Легенда о Рэндидли Гостхаунде 6 (СИ) - Voytsekhovskiy Evgeniy "puddles4263"

Верхний уровень представлял собой более уютную комнату с приглушённым освещением и мягкими лазурными креслами. Однако она казалась совершенно пустынной. Кожа Рендидли покалывала от ветерка. Всё ещё размышляя о том, что он услышал, слушая вокруг, он повернулся и бездумно последовал за ветерком к его источнику. Он прошёл через пару открытых стеклянных дверей на балкон. Красное солнце по-прежнему было жарким и приземистым в небе.

Рендидли подошёл к перилам, едва замечая здания перед собой. Поэтому он был совершенно удивлён, когда кто-то заговорил.

Ты последовал за мной .

Он повернулся. Молодая Девик прислонилась к стене в тени здания, подальше от солнца. Она вышла и одарила его ослепительной улыбкой. Позвольте угадать тот взгляд ранее был любовью с первого взгляда? Я просто должна похвалить ваш отменный вкус, сэр .

Глава 2081

Рендидли моргнул на её слова. Кожа на его ушах зажужжала. Даже здесь, в воспоминании, Девик всё ещё находила способы удивить его.

Её глаза блеснули. Она склонила голову набок в той же проницательной манере, что и позже в жизни, рассматривая его, как будто он был каким-то экспериментом. Очень мало шума доносилось до них изнутри зала, а город вокруг этого высокого здания казался удивительно инертным, вероятно, потому что весть о присутствии Потустороннего Короля разлетелась во все стороны, кроме самой вечеринки перед лекцией. Они были совершенно одни.

Рендидли выдохнул. Кем бы она ни стала в будущем, нынешняя Девик была лишь игривой невинной девушкой.

— .ты напоминаешь мне кого-то, с кем у меня очень сложные отношения. То, что я нашёл тебя здесь, — просто совпадение.

— Бу-у-у. — Мгновенно выражение лица Девик скисло. — Что это такое у мужчин со сложными отношениями? И ещё это вечное упоминание их неинтересного багажа при любом удобном случае. Неужели так уж невероятно, что человека захлестнёт при встрече со мной, во всём моём величии? Может быть, если ты посмотришь на несколько секунд дольше, любовь возьмёт своё.

При этом Девик вышла из тени и подняла обе руки, выставив вперёд запястья, словно кукла, управляемая марионеточными нитями. Её предплечья были тонкими и бледными, выступая из лесно-зелёной мантии с серебряной вышивкой. Она подняла подбородок и повернулась так, что её голова была в профиль, создавая поразительный, отчётливый образ. Её ярко-рыжие волосы беспорядочно падали вокруг лица, но эта дикость просто излучала трогательную жизненную силу. Она сделала небольшой реверанс, а затем вопросительно посмотрела на него.

— Ну? Влюбился по уши?

— Буквально? Пожалуй. — Несмотря на себя, Рендидли почувствовал некоторое веселье. Чем больше он видел, как она движется и ведёт себя, тем больше ощущал, как расслабляется внутреннее напряжение. В манерах Девик уже просматривался образ того, кем она станет, но её ужас и злобное безумие всё ещё были в будущем. В этом воспоминании она больше походила на ту версию себя, которая так сильно помогла ему на Горе. Он улыбнулся. — Не совсем захлестнуло, но в воздухе немного душно.

— Тс-с-с, ну что ж. Возможно, я слишком рано похвалила твой вкус, — Девик скрестила руки на груди и надулась. Затем она прищурилась, словно видела его впервые. Она посмотрела на его одежду и на босые ноги. Её бровь изогнулась дугой, достойной лучшего архитектора. — .но, возможно, это к лучшему. Ты, безусловно. беззастенчиво уникален, что я ценю, но твоё отсутствие важности не заставляет моё женское сердце биться чаще. И кроме того, без силы, чтобы защитить себя, моя семья разорвала бы тебя в клочья за одну только дерзость заговорить со мной. Дерзость без убеждённости принесёт тебе только несчастье.

— Твоя семья? Они живы? — ответил Рэндидли, пытаясь вспомнить, что он знал о Девик.

Настроение на балконе изменилось. Её лицо покраснело, и истинная враждебность пересекла её черты.

