Побочный эффект - Панов Вадим Юрьевич

— Или нужно было пострелять? — пошутил Соломон. Правда, немного нервно.

— Боюсь, мы ещё успеем пострелять, — ответил Иван. — К сожалению.

— К сожалению, — эхом повторил напарник. — Ты ведь понимаешь, что эти ребята наверняка уже убили кого-то. — Пауза. — Сегодня убили.

— Мы этого не знаем.

— Понятно по поведению.

— Мы этого не знаем.

— Ладно. — Соломон кивнул, но пулемёт убирать не стал, перевёл его в режим автоматического поиска и ведения целей, и поинтересовался:

— Мы ведь недалеко?

— Два квартала.

— Тогда я запускаю дроны. Посмотрим, что творится в твоём доме и как там Бесс.

* * *

Несмотря на бурное и резкое начало, дальнейший грабёж дома проходил прагматично, можно сказать, буднично. Мародёры деловито забегали в подъезды, пропадали на какое-то время, затем появлялись нагруженные чужим добром и складывали добычу во въехавший во двор фургон. Подъезд за подъездом, квартира за квартирой. Двор контролировал водитель фургона: стоял напротив арки с автоматом наизготовку, укрываясь за тем самым мобилем, на капоте которого лежала избитая женщина. Не обращая на неё никакого внимания. Судя по всему, орудовала сплочённая банда, все члены которой друг другу доверяли и точно знали, что нужно делать… «Что делать?» Бесс покусала губы.

Бежать, оставив дверь открытой? Будь это её квартира, вампиресса бы так и поступила. Но оставлять на растерзание квартиру Уварова ей казалось неправильным. Странно, но она чувствовала за неё бо́льшую ответственность, чем за собственное жильё. Не открывать? Дверь мощная, надёжная, тараном не обойтись, или «болгарка» нужна, или взрывчатка… Таран у мародёров есть, «болгарки» точно нет, а взрывчатка?

«Почему им открывают? Или не открывают, и они грабят только те квартиры, двери которых могут выбить? Тогда у меня есть шанс».

Тем временем бандиты отправились в её подъезд. Но только Бесс хотела прокрасться к входной двери — понять, что происходит, услышала шум во дворе, и вампиресса вернулась к окну. Стоящий с распахнутыми дверцами фургон привлёк внимание проезжавших мимо маридов. А вот с какой целью привлёк, только предстояло выяснить. Но судя по тому, что все мародёры вернулись из подъезда во двор, ничего хорошего от гостей они не ждали.

Впрочем, ждать от маридов чего-то хорошего мог разве что записной романтик, а Бесс лучше многих знала, на что способны эти скоты, и, поразмыслив, решила принять сторону мародёров. Хотя, конечно, ситуация идеально описывалась выражением «оба хуже».

Маридов оказалось полтора десятка, как раз поместились в три бронированных внедорожника, и хотя численный перевес был далёк от их любимого «четверо на одного», держались мариды более чем уверенно. Как началась встреча, Бесс не видела, а когда вампиресса подошла к окну, обстановка во дворе уже накалилась. Ругань разлеталась громкая, но невнятная, ругались по большей части на наречии, а мародёры отвечали коротко. Бесс поняла, что мариды предлагают бандитам убраться, но те отказываются оставлять награбленное, резонно отвечая, что вокруг полнымполно домов, которые мариды могут ограбить самостоятельно. Переговоры затягивались и явно никому не нравились, мариды потихоньку растягивались по двору, занимая удобные для ведения боя позиции, но оружие на мародёров не направляли. Бандиты же жались к фургону, хотя это был проигрышный вариант, поскольку уехать на нём они не могли — арку перекрыли внедорожники. Мариды это понимали, с каждым мгновением вели себя всё более уверенно. Их голоса становились громче, ругань — злее, и кто из них приказал открыть огонь, Бесс не поняла.

Но стрельба в её дворе началась.

* * *

— Как ты здесь оказалась? — изумился Паскаль.

Джада хотела ответить, но фрикмейстер опередил её: схватил за руку, втянул с пустынной улицы в биотерминал и захлопнул дверь.

— Не важно! Я рад тебя видеть. — И крепко поцеловал. При этом так сильно прижав к себе, что девушка почувствовала, как колотится его сердце. — Боже, Джада, ну ты даёшь! Как получилось, что ты пошла одна? Зачем? Ты цела? С тобой всё хорошо?

