Стальной пляж - Варли Джон Герберт (Херберт)
— Ты знаешь, кто, — ответила Бренда. — "Они". Твой первоисточник новостей.
— Ах, "они"…
— А хотя, если серьёзно, я слышала это от многих из тех, кто посещал старину "Хайнлайна". Они говорят, что видели привидения.
— Это Уолтер тебя надоумил, не так ли?
— Я говорила с ним об этом. Он считает, здесь есть о чём написать.
— Конечно, есть, но для этого вовсе не обязательно тащиться сюда и брать интервью у призрака. Подобные истории просто пишутся от себя. Уолтер наверняка так тебе и сказал.
— Да, сказал. Но эта история не из тех, что ты обычно пишешь, лишь бы страницу заполнить, Хилди. Я знаю, о чём говорю. Некоторые из тех, с кем я беседовала, были напуганы.
— Ой, да ладно!
— Я даже приходила сюда с хорошей камерой. Думала, вдруг удастся что-то заснять.
— Брось! Думаешь, фотоотдел в "Вымени" даром свой хлеб ест? Они там как раз для того, чтобы фабриковать такие снимки.
Бренда сразу не нашлась, что ответить, и какое-то время мы молча смотрели на очередные призрачные флаги в небе. Я поймала себя на том, что пялюсь на "Хайнлайн". Нет-нет, я не суеверна, просто до омерзения любопытна.
— Так ты поэтому часто ночуешь на поверхности? — спросила я. — Статья того не стоит.
— Я ночую… о, нет! — возразила Бренда и рассмеялась. — Я просто всю жизнь по поверхности брожу. Мне здесь так… спокойно.
И снова повисло долгое молчание, нарушали его лишь ядерные взрывы снаружи да бормотание приёмника на минимальной громкости. Наконец Бренда встала и подошла вплотную к невидимой стенке палатки. Прислонилась к ней лбом. И, озарённая красным отсветом ракет, она поведала мне нечто, чего я была бы счастлива никогда не слышать.
— С самого первого дня, как мы познакомились, — начала она, — я думала, что смогу рассказать тебе кое-что, о чём никому больше не говорила. Ни одной живой душе. — Она обернулась ко мне. — Если не хочешь выслушивать, пожалуйста, скажи об этом сейчас, ведь я как начну, когда начну, то уже не смогу остановиться.
Если вы способны приказать ей заткнуться, я знать вас не желаю. Мне не нужны были её откровения, я этого не хотела, но когда друг просит вас о чём-то подобном, вы должны согласиться слушать, и никак иначе.
— Давай, поехали! — откликнулась я и взглянула на часы. — Не хочу пропустить государственный гимн Лаоса.
Бренда улыбнулась и снова отвернулась к лунным просторам.
— Когда ты впервые меня встретила… нет, позже, когда я первый раз пришла за тобой в Техас, ты, наверное, заметила у меня кое-что необычное.
— Вероятно, ты имеешь в виду отсутствие гениталий. Да, в этом плане я наблюдательна.
— Так вот. Ты когда-нибудь задумывалась, почему?
Задумывалась ли я? На самом деле не особо.
— А… ну, я решила, что это могло быть по каким-то религиозным или культурным соображениям, как-то связано с убеждениями твоих родителей. Помню, как отметила, что не слишком хорошо так поступать с ребёнком, но решила, что это не моё дело.
— Да. Не слишком-то хорошо. И это вправду связано с моими родителями. С отцом.
— В отцах я не очень разбираюсь, — произнесла я, всё ещё надеясь, что Бренда передумает. — Я — как многие другие; мама никогда не говорила мне, кто мой отец.
— А я своего отца знала. Он жил и с мамой, и со мной. Начал насиловать меня, когда мне было лет шесть. У меня никогда не хватало духу спросить у матери, знает ли она об этом, я даже не подозревала, что это неправильно, думала, так и должно быть.
Она стояла прямо, смотрела на лунную поверхность и изливала душу — но спокойно, совершенно спокойно, без тени слёз.
