Отец Народа (СИ) - Артемьев Роман Г.

С другой стороны — советники же не передрались. Значит, эксперимент считаем успешным.

Перфекционист по натуре, Дарина, похоже, считает маленькие свары в Совете личным провалом. Объяснять и успокаивать её не стал, чтобы она ещё больше себя не накрутила. Всего лишь предложил подумать о детях. Дескать, не хочешь ли, дорогая? Она предсказуемо возразила, что время неподходящее; я, с высоты многогранного опыта, ответил, что полностью подходящего времени никогда нет, но ведь как-то размножаемся. В общем, ты подумай до моего возвращения от людей, а пока пойдём потренируемся.

И мы пошли в спальню. Тренироваться.

Ночью, лежа в постели и слушая дыхание спящей рядом женщины, я думал, что однажды мы расстанемся. Так уже было не раз, рано или поздно близкие уходят, оставляя меня одного. Отпускать тяжело. Да, я научился, да, потери почти не ранят сердце, быстро тускнея и оставляя после себя светлую скорбь, добрые воспоминания. Любимые, друзья, дети, внуки — смерть забирает всех. Привычка, понимание неизбежности не спасают от боли.

Можно ли не привязываться вообще? Сомнительный путь, ведущий в никуда. Стремление избавиться от эмоциональных связей постепенно лишает личность страстей, делает равнодушным, погружает в серый кокон скуки. Кончается тем, что однажды на вопрос «зачем я живу» не находится ответа. И разумный тоже умирает, утратив стимул жить.

Из ныне живущих Первых каждый справляется с потерями по-разному. Кого-то спасает долг, добровольно принятая ответственность за потомков или иное наследие. Кто-то существует здесь и сейчас, испытывая эмоции, но не погружаясь в них. Третьи настойчиво движутся к некой сверхцели. Я избрал нечто среднее, и пока, кажется, безумцем меня не называют.

Может, лучше вовсе не думать об этом? Так ведь не получается. Близкие уходят, ты остаешься. Твой Народ тоже остаётся, единственная константа в беспрерывном существовании.

Я не просто так поощряю развитие целительства и генетические исследования. Есть у меня надежда, что рано или поздно мы сумеем повторить достижения прошлой эпохи, и мои потомки перестанут умирать. Хотя бы они. Понятия не имею, как изменится мир, наверняка крови прольётся море, но на последствия плевать — выкручусь. Лишь бы перестать чувствовать неизбежность. С холодком на сердце замечать, как тускнеют глаза, как покрываются морщинами лица, сгибаются спины и утраивает живость разум. Страшное в своей неотвратимости зрелище…

Иногда только этой надеждой и живу.

Эпилог

— Что там?

— Давид орёт, Забава шипит, остальные сидят красные, — доложил окопавшийся на вершине холма наблюдатель. — Всё по-прежнему.

— Драться не собираются?

— Вроде нет.

Особой уверенности в его голосе не слышалось, что логично — боевые маги в любой момент готовы взорваться шквалом заклятий, как тут отследишь? То есть вблизи можно почуять формирование заклятья или резкое изменение тока энергии в теле, но сейчас мы могли только наблюдать издалека. Огневы являются самостоятельным кланом, как бы ни был близок с ними Народ, нам нельзя вмешиваться в их внутренние дела. Я и без того прошелся по самому краешку допустимого, чуть ли не самолично организовав встречу лидеров двух враждующих ветвей.

Поэтому делегации собачились внизу, в долинке, а мы следили сверху. Сидели и волновались. Событие для Народа нерядовое, воспринималось оно примерно, как два брата решили помириться. Да, поругались они в своё время сильно, причем виноваты были оба, но ведь свои же, любимые придурки!

Понятное дело, с нашей стороны сделано всё возможное, чтобы переговоры закончились благополучно и им никто не помешал. Желающие, кстати, нашлись: за последнюю неделю подчинённые Игоря отловили две полноценные ударные группы и три команды наблюдателей. Всех сейчас допрашивают, но можно сказать, что пришли они из Триединства. Мало кому в городе-государстве нравится возможное усиление Огневых.

В последнее время репутация клана изменилась в лучшую сторону. Пока незначительно, но лиха беда начало. Спасибо Грише, регулярно отправляющему на больничную койку наиболее непонятливых.

