Эльфийская ночь - Дубчек Виктор Петрович

         - Чего гадать-то? - донёсся до его слуха голос Немца. - Визуально следов засады не наблюдаю. Пойдём да узнаем.

         - Преимущество сего места заключается, помимо прочего, в его удивительной уединённости, - вслед за человеком успокоил Кави юного себя. - За всё то время, что я скрывался у Дурты, никто не потревожил нашего спокойствия.

         - Мало ли... - неодобрительно пробормотал юный эльф.

         Впрочем, принц вполне понимал его опасения; да и краткий обмен взглядами с человеком показал, что и Немец тако же предпочтёт перестраховаться.

         - Значит, тощий, длинный, рыжий?

         - Точно так, сударь капитан.

         - Здесь побудьте. Проследите, чтоб зверюги не заржали.

         И, ступая своей особенной, - с носка на пятку, - походкой, скрылся за деревьями.

         Как всегда: принял решение - тут же исполнил.

         Либо же наоборот, усмехнулся Кави: принял решение - а ты исполняешь.

         - А чего это он тобой помыкает? - спросил младший. - Ты принц или не принц?

         - Видишь ли, Кави... - с улыбкой сказал принц, - не всякие отношения следует сводить к отношениям главенства и подчинения. Зачастую эльфы, - и люди, - связанные единой целью, не слишком нуждаются в точном распределении меж ними ролей.

         - Чего?

         - Не важно, в сколь высоком статусе пребывает бидалака, - со вздохом пояснил принц, - лишь бы пазил мушей.

         - А...

         Но прежде, чем несколько раздосадованный Кави-старший сообразил, что иносказание его не слишком удачно отражает суть затронутого вопроса, младший огорошил его суждением сколь новым, столь и нелепым:

         - Ты зря связался с человеком. Люди все предатели, я их ненавижу.

         - Севати, - по секундном размышлении напомнил принц.

         - Не считается, - упрямо возразил юный тумул. - Она даже не хочет жить во дворце.

         - Я помню, - согласился Кави, - и ты всерьёз полагаешь, будто намерение сбежать с тобою на северную границу делает принцессу сколь-нибудь менее человеком?

         Он со странным удовольствием наблюдал собственное, - не правда ли?.. - смущение. Удовольствие это было весьма двойственного рода: при взгляде с одной стороны казалось оно комически свирепым; с другой - свирепость сия была направлена в его же, пусть и чуть более молодое, сердце.

         Сур весть... доведётся ли ему в полной мере свыкнуться с новыми обстоятельствами?

         "Севати", подумал принц, поджимая уши в неожиданно остром душевном смятении.

         Изначальный план предполагал необходимость наново, - опираясь на весь жизненный опыт зрелого эльфа, - завоевать сердце принцессы. Кави, вне всяких сомнений, добился бы этого - избежав при том великого множества ошибок, допущенных ими обоими в прошлой жизни.

         Но как поделить девушку с юным самим собой?..

         Положение, прежде заслонённое многодневной суетою, теперь внезапно представилось ему в новом, куда менее благоприятном свете.

         - Что с тобой? - с тревогой спросил младший. - Ты тоже заболел?

         - Нет, Кави, нет. Я отменно здоров. Просто... да, просто я услыхал приближение шагов сударя капитана.

         И он с облегчением встретил выскользнувшего из-за деревьев человека.

         - Тощий, длинный, рыжий, - сказал человек, - один. В каких-то клизмах колупается.

         - О, то не клизмы - то приспособления для столь любимых Дуртой... Думьей химических испытаний.

         - А вдруг там снова маги? - опять влез младший. - Как тогда, у дороги?

         - Маги не в состоянии затуманить твоё восприятие, ежели ты твёрдо намерен не допустить этого, - уверенно сказал принц. - Ведь ты не намерен?

         - Не, - мотнул ушами юный тумул, - я не.

         - Тогда, полагаю, ничто не воспрепятствует...

         - Выдвигаемся, - заключил сударь капитан, ни в малейшей степени не заботясь о сбережении остатков командного авторитета принца, - коней здесь привяжите, где травка посочней.

         Почти пред самым порогом хижины Кави в очередной раз напомнил спутникам воздержаться от употребления прозвища "Дурта".

         И, конечно, первой же фразой сударя капитана, прозвучавшей в ответ на осторожное "Эээ... кто там?", оказалось:

         - Открывай, Дурта - свои.

         Когда древесная пыль немного осела, а вусмерть перепуганные кони перестали ржать, капитан поднял голову и осмотрел последствия.

         Несмотря на страшный грохот, хижина оказалась более-менее цела - взрыв всего лишь в труху разнёс дверь. В проёме что-то кашляло, копошилось и пыталось выбраться наружу. Наконец высокая худая фигура человека в изодранном коричневом балахоне, спотыкаясь, переступила через порог, тут же согнулась в очередном приступе кашля и упала сперва на колени, а затем и вовсе ничком.

         Капитан на всякий случай взял фигуру на прицел, хотя ясно было, что доставить новых проблем она уже не в состоянии.

         - Эээ... я сдаюсь, - сказал достойный мудрец Дурта, переворачиваясь на спину и широко раскидывая руки.

         Капитан поднялся на ноги, убрал пистолет и неторопливо отряхнулся.

         - "Невинные фокусы"? - саркастически поинтересовался он у принца.

         - Не могу утверждать с совершенной уверенностью, однако рискну предположить, что явление, очевидцами и в известном смысле жертвами которого нам довелось оказаться, может быть объяснено теми самыми химическими изысканиями, о которых я уж имел честь сообщить Вам, сударь капитан.

         - Порох, понятно.

         - Прошу прощения?..

         - Он гостей всегда вот так встречает?

         - Я не имею ни малейшего представления, что послужило причиною столь бурного изъявления недовольства, - ответил Кави с исключительно непроницаемым видом. - Единственное объяснение, приходящее мне в голову...

         - Не томи.

         - Фраза, коей Вы приветствовали достойного Думью, в некоторой мере напоминает традиционную формулировку, произносимую городскою стражей при аресте предполагаемого преступника: "Открывай, и за свои грехи ответить будь готов!"

         - Всегда готов... - пробормотал капитан, делая зарубку в памяти.

         - Да-да, сударь капитан, именно таков и должен быть ожидаемый ответ благонамеренного горожанина.

         - Издеваешься?

         - И в мыслях не имел.

         - А я имел! А.. ой... за что?!.

         - К тому же, - продолжил Кави-старший, очевидно удовлетворённый педагогическим воздействием подзатыльника на Кави-младшего, - прозвище "Дурта" на вагну означает "плут" или "мошенник". Уверен, впрочем, что нашему радушному хозяину совершенно нечего опасаться в этом смысле.

         - Кто вы? - произнёс радушный хозяин, приподнимаясь на локтях. Немец инженером человеческих душ себя не считал, но облегчение и любопытство на худом запылённом лице Дурты читались отчётливо, как номинал на свеженьком червонце.

         "Фокусы, как же...", подумал капитан, "если такому фокуснику кто и даст денег, то исключительно чтоб совсем уж откровенной милостыней не обижать".

         - Это точно он? - спросил Немец, и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил. - Я-то как раз думал - по прозвищу сразу и признает. Так чего ж он?..

         - До сего момента мы с достойным Думьей не встречались, - признал принц.

         - Вот так... а ты?

         - Ну, я бывал тут вообще. Но к нему не заходил вообще, он же человек. И вообще... странный.

         - Эээ... кто вы? - уже с нетерпением повторил Дурта.

         Капитан мотнул головою, делегируя принцу право приветствовать будущего старого друга.