Системная нежить 5 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Что за фигня? А, эта та штука, которой сто лет назад пытали Александра Мозга, когда он попал в плен. Я когда-то закинул её в инвентарь и с тех пор не вспоминал. Натыкался пару раз, но ценности в ней не видел.

А вот Суворов увидел. Песня лилась, а он со вздохом сожаления водрузил мне на голову этот артефакт.

Тело немедленно пробило болью. Словно меня целиком окунули в кипящее масло, которое принялось немедленно сдирать с меня куски кожи, заползать под слезающую кожу и выжигать мясо.

Неосознанно потянулся к инвентарю, достал оттуда бердыш и опёрся об него, как о посох, чтобы не упасть, потому что мир стал в овчинку и ощущений от падения я не замечу если вдруг потеряю равновесие.

Я почувствовал, как Бисс Урай вливает в меня ману — лечит. То же самое делает серьёзный адъютант Суворова.

— Это псковский отряд, девяносто ребят.

Te, кто не отступя, взял огонь на себя.

Это гордость отцов, это память бойцов.

Кто коснулся небес c высоты семь семь шесть…

…

И они встали.

Поднимались камни, отделялась от травы трава, среди деревьев вставали мёртвые.

Из ничего, прямо из воздуха формировались надорванные, грязные и потасканные бушлаты, форма, грязные шапки и пехотные шлемы, покрытые копотью и налётом грязи автоматы Калашникова.

Мёртвые, зло поблескивая огнём из пустых глазниц, шли к сцене.

Подняты «восставшие», подкласс умертвия. Количество… 199.

А чего так много?

Вместе с мёртвыми десантниками поднимались и их павшие враги и даже несколько средневековых воинов. И все они стали в большую толпу в районе сцены.

Это гордость отцов, это память бойцов

Кто коснулся небес c высоты семь семь шесть

…

— Что это было? — хмуро спросил Олег, ни к кому конкретно не обращаясь.

Я совершил блинк к нему на сцену, с усилием подцепил бердышом венец и уронил его на сцену. Сам я тоже еле удержался на ногах.

— Это псковские десантники, которые погибли здесь… Это те ребята из твоей песни. В сущности, ты пел им, а они встали навстречу.

Он молчал несколько секунд смотря вперёд и не переставая хмуриться.

Пока он молчал, там, под сценой вперёд вышел Суворов.

— Здорово, бойцы!

— Здравия желаем, товарищ генералиссимус! — гаркнули десантники, хотя я сильно сомневаюсь, что они могли разбираться в знаках различия начала девятнадцатого века, буквально на двести лет раньше, чем они жили и умерли.

— Значит, — сделал какие-то выводы Олег. — Это Вы и называете «корпоратив»?

— В некотором роде, — по голове у меня из десятков проколов в черепе лилась чёрная кровь. — Но не примите это за сарказм или равнодушие. Мёртвые к некоторым вещам относятся трепетно.

— И что будет с псковичами?

— Они останутся и станут в строй. Мы сражаемся, в сущности, за то же самое, что и раньше.

— Вы использовали нас… меня… для ритуала?

— Нет, ритуал провёл я, а Вы — это то, что называется «сила искусства». Вы выдаёте эмоцию и направление для неё, в нём должны быть мёртвые. Многие Ваши песни, в сущности, обращены к мёртвым. Я выступаю в качестве проводника. Они встают в ответ на Вашу песню.

— Вторая жизнь? Вернее, посмертие.

— Ну, да. А Вы бы не хотели поднять солдат Сталинграда, павших в бою? Дать им возможность зажечь на полях Армагеддона? Ещё раз ощутить холодную ярость воинов и гордость несломленных. Убитых, да, но не потерявших гордость.

— Осовец? Вы сейчас намекаете на него?

— Для моих парней Ваша песня вообще гимн.

— А что Вы имели в виду, когда говорили про «несколько других песен»?

— Это и имел. Хотите посмотреть в полные мёртвого огня глаза тех, о ком Вы пели?

— Не хочу. Сложно сказать. Хочу и не хочу одновременно. Дайте переварить всё, что произошло.

— Говно вопрос. Можете покурить, если курите, я пока с Суворовым поговорю. Кстати, тоже можете пообщаться, прикольный тип.

