Верховный маг Ордена (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— То есть он такой примерно и есть, как сейчас себя ведет? — спросил я недоверчиво, не зная, как помягче сформулировать «помесь юридически ориентированного маньяка и школьного клоуна».

— Ну, сейчас он несколько… Как говорят, «жестит» — я правильно употребляю это слово? Думаю, на эмоциях от исцеления. Ведь и двух недель не прошло! Но уже успокаивается. А так да, в детстве он более-менее такой и был. Добрый, принципиальный мальчик, который больше всего ценил друзей и родных… Очень ненавидел притворство, любую неправду. Даже конфеты из буфета никогда не таскал, только ходил за мамой хвостиком и находил десять тысяч аргументов, чтобы она ему сама их выдала!

Я не стал подавлять смешок, представив эту картину. Действительно, очень похоже на теневого мага.

— … Так что он во многом себя сломал. Надеюсь, вам, Кирилл, не придется делать ничего подобного в той же степени. В какой-то придется, это несомненно — уж на такой путь вы стали. Но позволять себе использовать свои сильные стороны, компенсируя слабые лишь по мере необходимости и не прибегая к ним для выживания — это прямо-таки бесценно.

— Интересное соображение, — пробормотал я.

Как-то мне не приходило в голову, что Аркадий, с которым я познакомился — это набор прокачанных «слабых сторон» от того, кого я сейчас вижу. Но… Если так, то многое в его поведении становится на свои места.

— А я думал, он во многом на фамилию наигрывает, — заметил я. — Эта подчеркнутая жизнерадостность, Смеющийся Жнец, опять же…

— Весёлов должен быть веселым? — весело же спросил Андрей Васильевич. — В какой-то мере да, и сам грешен. Еще в учебке начал, потом остановиться не мог… Но на самом деле это не характер по фамилии, а фамилия по характеру. Ее моему отцу за то и дали. Ну или так он мне рассказывал.

— Дали вашему отцу? — удивился я.

— Да-да. Он сам был из монастырских сирот, тогда, сто с лишним лет назад, государственные приюты только появлялись… Фамилии там давали просто. Он сначала был Василием Васильевым, если я верно помню. Потом пошел служить, заработал право учиться в офицерской школе. А там уже попросил писаря себя как-то поинтереснее записать. Причем сам придумать не мог, друзья по казарме посоветовали. Вот папа действительно весельчак был! Балагур, шутник, всегда в приподнятом настроении, с какими бы трудностями ни сталкивался! Я на него похож куда меньше, чем мне бы хотелось. Хотя, как видите, работаю над собой. И Майя, любимая моя, тоже была оптимисткой… Неудивительно, что сыновья от нас это позаимствовали.

«Ничего, — подумал я, — учитывая глубины оптимизма бывшей докторши Романовой, если эти двое решат размножиться, следующее поколение переломит фамильную тенденцию».

Возможно, Весёлов-старший подумал о том же, поскольку добавил:

— Впрочем, все меняется, и семейный характер тоже! Даже удивительно, как этого задела моего папы так надолго хватило. Больше, чем всякий из нас может пожелать… Когда сами обзаведетесь детьми, поймете, о чем я говорю.

«Да я и так, к сожалению, понимаю», — со вздохом подумал я.

— Все, на сегодня хватит, — сказал я, поглядев на часы. — Закончили. Как ваше самочувствие?

— Очень хорошее, даже, знаете, настроение повысилось! — садясь на кушетке, Андрей Васильевич мне улыбнулся. — У меня такое ощущение, что вы резче работаете, чем Марина, но при этом больше энергии вкладываете. Результат как будто весомее, но во время работы чувствовалась тень дискомфорта в височных областях.

— О, — сказал я, удивленный таким детальным фидбеком. — Спасибо! Дискомфорт — это я зря, его быть не должно. Но пульс и давление у вас не менялись.

— Я же сказал — тень дискомфорта. Даже не покалывание, а так, словно намек на зуд.

Такой подробный разбор моих действий вдруг напомнил мне, что этот человек служил в той же конторе, что и Кузнецов. Правда, давным-давно ушел в отставку, больше полувека назад… Но бывших особистов, говорят, не бывает. Интересно, что еще он понял по разговору со мной такого интересного?

