Про людей и ямадутов (СИ) - Косминов Алексей

Приехав со своей группой в Красноярске три недели назад, Башкир сразу почувствовал разницу с обстановкой в средней полосе. Никакого бардака, разгула преступности и транспортного коллапса. Не было толп переселенцев, не было стрельбы на улицах и запаха гари от многочисленных пожаров. Везде чувствовалась властная рука, уверенно управляющая ситуацией.

Поэтому Константин понимал, насколько сложно было Колуну собрать всех остальных, местных специалистов на эту операцию. Ведь люди, согласившиеся принять участие в штурме, это не угнавшие из военной части технику преступники, которым некуда податься. Это не сбежавшие из расположения дезертиры, пустившиеся во все тяжкие. Это солдаты и офицеры принявшие непростое решение.

Машина УР-77, которая должна была проделать проходы в минных полях для штурмовиков Башкира, была направлена командиром полка по липовому БР (боевому распоряжению) из Канска на рембазу в Ужур, аж за 300 километров, якобы для прохождения планового ремонта силовой установки. И экипаж, знающий истинную цель своего похода, должен был так исхитриться, так рассчитать маршрут, чтобы по пути сделать работу для друзей их командира и быстро смыться, что бы не вызвать подозрения у надзорных органов.

Ребята не готовы были попасть под трибунал, хотя и понимали, что заходят на очень «тонкий лёд». «Урка» всегда сильно подставляется, если у нее стоит задача делать проход в обстановке боя. Бронирование слабое, противопульное, а подходить к укреплениям приходится довольно близко, становясь уязвимым и для любой техники и даже для РПГ и ПТУРов пехоты. Поэтому экипажу угрожал не только военный суд. Однако лихие наездники «Змея Горыныча» — два перешучивающихся мужика с похожими усатый рожами, лишь пожали плечами, когда Башкир указал им пальцем точку на карте, пояснив где и когда нужно быть и что сделать.

— Задача ясна, парни? — разглядывая их спросил Константин.

— Так точно, ясна, — ответили дружно усачи.

— Уточняю, на всякий случай: обстановка будет боевая и довольно жаркая.

— Да нам то, чё? Витальевич велел сделать всё, что скажите. Жарко, холодно… Приказ же. Понятно было и так, что не поле картофельное выкопать позвали.

— Ну тогда отлично, жду вас в день «Ч», — пожал им руки Башкир.

Пять машин БМП пришли с экипажами по три человека, когда до операции оставалось ещё три дня. Командир их группы неразговорчивый, средних лет лейтенант Кирсанов, как оказалось, имел на губернатора зуб.

— Наш полк с самого начала был на Украине. С Мариуполя начали и на Днепропетровске закончили. Одной из самых боеспособных мотострелковых частей были. Сточились там почти все. А когда парни из госпиталей сюда, домой вернулись, им начали дули крутить во всех инстанциях. Кого-то с лечением прокатили, кого-то с квартирой. Начали разбираться, а там схемы мутные, с которых кто-то из чинарей себя стал лучше чувствовать. Я не буду сейчас сопли на кулак мотать, но мы тут, потому что давно знали, чья фигура просвечивалась за всеми этими схемами.

— То есть у вас личный мотив есть? — Башкир кивнул на плохо двигающееся колено старлея.

— Верно, — Киреев отвернулся, вперев взгляд в стену, — и ещё у нескольких парней, которые тут со мной.

— Лейтенант, я вас понял, но, — Константин сделал вид будто подбирает слова, — мне важно знать, что вы будете действовать в рамках общего плана и четко выполнять приказы.

Башкир сталкивался с тем, когда люди приходили в отряд по очень личным мотивам. Когда работа превращалась для них в месть, или какой другой способ закрыть сложный гештальт. Такие парни, даже будучи классными спецами, иногда становились неуправляемыми, шли на не оправданный риск, теряли рассудок и инстинкт самосохранения. Это приводило к серьёзным сложностям, ставило под угрозу других спецов и само задание.

— Не беспокойтесь, Константин. Это не станет для нас романтической вендеттой, и мы не кинемся очертя голову вытворять чëрт знает что. Не скрою, мы начнем свою войну, и участие в Вашей миссии для нас — это только начало игры. Но я и мои подчинённые чётко понимаем, что сейчас мы часть вашего плана, в котором задействованы другие люди и мы должны сработать так, чтобы всё срослось.

