшие орденцы сломались и навсегда выразили этим символом отказ от прошлого. А если этого мало, если не согласен, то завтра выскажи им это, расскажи, как Аранви провинился и давай вышьем на знамени сломанный дао с кольцами, чтоб уж точно никто не посмел нас ни в чём упрекнуть.

Седой замолчал, смерил меня тяжёлым взглядом, в котором не было ни капли раскаяния или вины. Когда же заговорил, то лишь упрекнул меня. Он — меня, словно не я здесь должен был быть недовольным, и не я только что упрекал его.

— В следующий раз веди себя спокойней, молодой глава, даже если тебе что-то кажется. Ты испугал эту младшую. С утра твой ручной убийца, который пользуется невидимостью там, где не стóит, на ночь глядя ты. Думаешь, уговорить эту троицу стать, по сути, простыми слугами было легко? — всё поняв по моему взгляду Седой задал новый вопрос. — Думаешь, в резиденции главы города и старейшин могут находиться посторонние? Мне сюда наёмников из Мечей ставить, чтобы они держали глаза и уши раскрытыми?