— Лисы зашевелились. Златошерстные пытаются окольными путями вызнать наши планы насчет Триединства, — сообщил Игорь.

Из верхушки сейчас и здесь присутствовало трое: я, Игорь и Острозуб. Игорь в силу должности и потому, что ему интересно, Острозуб просто из-за любопытства пришел. У главного стражника в лепестке серьёзных дел нет, и не в лепестке тоже — новые контракторы предпочитают охотников боевикам. Задания, связанные с силовым воздействием, тоже есть, но их мало.

— У Златошерстных контракт с Мокшиными, они опасаются, что мы начнём им жизнь портить. Посмотрим. Может, испортим, может, наоборот поможем чем-нибудь.

— Старший! — дружно возмутились старейшины. — Зачем⁉

В смысле, «зачем помогать». Не любят они лис.

— Во время войны волков в первую очередь поддерживали Белые Хвосты, Злые Клыки и Солнечные. Златошерстные и Морские Дети больше держали нейтралитет. Хотелось бы углубить противоречия между ними, — пояснил я очевидные вещи. Для меня очевидные, для дипломатов.

— Было бы неплохо, — согласился Игорь. И со вздохом добавил. — Передраться они не передерутся, но хотя бы потравят друг дружку.

Мысленно я согласился с его выводом. Пять лисьих кланов почти никогда не воевали открыто, предпочитая интриговать и натравливать чужаков на конкурентов. Пока не знаю, как конкретно, но обязательно попробую отплатить им той же монетой.

Солнце потихоньку катилось к закату, пять часов вечера, а делегации продолжали припоминать прошлые обиды. Хороший знак. Чем дольше треплются, тем меньше вероятность, что подерутся.

— Признаки чужой активности против наших новых партнёров?

— Не обнаружены, — откликнулся главный разведчик. — Мы запустили версию, что подписали договор с крупным кланом на восточном континенте. Пока её проверяют, успеем накопители на треть заполнить.

— Прекрасно.

Дополнительное прикрытие настоящим планам не помешает. Баланс уже выправлен, энергия поступает в накопители, однако впереди Народ ждут два испытания. Во-первых, дорогие коллеги обязательно попытаются лишить нас партнёров, во-вторых, мы заключали контракты с кем попало, теперь от шлака придётся избавляться. Ну и пусть. В Триединстве считают, что мы нацелились на восстановление отношений с Огневыми, и мы не спешим их разубеждать. Следом за магами думать так же начали лисы, вороны и другие, любые наши действия трактуются в этом ключе.

К примеру, недавно жалостливая Ручеек напоила раненого Огнева эликсиром Тысячи Сил производства черепах. Одного глотка хватило, чтобы у парня заросли повреждения и старые шрамы рассосались. Наблюдавшие его целители были в шоке, теперь суетятся, ищут способ связаться с девчонкой. Аналитики Гильдии немедленно предположили, будто бы мы собираемся торговать своими изделиями и, так сказать, продемонстрировали товар. Чуть ли не лавку готовимся открывать. Ошибка в рассуждениях понятна, черепахи торгуют зельями либо с нами, либо с крабами, больше их ни у кого не купишь, поэтому людям неизвестно, кто настоящий изготовитель. Осведомленные лица не спешат делиться информацией.

Нет, в обозримом будущем действовать открыто в Триединстве мы не станем. Наблюдать будем пристально, шпионская сеть растет, это да. Я ради безопасности даже Незлобиным передумал открываться, останусь для них обычным купцом из рядового торгового дома. Потому что среднего размера гильдейский клан намного менее полезен и выгоден, чем потенциальная возможность создать свой собственный. Была бы возможность использовать Незлобиных в качестве агента влияния, мы бы ей воспользовались, но — увы, не получится. При внимательном рассмотрении клан оказался слугой сразу двух господ, его элита плотно, пусть и незаметно, завязана на администрацию и Ревских. Слишком много переменных, слишком велик риск оказаться втянутым в чужие интриги.

Забавно получается. Считающийся самым опытным и мудрым глава Народа увеличил приток белой энергии всего ничего, а его подчинённые без лишнего напряжения решили проблему. Не без косяков, но вытянули ситуацию до приемлемого уровня. Странное ощущение. Вроде, радоваться надо, и в то же время — неужто теряю хватку?