Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович

Она держала фонарь повыше, и вот сейчас очень походила на ту — давнюю и знакомую с детства медицинен-сестру.

— Тогда всё вышло случайно, я просто проходил мимо, не удержался и полюбопытствовал, — несколько смутился Вольц. — Рад вас видеть, фрау Анн. Меня ввел в заблуждение ваш наряд.

— Всё равно она нестерпимо привлекательная фрау, — очень не к месту вставил Фетте.

— Малыш, успокойся. Ты мил, очаровательно зубаст, но совершенно не в моем вкусе. И вообще я собралась замуж и мне не до интрижек с мальчиками. Расслабься. Может, тебя по яйцам стукнуть? — участливо поинтересовалась мама.

— Не надо, я так справлюсь, — заверил Фетте. — Просто дайте мне еще минутку, фрау Анн.

— Отлично. Но больше никаких имен. Придумайте себе позывные, клички — обстоятельства того настоятельно требуют. Мое оперативное имя — Фунтик. Сейчас мы достанем запасы — там галеты, сушеное мясо, плитки ягодного кмеса, орехи. Паек приличный, вам нужно начать нормально питаться, отощали. Но прежде несколько вступительных слов. Я не собираюсь вами командовать. Вы взрослые парни и опытные солдаты. Но в тайной городской воровской войне, диверсиях и захватах власти я понимаю чуть больше. Просто в силу опыта. К тому же у меня было время «пробить» нынешнюю политическую ситуацию в нашей недоделанной империи. Настоятельно прошу обдумать эту данность и сделать единственно правильный вывод. Да, я баба, но весьма знающая и опытная. Итак, главные вводные: первое — режим Эстерштайна прогнил, ведет страну к гибели, необходима срочная смена элит. Второе — мы на пороге войны. Нет, я не про мятеж и гражданскую войну. К Эстерштайну приближается иностранный экспедиционный корпус. Это не островные пираты, это гости издалека, весьма организованное и подготовленное воинство, с четкими целями и планами.

— Откуда сведения? — деловито поинтересовался разом подобравшийся начальник штаба. — Возможно, это дезинформация?

— Сведения из первых рук. Я разговаривала с «той стороной». Они не настроены на упоротое кровопролитие и непременную бойню, желали бы решить дело переговорами и цивилизованной сменой власти в Хамбуре. Но настроены крайне решительно.

— Угроза вторжения меняет приоритеты, — едва подумав, сказал Вольц. — Перед лицом внешней угрозы Эстерштайн обязан сплотиться. Иначе нас здесь вырежут всех поголовно. Кроме того, мы присягали защищать фатерлянд. И этот долг выше личных счетов.

— Первая реакция вполне закономерна, — кивнула мама-Фунтик. — Но здесь имеем уйму нюансов. Во-первых, той стороне наплевать на собственно Эстерштайн, Ланцмахт, наших ценных лам и наши чудные земли. Понятно, на некоторую контрибуцию они рассчитывают, да и попробовать либе-либе с нашими фрау не откажутся — у них там тоже есть темпераментные личности, вроде нашего фенриха. Но это обговариваемые условия, тут можно выторговать больше, чем отдать. На той стороне вполне адекватные люди. Единственное, чего они категорически не приемлют, это сотрудничества наших властей со Старым миром, передачи секретной информации, организаций плацдармов и военных баз на территории Эстерштайна. У Канцлера и его людей налажен постоянный контакт с янки Старого мира, от народа это обстоятельство скрывали, хотя портал действовал регулярно. Между тем, янкесам на нас наплевать в еще большей степени, чем тому экспедиционному корпусу. Те, по крайней мере, нас на мясо не собираются разбирать и забирать.

— Это как — «на мясо»? — встревоженно уточнил слегка отрезвевший Фетте. — Людоеды?

— Да, почти в прямом смысле. Вырезают сердце, почки, прочую требуху, переправляют к себе, там вживляют богатеньким старикам. У них там отличная медицинен, а у вас, ребята, прекрасные печенки.

— Возможно, это слухи. О медицинен и магии всегда очень много врут. Противник наверняка заинтересован в нашем ослаблении, и раздувает лживые сплетни, — сказал Вольц. — Хотя, после встречи с Гнилым… Верн, ты рассказывал маме о своем ненормальном льве и его секрете?

— Верн рассказывал. А почему лев — именно «его»? — чутко уточнила мама.

— Ну, он же его героически взорвал и сам чуть не… — Вольц осекся.

У мамы внезапно задрожали губы, она взглянула на Верна:

— Рука и ребра. Значит, случайно «под зверушку, бдительность чуть утерял»? Врун!

