Эпоха Титана (СИ) - Скабер Артемий

О чём вообще думаю? Какой позор. Титан возиться с какой-то… Шарик запульсировал в теле.

Энергия. Хотя эти крохи вообще сложно назвать таким громким словом. Тут же распространились по нервной системе. Посмотрел на свою руку в ожидании. И… Ничего не произошло!

Фыркнул. Махнул рукой. Тут нашу машину подбросило и начало переворачивать.

— Володя, держись! — закричал Игорь.

Глава 3

Тряс головой, пытаясь избавиться от этого… звона в ушах. Странное ощущение, будто кто-то поместил вибрирующие камертоны прямо в череп. Мир кружился, хотя должен был быть неподвижным, что крайне дезориентировало.

У титанов такой слабости не было. Наше восприятие всегда оставалось кристально четким, даже если тело разрывали на части. Наконец смог сфокусироваться.

Дорога сверху, а небо снизу? А, нет, мы перевернулись. Машина не двигалась, но я чувствовал, как колёса бешено крутятся впустую. Мотор всё ещё ревел, захлёбывался. Повернулся.

Дядя Маруси был без сознания. Алая струйка крови сочилась из носа прямо на лоб. Вот и доехали. Он вообще умеет водить? Или целенаправленно пытался меня прикончить?

Мои руки… сами потянулись. Чёртовы рефлексы тела. Схватился за ремень безопасности, на котором висел Чистяков. Потянул за ткань, она натянулась и затрещала. Оторвал. Голова военного тяжело упала на потолок-пол.

Посмотрел вперёд. Сжал руку в кулак и махнул. Лобовое стекло взорвалось, осыпав салон тысячами осколков. Схватил Чистякова за китель, чуть приподнял и вышвырнул из машины.

На удивление, он оказался легким. Понял это, когда он полетел, словно тряпичная кукла. Гонг! Мужик ударился о столб головой. Сполз вниз и развалился на асфальте.

Блин… Силу не рассчитал. Да и тела человеческие слишком хрупкие. Дёрнулся сам. Меня зажало. Рост большеват для этой машинки.

Упёрся ногами в потолок и начал подниматься. Скрежет металла. Вмятина, что меня зажала, с хрустом начала выпрямляться. Ещё чуть напрягся и освободился.

Вырвал и свой ремень безопасности. Даже не помню, чтобы пристёгивался. Рефлексы? Плевать, полез вперёд.

Чёрт! Забыл папку с документами. Они тут важны. Почему-то люди не верят на слово. Нужно какое-то доказательство из структур, которым никто не верит и верит одновременно.

Забрал папку. Неудобно, мало места. Извивался как уж, порезался о торчащие осколки стекла. Посмотрел на ладонь. Сочилась кровь. Смотрел и не мог поверить. Последний раз я видел свою кровь… когда меня предали братья-титаны. И несколько тысяч лет до этого. А теперь вот от куска стекла…

Выполз. На меня наступили, почувствовал тяжёлый ботинок спиной.

— А вот и ты! — сказал кто-то.

Перевернулся. На меня смотрел какой-то мужик. Глаза горят, словно я баба, которую он долго искал. Сосредоточился на памяти тела. Нет, не знаю.

— Тебе чего? — спросил я, сбрасывая ногу со своего тела.

— Умри! — ответили мне и нажали на курок.

Бам! Оглушительный выстрел.

Жар, ослепительная вспышка, острая боль. Тело взвыло. Сердце забилось, спина взмокла. Опять эта… боль. Судя по воспоминаниям, она сопровождает их всю жизнь. От рождения до смерти. Не жизнь, а проклятие.

— Нет! — закричал рядом дядя Маруси и бросился на этого странного представителя рода муравьёв.

Они с грохотом свалились на асфальт, начали бороться. Игорь пытался выбить пистолет. Бам! Бам! Выстрелы гремели один за другим. Молодец, дядя Маруси, хоть не подставлялся под пули. Я встал и положил бумаги на дно перевёрнутой машины.

Почувствовал леденящий холод внутри. Потрогал живот, куда попала пуля. Печень? В этом мире с таким не живут. Сосредоточился на жалких крохах силы титана и вытолкнул свинец. Сжал зубы. Выпустил ещё настоящую энергию. Плоть затянулась, кровотечение остановилось.

Злость… Вот что я испытывал. Злился на саму злость. Снова трачу остатки силы на то, чтобы залатать дыру. Зубы заскрипели, когда печень начала срастаться. Даже исцеление в этом теле причиняет боль.

