Дэнни задумался. Мы договорились с Самарой, что поедем на юг вместе, и теперь отделаться от нее будет нелегко, особенно если Череп не ошибся в предположении, что она приехала по его душу.
— Ладно, заводи. Поедем дальше, — сказал Дэнни Кат.
Кат и Эдвард пошли в кабину. Череп с благодарностью кивнул.
— Слава богу, — только и сказал он, прежде чем встать на костыли и побрести к своей койке.
Я смотрел ему вслед и гадал, как он отреагирует, когда обнаружит, что Самара едет за нами.
Я сел возле Дэнни. Тишину нарушил гул мотора, запущенного Кат.
— Что думаешь? — спросил я.
Дэнни почесал бороду:
— Думаю, что не будем доверять никому, кроме себя, Пьер. Будем держать Самару на расстоянии, а что касается Черепа…
— Да?
— Как вчера сказал Эдвард, ему я доверяю не больше, чем на длину плевка.
Я перебрался в задний конец грузовика и уселся перед смотровым окошком, за которым виднелось морское дно. Сквозь поднятую колесами песчаную пыль, тянущуюся за нами, я разглядел вдали поблескивающий силуэт ховера. Он держался примерно в полукилометре позади нас и шел на той же скорости.
Оставшиеся до заката несколько часов мои мысли перескакивали с предупреждений Черепа на фантазии, включающие Самару. То, как она смотрела на меня, я интерпретировал как желание с ее стороны и напомнил себе, что ее подручные далеко не образцы физического совершенства.
Солнце ушло за горизонт, и его сменила темная синева ночи, пронизанная яростным полыханием магнитных бурь. Кат остановила грузовик на ночь, а Эдвард состряпал ужин.
Ховер сбросил скорость и погрузился в песок в сотне метров от нас, присев на резиновые юбки.
Я вернулся в гостиную к Дэнни и Кат. Эдвард принес из кухни тарелки и поставил их на стол. Воздух наполнился головокружительным ароматом тушеного мяса.
Мы ели молча, в подавленных чувствах. Дэнни рассказал Кат и Эдварду о договоренности с Самарой, и я заметил, как Кат время от времени бросает через люк взгляд на стоящий неподалеку ховер.
— Что станем делать, когда доедем до впадины? — спросил я.
— Остановимся, — ответил Дэнни, прожевав жесткое мясо.
— Но буровую монтировать не станем?
— Конечно нет. Про буровую они ничего знать не должны. Мы остановимся на ночь, а утром изобразим какую-нибудь механическую поломку. И если она не поедет без нас дальше, то мы поймем — ей что-то от нас нужно.
— Череп? — спросила Кат.
— А может быть, и нас в придачу, — негромко проговорил Дэнни.
Пять минут спустя Череп выбрался из своей койки. Я ждал его реакции на увиденный ховер, но, очевидно, он уже знал о его присутствии и сказал:
— Вот видите, она едет за нами. Она знает, что я здесь. И сегодня ночью они придут за нами… — Похоже, он уже смирился со своей судьбой и больше не злился.
— Ты этого не знаешь, — возразил Дэнни. — И в любом случае в грузовике безопасно.
Череп поразмышлял над ответом, но в конце концов лишь кивнул, соглашаясь с Дэнни, схватил свою миску с едой и вернулся на койку.
Ужин мы доедали в тревожном молчании.
После ужина я прихватил винтовку, вышел наружу, разбил корку на поверхности и выкопал себе ямку в песке под ней.
Ховер стоял в сотне метров от нас, похожий на уродливого жука, покрытого броней из панелей солнечных батарей. Очевидно, его команда тоже вышла и устроила вечеринку за машиной. Я слышал их голоса, разгоряченные попойкой.
Я разделся и натерся песком, избавляясь от накопившихся за день пота и грязи. Потом лег на спину и закрыл глаза.
Через несколько минут я вздрогнул, услышав какой-то звук. Я открыл глаза. Кто-то открыл люк на боку ховера и теперь шел к грузовику. Я прикинул, что не успею одеться быстрее, чем они подойдут, поэтому схватил винтовку. И лишь потом нагреб кучку песка на промежность, прикрывая наготу.
Уставившись в темноту, я разглядел фигуру, вошедшую в пятно света, падающего из окна позади меня, и отложил винтовку.