— Да я просто не успел детали рассказать, — запротестовал Верн. — Сказал бы. Просто очень много всего скопилось. Большой был лев, да. Странный.

— Но лев оказался полезным. Через льва ваш Верн с вашей будущей… как это по-старинному?.. с будущей невесткой познакомился, — немедленно наябедничал Фетте.

Мама посмотрела на Верна еще выразительнее.

— Нет у тебя никакой невестки, — заверил Верн. — Еще нет. Есть милая девчонка, о которой я тебе хотел рассказать подробно и без спешки, хотелось посоветоваться.

— Господа, это уж личное дело Верна, и отчасти, его мамы, — тактично заметил Вольц. — Вернемся к серьезным темам. Каковы силы и средства врага? Когда начнется вторжение?

— Точно неизвестно. Мне сообщили о предстоящих событиях добровольно и без пыток. Это была частная беседа с лицами, которым лично я крайне обязана, и с которыми нахожусь в близких, дружественных отношениях. В свою очередь, меня не допрашивали на предмет численности Ланцмахта, количества кораблей Ерстефлотте и расположения береговых батарей. Полагаю, это они уточнят без труда. Немаловажная деталь — в рядах противника достаточно много тех, кого у нас тупо именовали демонами и тотально уничтожили в первые годы Прихода. Это было весьма дико и недальновидно. Очень по-дойчевски. Демоны — вот в нашем здешнем понимании — очень разные, порой очаровательные существа. К тому же обладающие уникальными боевыми и шпионскими возможностями.

— Эльфийки у них есть? — немедленно уточнил Фетте.

— Вот же ты баран твердолобый, — по-дружески вздохнула мама. — Уймись пока. Вот перейдем к плану непосредственных действий, тебе он понравится. Пока вон — вашему начальнику штаба неймется, он в идейном тупике.

— Понимаю вашу женскую точку зрения, учитываю личные отношения с представителями той стороны, не собираюсь осуждать, — тщательно подбирая слова, сказал Вольц. — Но Эстерштайн будет защищаться! Ланцмахт не сложит оружие! Это не в нашей традиции. Демоны на той стороне или нет, мы не струсим!

— Это-то как раз все понимают, — вздохнула мама. — Война есть война. Там готовы к жестоким штурмовым боям. Но перед нами встает ключевой вопрос — а собирается ли Канцлер и приближенные ему люди героически умирать за фатерлянд? Или сунут под копья и стрелы солдатиков Ланцмахта, а сами удерут? Лазейка-то у них есть, да и на что жить в эмиграции, вполне найдется. Предполагаю, в Старом мире с ними случится полное дерьмо, но они-то глупо верят в лучшее. Не знаю, правда, работоспособен ли сейчас портал, он там случайно слегка подпортился. Но обратим внимание на ключевой вопрос. Как вы вообще собираетесь воевать с врагом, если вас свои эстерштайнцы немедленно повесят? После ликвидации «гестовцев» благородный офицерский расстрел вам уже не светит. Вздернут. Опытная фрау Гундэль того же мнения, а она в юриспруденции и судейских нравах недурно разбирается.

Вольц онемел — теперь все смотрели на него.

— Бедняжка Гундэль страшно переживала, — ехидно сообщила мама. — Нужно признать, я в ней ошибалась — она отнюдь не полная идиотка. Весьма сведуща в интригах на высшем уровне, там ей палец в рот не клади, отгрызет мигом по самый кобчик. Гундэль по своему уникальному происхождению, при своей очаровательной внешности и осведомленности — та еще курв… куртуазная личность. Но считает, что перед вами она в долгу. Это она просила передать некоторым господам, ибо «очень виновата, благодарна и желает быть предельно честной». Насчет замковых нравов она ничего не просила передавать, но тут все взрослые мальчики и понимают. «В замке жить — отчаянно выть-блудить-травить», как верно говорит старинная научная поговорка.

— Понимаем, — Вольц откашлялся. — А вы с ней лично говорили?

— «Говорить» не совсем тот термин, но да, общались лично и неоднократно. Бедняжка Гундэль — она виртуозна и хитра на своей территории, но практически беспомощна вне замка. Город она совершенно не знает. «Слила» тогда меня — вот здесь, на улице Зак — просто жутко. Но извинилась, вроде бы искренне. Пришлось простить, все-таки я старенькая и в душе весьма добродушная фрау, — мама усмехнулась. — Так вот, Гундэль уверена — если попадетесь, вас прибьют мигом. В этом случае она помочь будет не в силах. Если мы все останемся живы — у нас будут союзники и наши грядущие перспективы не выглядят столь уж мрачно.