— Не знаю, как я узнала, что у моих друзей дома так не принято, наверное, начала рассказывать им и что-то заметила: как изменилось их отношение, как они начали ужасаться, — что-то, что заставило меня заткнуться и молчать по сей день. Но то, что творилось, продолжалось год за годом, и я хотела было выдать его полиции, знаю, ты удивляешься, почему я этого так и не сделала, но он был моим отцом и любил меня, и я думала, что люблю его. Но мне было стыдно за нас, и когда мне исполнилось двенадцать, я пошла и… удалила свою… избавилась от неё и зашилась наглухо, чтобы он больше не лез в меня, и я знаю, что уполномоченная по правам несовершеннолетних, которая разрешила мне сделать это, несмотря на папины возражения, догадывалась, в чём дело, потому что она всё время говорила, что я должна выдвинуть обвинения, но всё, чего я хотела, это чтобы он остановился. И он отвалил, с того дня больше ни разу меня не касался, даже разговаривать почти перестал, раз уж на то пошло. Так что я не знаю, почему некоторые женщины предпочитают общество других женщин, но я — поэтому, потому что не могла выносить самцов, и только когда встретила тебя, ну, совсем скоро после того, как встретила, я очень сильно, безумно в тебя влюбилась. Но ты была парнем, и это сводило меня с ума. Пожалуйста, не переживай из-за этого, Хилди, я справилась, я знаю, что есть вещи, которых просто никогда не может быть, и одна из них — чтобы мы были вместе. Я слышала, как ты говоришь о Крикете, и мне следовало бы ревновать, потому что мы с ней занимались любовью — но это было просто так, не всерьёз, к тому же Крикет теперь тоже парень, и я от души желаю вам счастья. Вот моя тайна и раскрылась, и вот ещё одна: я специально подстроила так, чтобы мы немного побыли наедине здесь, в месте, куда я всегда прихожу и всегда приходила раньше, чтобы сбежать от него. Это безнравственно, и я это знаю, но я долго думала об этом и могу с этим жить. Я не буду плакать, не стану умолять, но мне бы хотелось хоть раз с тобой переспать. Я знаю, ты гетеросексуальна, и все, с кем я говорила, знают это о тебе, но я всё же надеюсь, что это не убеждение, а просто предпочтение, ты же меняла пол, ты раньше занималась любовью с женщинами. Но если вдруг это нечто неприемлемое для тебя, когда ты сама женщина, или если, может быть, ты не хочешь или считаешь мою мысль неудачной, ничего страшного, я обойдусь. Мне просто надо было спросить, вот и всё. Я знаю, что говорю как эмоционально зависимая, но на самом деле это не так, я не такая; я переживу всё, что бы ни случилось, и, надеюсь, мы в любом случае останемся друзьями. Вот. Не знала, хватит ли мне духу высказать это всё, но я решилась, и мне уже лучше.
У меня есть небольшой список того, чего я никогда не делаю, и во первых его строках стоит "поддаваться эмоциональному шантажу". Если и есть где-либо худший вид секса, чем трах из жалости, то я о нём не слышала. И слова Бренды можно было принять за самый душераздирающий визг побитого щенка — и, чёрт побери, хоть у неё и есть право вести себя как побитый щенок, я таких щенков ненавижу, мне хочется пнуть их за то, что позволили себя бить… но ни одно подобное слово не сорвалось с моих губ. Молчала и прямая как жердь каланча с сухими глазами, тёмный силуэт на фоне полыхающего неба. Она повзрослела с тех пор, как мы познакомились, и мне подумалось, что это часть её взросления. Почему она выбрала меня, чтобы облегчить душу, понятия не имею, но то, как она это сделала, скорее польстило мне, чем обязало.
Так что я отказала ей. Или отказала бы в совершенном мире, где я действительно не делаю ничего из своего запретного списка. Вместо этого я встала, обняла Бренду и сказала:
— Ты хорошо держалась. Если бы заплакала, я выгнала бы тебя отсюда пинком и пинала бы под зад до самого Кинг-сити.
— Нет, я не заплачу. Хватит уже из-за этого плакать. Тем более что всё уже закончилось.
И она сдержала слово.
Бренда подстроила для нас минутку уединения, не сказав мне о том, что Крикету поручили вести репортаж с празднества в Парке Армстронга. После нашей небольшой романтической интерлюдии — довольно приятной, спасибо, что спросили, — она призналась в своей уловке и в том, что он намеревался улизнуть из парка, едва пройдут первые несколько часов, и мог появиться здесь с минуты на минуту, "так что давай одеваться, ладно?"
Похожие книги на "Стальной пляж", Варли Джон Герберт (Херберт)
Варли Джон Герберт (Херберт) читать все книги автора по порядку
Варли Джон Герберт (Херберт) - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.