Башкир не скрывая облегчения вздохнул:

— Приятно иметь дело с профессионалом. Значит, когда мы закончим, вы знаете что делать и как уходить?

— Да, Вы правильно меня поняли.

— Ясно. Но, может быть нам стоит объединить усилия на выходе из района? Скорее всего нас будут поджимать с разных сторон.

— Если будет нужна наша помощь, мы поможем. Но не думаю, что вам с нами потом по пути. Мы будем уходить южнее Красноярска, выше по Енисею. Есть подготовленное место и для людей, и для техники. Почему-то мне кажется, что у вас другое направление для выхода.

— Да, вы правы, мы пойдем западнее. Ну что ж, тогда давайте обсудим план совместный подготовки.

Немного позже бронегруппы Кирсанова в лагерь приехали на пяти ГАЗ-66 минометчики. Башкир видел, как ладно припарковались тяжёлые машины возле домика и понял, что тут тоже нет дилетантов.

— Роман Алексеевич, — спрашивал он у командира минометчиков, — а вот ты потом куда со своими парнями и техникой?

— Тут у меня варианты, Константин Алексеевич, — задумчиво отвечал маленького роста майор с позывным Кадет, растирая ладони с тонкими музыкальными пальцами, Во первых, у нас тут есть ещё один центр силы, как говорится. Под Кызылом военная часть. Там один опальный генерал служит. Тот край, хоть и скромная, но его вотчина. Губернатор с ним пока не ругается, но и не дружит. Ну а после того как мы с Вами сегодняшний баланс нарушим, он станет силой. Во втором варианте, мы можем обсудить продолжение сотрудничества с вашей группой. Это менее привлекательная для нас перспектива, и она станет актуальной, если что-то пойдет не так и мы не сможем аккуратно отработать и вовремя уйти.

Башкир понимающе улыбнулся.

— Поймите меня правильно. Наше место здесь в этом краю. И здесь мы хотели бы пригодится. И остаться. У ребят тут семьи. Вы здесь гость и ваши дальнейшие планы нам неизвестны. Поэтому наши дорожки крепко завяжутся, лишь в случае неудачи.

— Я надеюсь, — вставил Башкир, — что всё будет хорошо.

— Мы готовы к любому развитию, Константин Алексеевич, но настроены на победу. Вы можете на нас рассчитывать. Мои люди верят мне, а я верю Полковнику. Колун, Вы, наверное, знаете, умеет убеждать. К тому же я ему должен. Была у нас общая история в Приднестровье.

— Спасибо, Роман Алексеевич. Полковник говорил, что у вас парни — все виртуозы 120-го калибра. От наводчика до водителя.

— Да, ребята у нас грамотные и расторопные. 2Б11 пользуются давно и часто. Нервы в порядке, энергетика, как говорится положительная! Развернемся за две минуты — наш норматив. Накидаем по 9–10 мин за минутку. На 7 километров дотянемся.

— Очень хорошо, классные показатели, согласен! Однако, товарищ майор. В этот раз мне потребуется что бы Вы подошли на 5 км и работали тремя видами мин. Надо ставить дым, потом фугасами по танкам, потом кассетами по живой силе в окопах. И всё с минимальным временем на прицеливание.

— Хм, — Кадет внимательно и как-то сочувственно взглянул на Башкира, как смотрят на человека, который по глупости или незнанию несёт всякую чушь.

Однако тот выдержал этот взгляд очень спокойно и Кадет поджав нижнюю губу в задумчивости проговорил:

— Надо мне весь Ваш план по нашей части внимательно посмотреть. Тогда смогу ответить насколько это реально. Надеюсь, Вы всё продумали верно.

— Конечно, — Башкир сделал приглашающий жест к расстеленному на столе листу ватмана с картой укрепрайона.

Тактическую карту он нарисовал сам, отобразив в масштабе здание резиденции, все важные элементы рельефа и линии траншей.

Башкир провёл два дня с группой разведки, наблюдая за объектом с разных сторон. Дважды он даже поднял в небо дрона разведчика и сделал несколько снимков. Это было самым рискованным шагом, потому что над территорией практически всё время висело два БПЛА наблюдения. Лишь когда один из них снялся и быстро пошёл на базу, видимо для смены аккумулятора, оставив на время свой сектор без контроля, Константин запустил свою птичку.