— Я в порядке, спасибо…

— Как ты здесь оказалась? Ты представляешь, как сейчас опасно на улице?

— Немного лучше, чем ты, — пошутила в ответ девушка.

— Пожалуй. — Он рассмеялся. Но тут же вновь стал серьёзным. — С твоим отцом всё хорошо? На вас напали? Тебе пришлось бежать?

— Нет, нет, Паскаль, ты что? Я пошла сама…

— Как он тебя отпустил? Он идиот? Ты не говорила, что он идиот! Почему ты не написала мне? Я бы тебя встретил.

Мысли фрикмейстера прыгали с пятое на десятое. С одной стороны, он был счастлив видеть девушку, с другой — разволновался от того, какой путь ей пришлось преодолеть. И волнение не позволило ему подумать о том, что если раньше Джада разгуливала по Миле Чудес, окружённая телохранителями, то наверняка они сопровождали её и сейчас.

— Отец… Он думает, что я в безопасности.

— Ты его обманула? — Он выдержал короткую паузу. — Не сказала, что идёшь ко мне?

— Не сказала. — Следующая фраза далась девушке чуть тяжелее. — Я поняла, что нам необходимо поговорить.

Паскаль прищурился.

— Прямо сейчас? О чём?

— Да, серьёзно поговорить сейчас, — подтвердила Джада, глядя ему в глаза. — Но, если ты занят, можем перенести разговор.

— Чем я могу быть занят в такое время?

— Если захочешь — скажешь.

Он криво улыбнулся.

— Я вижу, что ты занят, — продолжила девушка. — Я умею читать людей и особенно — тебя.

— Для тебя я никогда не занят. — Паскаль провёл Джаду в заднюю комнату, усадил на диван, предложил кофе, а когда она отказалась, спросил: — О чём ты хотела поговорить?

Ответ прозвучал очень просто и очень прямо:

— Меня создали, чтобы найти тебя.

Фрикмейстер знал, что девушка иногда своеобразно строит фразы, поэтому уточнил:

— Чтобы мы встретились?

— Нет, Паскаль, — мягко ответила Джада. — Чтобы найти тебя. — Пауза. — Я знаю, кто ты.

— Конечно, знаешь! Я сам тебе рассказал.

— Я знаю, кто ты на самом деле, Паскаль. — Она, не отрываясь, смотрела ему в глаза. — Знаю, о чём ты мечтал, чего хотел, кем был и кем стал. Знаю, почему живёшь в Москве… и почему прячешься. Ты — моё дело, Паскаль, ты — вся моя жизнь. Я появилась для того, чтобы найти тебя, и я искала тебя по всему свету. Я идеально знакома с твоим психопрофилем и переговорила с тысячами людей, которые могли быть тобой. Даже с десятками тысяч. По всей планете, во всех странах и городах, где ты мог жить. Я знала о тебе всё, кроме того, как ты теперь выглядишь. И знаешь, в какой-то момент я начала тебя чувствовать. Точнее, не тебя, а то, что говорю не с тобой — когда общалась с другими людьми в поисках тебя. Сначала мне требовалось десять и даже пятнадцать минут, чтобы понять, что это не ты, потом — задать несколько вопросов, а в последнее время — одной-двух фраз и посмотреть в глаза. Я не могу это объяснить. Я тебя чувствую. И когда я поняла, что чувствую, то уверилась, что не ошибусь, увидев тебя. И не ошиблась. Это был абсолютно невероятный, незабываемый миг — я увидела тебя. Я поняла, что это ты. По твоему взгляду. По тому, как ты на меня посмотрел. Как улыбнулся. Мы поговорили, и я больше не сомневалась. А потом… — Её взгляд стал грустным. — А потом я поняла, что фраза «ты стал моей жизнью» — больше не слова. Каким-то образом они перестали быть словами, а может, никогда и не были ими. Я это поняла, когда тебя увидела. Потом мы сказали друг другу то, что важно было сказать. И я знаю, что мы сказали это искренне. Но ты не знал обо мне всего, и я пришла к тебе сейчас.

Джада замолчала. Но было ясно, что она ждёт ответа.

— У меня не было твоей странной истории, — очень тихо произнёс Паскаль, отвечая на взгляд девушки. — Я ничего не знал о тебе до того, как ты вошла в мою дверь. И в мою жизнь. Потому что это случилось одновременно. И когда ты вошла, я стал думать только о тебе. И думаю до сих пор. И буду думать всегда.