Подумав, я спросил:

— А обо мне самом вы какие выводы сделали, Андрей Васильевич?

Тот опять улыбнулся.

— Самые положительные, господин маг, хотя при этом неоднозначные. Но главное, я понял, что вы не собираетесь шантажировать моего сына долгом благодарности или использовать его для достижения собственных целей… За исключением тех целей, которые у вас общие.

— Вот спасибо! — фыркнул я. — Его используешь, пожалуй!

— Аркадия-то? Это легче, чем вам кажется. Например, моя старшая невестка, вы ее не знаете, припахала его делать ей прическу каждый раз, когда она «выходит в люди», и при этом застает его дома!

«Тут кто еще кого припахал», — с усмешкой подумал я.

— Ну и мне все-таки позволительно беспокойство, особенно в моем возрасте, как вы считаете? — продолжил Андрей Васильевич.

Сказать на это мне было нечего.

У меня в этот день по расписанию стояло еще двое пациентов, но с ними я знаком не был, а потому сеансы прошли непримечательно. С одним стариком разговаривали о погоде, другая женщина, больше всего похожая на стереотипную библиотекаршу, спросила, можно ли ей читать книгу во время сеанса. Я разрешил, и она с головой погрузилась в какой-то роман, мне пришлось дважды ей говорить, что лечение окончено. Кстати, роман, вроде, интересный, я через плечо у нее посмотрел. Какой-то детектив в исторических декорациях, написанный тяжеловесным «классическим» слогом. Надо будет потом поглядеть, что это такое, если время будет и вспомню. Прямо интересно стало, кто же там убил дворецкого!

Закончив, я встретился с Мариной, которая занималась другой группой пациентов, и Валерием Ивановичем для обсуждения результатов и дальнейших действий, что плавно перешло в импровизированную лекцию об анатомии и особенностях работы эндокринной системы человека. Валерий Иванович оказался талантливым лектором и после короткого вроде бы рассказа, когда я с удивлением посмотрел на часы, выяснилось, что дело уже перевалило за час дня! Пора было встречаться с девочками — мы договорились вместе пообедать в два (и погулять по парку, если получится), потом я должен был потренировать Ксантиппу — а потом ехать на полигон для отработки заклятья с Аркадием.

М-да, ну и загруженные дни у меня пошли! Ничего, вот снимем Проклятье… Хотя нет, если я правильно понимаю, когда снимем Проклятье, работы только прибавится. Ладно, сам вписался в эту тему, никто за язык не тянул.

* * *

Стрельбище ССО-шников — не та площадка, где я тренировался прошлый раз с пулеметом, а именно стрельбище, и для пристрелки оружия, и для тренировки снайперов — представляло собой здоровенное прямоугольное поле шириной две с половиной сотни метров, а длинной и вовсе чуть ли не километр. С трех сторон его окружал высоченный П-образный вал пулеуловителя. На самой площадке на заранее отмеренных дистанциях устроители стрельбища вкопали балки-основания под мишени. Некоторые пустовали, другие оказались снаряжены, причем по-разному. От классического щита с концентрическими кругами до грудных бюстов из баллистического геля!

В основании буквы П располагался длиннющий навес со столами, на которых собирали и чистили оружие, а сами стрелки обычно занимали места перед столами, не заходя вглубь огороженного валом пространства. Когда мы с теневым магом (между прочим, к вечеру тот выглядел почти усталым!) и офицером, назвавшимся капитаном Островым, явились на место, там уже тренировалось штук пять спецназовцев с самым разным оружием, от сравнительно небольшого пистолета до навороченной снайперской винтовки с какими-то причудливыми, очень фантастического вида обвесами. Я тут же сделал себе мысленную пометку разузнать, что это такое и для чего используется.

— Вам ведь не нужно стрельбище в полное распоряжение? — деловито спросил капитан Остров. — Я могу попросить всех прервать занятие.

Аркадий вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами.

— Да нет, не нужно, наверное… У вас же все уже на подписке, про магию знают?