Эпоха Титана 2 (СИ) - Скабер Артемий

Выскочили на открытое пространство — вроде бы бывшая парковка. Пустая, заросшая травой и бурьяном. Борис затормозил резко. Машина встала боком, занесло. Двигатель ещё работал, рокотал.

— Всё, — выдохнул он. — Конец дороги.

Я молчал. Оценивал варианты.

Патруль въехал на парковку. Остановился метрах в пятидесяти. Фары продолжали слепить. Двери открылись. Вышли четверо. Силуэты в форме. Автоматы наготове.

— Выходи из машины! — крикнул кто-то через громкоговоритель. — Руки на виду! Медленно!

Борис посмотрел на меня. В его глазах — решимость.

— Володя, — начал он тихо. — Слушай меня.

Я повернулся к нему.

— Ты берёшь кейс и уходишь. Я отвлеку их.

— Нет, — покачал головой. — Уходим вместе.

— Не получится, — Борис схватил меня за плечо. Сжал крепко. Пальцы впились до боли. — Они уже здесь. Нас двоих не упустят. Но одного… Один справится.

Он замолчал. Взгляд стал жёстче.

— Если всё пойдёт через жопу, тебе нужен план. Возвращайся в корпус. Сдавайся. Ты был в медблоке у Олега. Предатель Кирилл тебя похитил. Ты сбежал, когда началась эта заваруха. Ты — жертва. Ты чист. Ясно?

Я молчал. Обрабатывал информацию.

Легенда. План отступления. Борис всё просчитал.

— Всю вину вешай на меня и на него, — кивнул Матросов в сторону багажника, где лежал Кирилл. — Мы — предатели. Ты — невинный.

Логично. Но…

— Он свидетель, — посмотрел я на багажник. — Кирилл заговорит.

Борис помолчал. Лицо стало мрачным.

— Я не хочу его кончать, — признался он тихо. — Но он не заговорит. Я разберусь. Это моя проблема. С этими тоже, если у меня есть один подарок от нашего общего знакомого. Оставлял на чёрный день, и похоже, он наступил.

Пауза.

Снаружи снова крик:

— Последнее предупреждение! Выходите! Или мы открываем огонь!

Борис развернулся ко мне полностью. Посмотрел в глаза.

— Спрячь кейс и выживи. Я всё решу. Давно к этому готовился, — его голос стал тише.

Он протянул руку. Я пожал её. Крепко. Коротко. Кожа его ладони была жёсткой, мозолистой.

— Живым, — сказал я. — Только попробуй сдохнуть.

— Постараюсь, — усмехнулся Борис.

Он открыл свою дверь. Выскочил наружу. Сразу поднял руки вверх.

— Не стреляйте! — крикнул он. — Я сдаюсь!

Силуэты на том конце парковки замерли. Автоматы нацелены на Бориса.

Я толкнул свою дверь. Бесшумно. Пополз из машины, держась низко. Схватил кейс с заднего сиденья. Металл холодный под пальцами. Борис отходил от машины. Медленно. Руки над головой. Он отвлекал их внимание на себя.

— Где второй⁈ — крикнули патрульные.

— Какой второй? — Борис сделал ещё шаг. — Я один!

— Мы видели двоих!

— Вам показалось! — Борис шёл дальше, уводя их взгляды.

Я уже был у стены здания. Прижался к ней. Кирпич шершавый, холодный. Темнота поглотила меня. Кейс в руках. Патрульные сосредоточились на Борисе. Трое шли к нему. Четвёртый остался у машины, прикрывая.

— На землю! Лицом вниз!

— Ладно, ладно, — Борис начал опускаться на колени.

И тут он рванул. В сторону. К своей машине. Прыгнул за неё, используя как укрытие. Мотор всё ещё работал.

— Стой!

Очередь. Пули ударили в кузов с глухими ударами. Борис уже был в машине. Дверь захлопнулась. Двигатель взревел. Машина сорвалась с места. Борис развернул её, вдавил газ. Помчался прочь. Не к выходу. В другую сторону. Вглубь промзоны. Патруль завёлся. Погнались за ним. Сирена завыла. Фары ушли вдаль.

Я остался один. Тишина вернулась. Только далёкие взрывы. Стрельба где-то на горизонте. Зарево не гасло, пульсировало. Посмотрел на стену здания. Высокая. Четыре метра. Колючая проволока сверху.

Попробовать перелезть?

Нет. Значит, пока пешком. Схватил кейс крепче. Пошёл в темноту. Промзона встретила тишиной. Вдалеке отголоски: взрывов, стрельбы, криков. Но здесь, в этой части, спокойно. Только мои шаги по асфальту, дыхание и стук сердца в ушах.