— Вы нашли с ним общий язык?

— Ну, для начала он меня чуть не убил.

— Это сразу вызывает уважение.

— А потом нашли точки соприкосновения. Это когда есть кто-то, кому ты хочешь навалять больше, чем прежнему врагу. Ведь наши распри — это мелкие проблемы по сравнению с проблемами нашего мира. В сущности, Вы теперь можете отказаться от сотрудничества со мной, получить по контракту, оно уже на депозите, а можете ещё чуточку зажечь.

— Выступления крайне важны для музыкантов.

— Слушатели у меня благодарные. Не очень живые, но очень благодарные.

Суворов разговаривал с десантниками. Удивительным образом мёртвый полководец эпохи Екатерины Великой находил общий язык с бойцами ВДВ времён молодого Путина. Они соприкасались на каком-то понятном только военным людям уровне, оставаясь воинами даже после смерти, наполняя смыслом причину, по которой мёртвый викинг держал в руках меч.

И если мёртвый викинг меня мало волновал, то мертвый пскович, а также и чеченец, меня интересовал, потому что у меня был для них общий знаменатель.

— Себе забираешь, Александр Васильевич?

— А ты на них претендуешь?

— Ну, я считаю, что мы делаем общее дело, так что это для меня не важно. Они не столько системные существа, сколько солдаты. А это Ваше, тем более, что они свободные существа с целью и личностью.

— Ты ещё собрался творить ритуалы?

— Ну, если тот парень на сцене будет настроен, то прямо сейчас и произведём. У меня вот оба глаза снова видят и от боли тело не трясёт.

Суворов проследил мой взгляд и переместился (у него был какой-то более изящный аналог блинка) на сцену.

Там они с Олегом о чём-то достаточно долго беседовали и мне показалось, что в отличие от меня, Суворов не пытался его подкупить.

Пока они точили лясы на исторические темы (мёртвый участник и живой интересующийся), я набрал Локи по спутниковому телефону.

— Локи, привет.

— Ну здравствуй, Кощей-Искатель. Наделал ты шуму.

— Что, тот алтарь оказался?

— Ну да. Санго отправил небольшую армию. Разведка боем, развёртывание, формирование резервов, чтобы взять в осаду алтарную стражу.

— Вот это я называю осторожная работа, тихая, секретность. Там на острове остались целые строения?

— Там на острове ад и семь казней египетских. Там прямо сейчас беспрерывно идут бои. И хотя я не хочу обидеть своего чернокожего друга, но перспективы у него туманные. Одно ясно, там первый алтарь и он же является ходом в личный домен, где прячется до хера умный ублюдок Эмиссар.

— Рад, что помог.

— Не думаю, что на это всё закончилось. Это подожгло регион и развязало открытую войну между богами. Ты должен знать, что некоторые боги открыто поддержали Эмиссара, так что на планете стало горячо и это из-за тебя.

— У меня талант. Ладно, бывай.

— А ты там чем занят?

— Как обычно, рутина. Дом-работа-дом, по вечерам «Танчики».

— Немцы готовы объявить войну твоей стране по очередному кругу из-за тебя.

— По фигу индейцам танки, у них стрелы ядовиты.

— Моё дело предупредить.

…

— Ну что, Кощей. Нам надо на Нарву. Сможет твой портальщик? Оборудование перетащим?

— Блин, Олег, Вы хоть представляете, насколько это больно?

— Не хочу Вас обижать, но…

Он посмотрел на десантников.

— Вы думаете, им было легко? Не больно? Я, конечно, понимаю, Леонид Юрьевич, что Вас представили к герою, то есть Вы тоже не лыком шиты… Но… Вы там говорили про второй шанс для бойцов?

— Бляха. Ну, давайте зажжём. Но конечная точка у нас другая.

…

Поля под Нарвой с отсутствующим охранением границы.

Государственная граница прибалтийского государства растворилась под ударами нежити, так что против нашего появления никто и ничего не мог противопоставить.

Тем более, если в музыкальном шоу участвует два главы двух могущественных кланов нежити, которые могли по щелчку вызвать несколько тысяч умертвий и гулей, так что, пожалуй, не стоило сопредельной вспоминать лишний раз о своей суверенной территории, а то ведь могут ненароком и снести с карты напрочь.