Качнуло в сторону, еле удержался на ногах. Теперь я испытывал ярость к этому уроду, что решил меня убить. И бесило меня больше всего, что я чуть не потратил из-за него весь свой оставшийся процент силы.

Посмотрел на борющихся. По неписаным правилам, не стоит вмешиваться в поединок. Но что-то у них никак не получается решить, кто сильнее. Кричат, пыхтят, катаются по грязному асфальту. Чистякову так нужен этот пистолет?

Поднял взгляд. Вокруг столпились люди. Стояли и смотрели. Кто-то кричал, звал военных. Или милицию? Память тела тут же подсказала: нужно помочь.

Люди заботятся о близких, но Чистяков мне никто. Вот только часть меня упрямо с этим спорила. А ещё внутри возникло что-то новое.

Сосредоточился. Меня словно немного трясёт. Что это? Адреналин? Тело дрожит, хочет бежать… или разорвать кого-то? Впервые не понимаю, чего хочу. Почему? Тело не знает, оно просто шлёт хаотичные сигналы.

Наклонился и поднял борющихся. Одного — в одной руке, другого — во второй. Тряхнул и разъединил этот клубок тел. Оба уставились на меня. Тот, что стрелял, даже рот открыл.

— Как? — выдохнул он.

— Володя? — тут же подхватил Игорь.

Поставил дядю Маруси на ноги.

Второй снова навёл на меня пистолет. Клац! Пуль не оказалось. Схватил его руку с оружием и сжал. Раздался скрежет металла и отчётливый хруст костей. Убийца заорал благим матом.

— Мне тоже было неприятно, — заметил я.

Стрелок другой рукой выхватил нож и попытался ударить. Молодец, целил в сердце, но я перехватил лезвие. Раньше бы даже не подумал защищаться от такой мелочи, а сейчас не хотел снова чувствовать боль. Учусь? Наверное.

Сжал его руку с оружием. Послышался треск. Сломал кисть и пальцы убийцы. Нож со звоном упал. Бросил мужика на землю и наступил.

— Вот так нужно давить, — пробасил я.

— А-а-а-а! — завыл он ещё громче.

Перенёс вес и надавил. Позвоночник под моей ногой хрустнул, словно сухая ветка. Крики сменились хриплыми стонами. Стрелок пополз, судорожно работая руками.

— Теперь ты больше похож на насекомое, — мышцы лица сами двинулись в улыбке.

— Володя! — дёргал меня за рукав Игорь.

Повернулся к нему, но нас отвлекли. К нам подъезжали грузовики с мигалками. Зеваки, заворожённо наблюдавшие за представлением, начали расступаться.

Брезент откинулся. Ещё люди. Тут что, праздник? Зачем так много зрителей? Мужчины в одинаковой серой форме выпрыгивали на ходу. В руках — автоматы.

Лица напряжённые, глаза внимательные. Смотрели в нашу сторону и целенаправленно двигались к нам.

— Ничего не делай и не говори! — шикнул мне дядя Маруси. — Я всё улажу.

Кивнул. Он любит болтать, вот пусть и занимается этим делом. Когда военные подбежали, Игорь показал какую-то корочку в твёрдом переплёте. Удостоверение? Точно, он же тоже военный, но форма у него другая.

Чистяков что-то горячо объяснял, показывал на меня и на мужика, который всё ещё пытался уползти. Какое целеустремлённое насекомое. Взял его за ногу и подтянул обратно. Куда это он собрался?

— Тихо! — тут же встал передо мной Игорь.

На меня направили стволы, стоило мне только «помочь» задержать убийцу. Внутри зашевелилось странное желание. Я снова наступить на урода. Новые эмоции атаковали. Захотелось вновь услышать его хрипы.

К дяде Маруси подошёл ещё один военный, лет сорока. Будто мало было тех, что рядом. Он оценивающе посмотрел на меня и на муравья.

— Нас пытались убить! — заявил Игорь, переводя дыхание. — Нападение на военного и на того, кто хочет служить у аномальщиков!

— Он? — указали на меня.

Меня толкнули в плечо.

— Я, — кивнул и зло посмотрел на дядю Маруси. Тело снова сдержало порыв, чтобы ответить на это пренебрежение.

Военному явно не понравилась картина. Он поморщился, глядя на стрелка, потом перевёл взгляд на меня.

— Сыно… Вот это детина! — хмыкнул он. — Чем его кормили, чтобы таким стал?

Я промолчал.