Обогнул разрушенный цех. Стены покосились, крыша провалилась. Внутри темнота — абсолютная, непроглядная. Оттуда тянуло сыростью и гнилью.

Не стал заходить. Пошёл дальше.

Нужно спрятать кейс. Тащить его в корпус — самоубийство. Легенда Бориса сработает, только если я вернусь пустым. Жертва побега, а не вор с украденными ядрами.

Значит, схрон. Оглядывался на ходу. Искал подходящее место. Заметное для меня, но скрытое от других. Прошёл ещё метров двести. Слева — остатки здания. Половина стен обрушилась. Видны железобетонные балки, торчащие как рёбра скелета.

Остановился. Прислушался. Тихо. Только ветер свистит в арматуре.

Зашёл внутрь. Пол завален обломками: куски бетона, арматура, битое стекло. Осторожно пробирался, стараясь не шуметь. Под ногами хрустело стекло. В дальнем углу — провал. Лестница вниз. Подвал.

Спустился. Ступени шаткие, скрипят под весом. Одна треснула, но выдержала. Внизу темнота. Пахло плесенью, затхлостью и чем-то металлическим.

Подвал. Небольшой. Метров десять на десять. Стены сырые, с подтёками ржавчины. Пол бетонный, потрескавшийся. У стены — старые металлические шкафы. Ржавые, погнутые. Один открыт — внутри пусто.

Подошёл к нему. Присел. Поставил кейс внутрь шкафа. Закрыл дверцу. Она скрипнула, но захлопнулась.

Огляделся. Запомнил место. Лестница напротив входа. Шкаф у левой стены, третий от края. Приметная царапина на дверце — три параллельные полосы.

Хорошо. Поднялся обратно. Вышел из здания. Посмотрел на небо. Зарево всё ещё горело.

Теперь осталось добраться до корпуса на своих двоих. Кое-что я помню из нашей поездки с Кириллом. По идее, должен вернуться. Пожал плечами и ускорился. Сначала быстрый шаг, затем бег, и вот я уже выжимал максимум из того, что мог.

Время тянулось. Удивительно тихое место. Оказался на дороге. Вспомнил это место. Корпус в двух, может трёх километрах, но я уже выдохся, поэтому пешком. Чем ближе я приближался к временному «дому», тем сильнее сопротивлялось тело.

Ноги начали отказывать. Мышцы забиты молочной кислотой, горели огнём. Рёбра ноют с каждым вдохом. Ядро в позвоночнике почти мёртвое. Едва теплится. Восстановление идёт, но медленно.

Наконец впереди знакомые очертания. Стена корпуса. Высокая, бетонная, с колючой проволокой наверху. Остановился. Присел рядом с остатками кирпичной кладки и наблюдал.

Прокручивал в голове варианты того, что может произойти. Хмыкнул. А что может быть по-другому?

Периметр оцеплен. У ворот — машины. Много машин: БТРы, грузовики, легковушки.

Прожектора шарят по округе. Яркие лучи света режут темноту, скользят по стенам, по земле. У ворот десятки фигур в форме СКА. База на осадном положении. Незаметно вернуться? Невозможно. Слишком много людей. Слишком много света. Слишком мало сил.

Значит, использовать план Бориса.

Посмотрел на себя. Где-то умудрился порвать форму. Осталось только добавить деталей. Полоснул себе руку, чтобы испачкаться кровью. Зачерпнул земли и размазал по лицу, по одежде. Ударом кулака рассёк себе бровь и разбил губу. Боль. Кровь потекла, тёплая, солёная.

— Куда лучше… — криво улыбнулся.

Уже выгляжу как жертва побега. Сделал глубокий вдох. Выдохнул. Встал. Вышел из укрытия. Пошёл к воротам. Медленно. Руки по швам. Сапоги шаркали по асфальту.

Прожектор зацепил меня. Яркий свет ударил в глаза. Зажмурился.

— Стоять!

Остановился.

— Руки за голову! На колени! Быстро!

Выполнил. Руки за голову. Опустился на колени. Асфальт холодный, твёрдый, впивается в коленные чашечки.

Топот ног. Они бежали ко мне.

— Не двигаться!

Да я вроде бы и не шевелюсь. Окружили со всех сторон. Стволы автоматов нацелены на меня.

— Кто ты⁈

— Большов, — хрипло выдавил я. — Владимир Большов. Ловец. Куратор — Мамонтова Василиса Игоревна.

— Что ты здесь делаешь⁈

— Меня… — сделал паузу, изобразил слабость. — Меня похитил Кирилл, один из ловцов. Он предатель аномальщиков, работает… на аристократов. Напал на меня в медкорпусе и вывез. Я сбежал… когда началась стрельба…