Самара остановилась метрах в трех от меня, улыбаясь. Прежние шорты и рубашку она сняла, переодевшись в тонкое белое платье, обтягивающее грудь, бока и живот и просторное вокруг ее обнаженных ног.
И появилась еще одна деталь, которой я не заметил при нашей первой встречи. От нее пахло цветами.
Мое сердце забилось с перебоями, как неисправный мотор.
Она подошла и опустилась на колени, откинув с лица прядь черных волос. Аромат ее духов почти ошеломил меня.
— Я увидела, как кто-то вышел. И подумала, что это ты.
Я открыл рот. Хотел спросить, чего она хочет, но не смог выдавить и слова. Я прекрасно сознавал, насколько глупо выгляжу, сидя в мелкой ямке с торчащими из нее ногами и торсом.
Она села передо мной, скрестив ноги.
— Вот я и решила прийти поздороваться.
Меня в тот момент поразило, что она нервничает не меньше меня — если только она не превосходная актриса. Легкая дрожь в голосе, нерешительность во взгляде, скользнувшем от песка на мой торс.
Платье у нее было с низким вырезом, и я не мог оторвать глаз от ее полных грудей.
— Знаешь, мне так одиноко в окружении этих… — она указала через плечо рукой с длинными пальцами, — этих животных.
— Наверное, управлять ими нелегко, — предположил я, пожав плечами.
— О, у меня есть кое-какие способы, — улыбнулась она.
Ее нельзя было назвать красавицей, но когда она улыбнулась, ее лицо изменилось и внезапно стало привлекательным. Она пожала плечами, и ее груди при этом так колыхнулись…
Я отреагировал. Песок над промежностью зашевелился.
Она заметила это, протянула руку и взяла меня.
Я выгнулся, застонав, и она приподняла платье, толкнула меня обратно на песок и оседлала. Я закрыл глаза, пока она пристраивалась на мне, невозможно теплая и податливая. Вытянув руки, я впился пальцами в ее ягодицы, а она раскачивалась на мне, подавшись вперед и прижимаясь грудями к моему лицу.
Через несколько минут все закончилось. На пике наслаждения я содрогнулся и вскрикнул, а потом лежал на прохладном песке, пока она не стиснула меня, впившись зубами мне в плечо.
Я едва не расплакался. Мне вспомнились долгие годы одиночества, годы несбывшихся желаний и мыслей о том, суждено ли мне будет когда-либо испытать нечто подобное.
Она что-то прошептала мне, затем перекатилась на песок рядом со мной и опустила платье. Я и возразить не успел, как она встала и побрела обратно к ховеру.
Я уставился на исполосованное магнитными бурями ночное небо. Команда Самары все еще веселилась за ховером. Дул горячий ветер. Все было так же, как и в сотни и тысячи ночей, прожитых в аду, который стал моим миром, и все же сегодня ночью я испытал неописуемый восторг.
Я вспомнил то, что говорил о ней Череп, и сравнил его слова с тем, что испытал. Как она может быть злобной, если так подарила себя мне и рассталась, произнеся такие слова? Именно ее прощальные слова и убедили меня.
— Спасибо тебе, — прошептала она.
Проснулся я под утро от крика.
Я сел и прислушался. Услышал какую-то возню в гостиной, громкие шаги и шум чего-то упавшего на пол. Одевшись, я распахнул дверь и пошел по узкому коридору к гостиной. В тусклом свете я увидел шесть фигур, окруживших седьмую, сопротивляющуюся.
Я торопливо зашагал по коридору, сожалея, что поставил винтовку обратно в шкафчик.
Войдя в гостиную, я замер.
Трое мужчин стояли возле связанного Черепа, изо рта у него торчал кляп. Еще трое, вооруженные винтовками, прикрывали их, стоя напротив Дэнни и Кат, только что вышедших из своей комнаты. Через несколько секунд появился и Эдвард.
Один из незнакомцев увидел меня и шевельнул стволом винтовки:
— Шевелись. Топай к остальным.
Ствол винтовки следил за мной, пока я обходил налетчиков и подходил к друзьям. С нового места я смог лучше разглядеть Черепа. Он стоял на коленях со связанными за спиной руками. Кляп заслонял нижнюю часть лица, но глаза над ним пылали гневом.