— Я просто имела в виду. мой приёмный отец. Бюреск, из Совета. Значит, ты всё это время знал, кто я. — Её выражение лица ещё больше потемнело; он почти видел, как из её радужных оболочек вылетают острые молнии. Странный страх начал исходить от её кожи. — Вот почему ты так на меня смотрел. Потому что ты увидел жалокю сиротку Девик и тебя заинтересовало содержащееся существо Бюреска.

— Девик, я. — Рендидли моргнул.

Девик резко шагнула вперёд. Её эмоциональная напряжённость была острой, острее, чем у большинства других, кого Рендидли чувствовал в воспоминании.

— Видишь? Ты используешь моё имя с такой фамильярностью, как будто знаешь меня. Даже не потрудившись представиться. Я уверена, ты слышал истории, но я — человек. Неужели так много прошу — чтобы со мной обращались как с человеком?!

Она потянулась и погладила свои зелёные мантии. Её глаза казались чрезвычайно большими и пристальными, когда она смотрела на него.

— Да, это не тот цвет, о котором я мечтала в детстве. Да, мой народ. моего народа почти не осталось. Это моя обязанность — поддержать расу и вернуть себе цветовую принадлежность. Моё положение смешно? Это спрашивает мужчина, у которого даже нет мантии? У которого нет поддержки, нет места в обществе? Даже имени недостаточно, чтобы представиться одинокой даме?

В ответ на враждебность Рендидли поджал губы.

— Меня зовут Рендидли Гостхаунд. Я. Послушай, я не хотел оскорбить. Я не пытаюсь относиться к тебе как к какому-то балаганному представлению. Я здесь; я тебя слушаю.

Девик шагнула к нему, сжав руки в кулаки. В уголках её глаз начали собираться слёзы, подрывая её гнев.

— Тогда посмотри на меня, по-настоящему посмотри: я настолько отвергнута этой группой, несмотря на моего приёмного отца, что всё, что я могу, — это быть преследуемой чудаком, у которого даже нет собственной мантии. И всё это потому, что после того, как моя семья самоотверженно отдала себя защите границ, а эти чёртовы хорьки-каннибалы.

Её слова прервались. Её плечи тяжело вздымались, пока она пыталась контролировать своё дыхание. В дикости её движений Рендидли снова увидел ту фанатичную и развратную женщину, которой она станет. Но прямо сейчас.

Сейчас она стояла стройная и одинокая. Та же самая Девик, которая так мучила его в настоящем, теперь начала ронять крупные слёзы, её руки всё ещё были сжаты. Они текли по её щекам, уродливые и бесформенные.

Множество ответов промелькнуло в его голове, видя, как внутри Девик рушится какая-то внутренняя стена. Большая часть этого была вовсе не о нём, а о ноющей ране истощения, страха и одиночества. Он просто оказался здесь, когда она наконец прорвалась.

Возможно, правильным ответом было бы оставить эту незнакомку наедине с её внезапным проявлением. Однако он остался.

Рендидли вздохнул. — .Мне жаль. Я знаю, как трудно бороться в одиночку. Быть мучительно отчаянным в стремлении стать сильным, когда никто не ожидает, что ты вообще выживешь.

Её голова медленно поднялась. Их взгляды встретились. Её зрачки сузились, а затем расширились, когда она оценивала его. Рендидли ничего не скрывал. Он был собой, настоящим, глядя в ответ.

Если уж ничто другое, то он глубоко понимал боль одинокой борьбы. Возможно, поэтому он и остался.

— Мне не нужна твоя жалость, — шмыгнула носом Девик. Но её глаза были яркими и мягкими. Она сделала ещё один шаг к нему. Однако она тут же, казалось, отпрянула от уязвимости своего физического действия и начала смотреть на землю. Что в конечном итоге привело её взгляд к его ногам, отчего она нахмурилась.

— Серьёзно, почему ты даже без обуви? Смотри, это не так уж важно, но я могу купить тебе сандалии. Быть карнавальной диковинкой, похоже, оплачивается лучше, чем то, чем ты занимаешься.

Рендидли усмехнулся и поправил свою позу; камень балкона был приятно тёплым от красного солнца.

— Ходить босиком просто стало частью моей личности. Когда появилась Система, я потерял обувь. Я так долго учился выживать и сражаться без неё. это стало почти утешением. Чувствовать грязь и согретую солнцем траву между пальцами ног. Доказательство того, что я оставил свою старую жизнь и принял новую. И в конце концов, это стало частью моего образа. что такое?