Последняя черта (СИ) - Савченко Лена

Смысла уходить не было. В здании наверняка можно было отыскать матрац, может, подгнивший — зато не бетон — и завалиться на него. Бродить по лесу в темени Алиса отказывалась, даже если бы Ворон вёл как ребенка за ручку. А к спартанским условиям было не привыкать, только вспомнить, как оно.

Собственно, мысль про спальное место и была высказана вслух.

— А вообще — вкусно, — улыбнулась она, прищурившись от яркого огня. — А нам говорил, что готовить не умеешь.

— Сунуть мясо в огонь или испортить хорошее вино — это ещё не готовка, — фыркнул Ворон.

Не будет же он признаваться, что долго искал, как нормально сделать этот чёртов глинтвейн, и извёл не одну бутылку до тех пор, пока это не получилось сносно? И всё после какой-то глупой идеи взять Алису с собой на охоту. Но в остальном не лукавил. Выживать — умеет. Готовить — нет.

— Сейчас поищу что-нибудь, — вспомнил Ворон про матрац и пропал в темноте, напоминая о своём присутствии шуршанием стекла где-то внизу и бликами телефонного фонарика — если перегнуться через ржавые перила крыши и заглянуть в окно.

Удобство нашлось. В меру грязное, в меру пыльное — Ворон высоко так чихнул пару раз, — но оно было трудолюбиво дотащено до крыши.

— Вот ваша горошина, принцесса, — фыркнул он и расхохотался от удивительно удачной шутки. — Если завтра всё не будет болеть, я очень удивлюсь. Зато приключение.

Алиса ткнула его в плечо и наградила хмурым взглядом. Мысль была просто высказана, а не призывала его тащить эту хрень сюда в одиночку.

— Не называй меня так, пожалуйста. Терпеть не могу, — раздражённо бросила девушка, опустившись на матрац. — Уж лучше рыжей выскочкой.

Пока Ворон соображал — принюхалась к ладони, которой провела по матрацу, но ничего, кроме запаха свежести, дождя и лёгкой затхлости не обнаружила. Проверять необычные спальные места давно вошло в привычку с тех пор, как Алиса случайно легла на шприц, а в другой раз — надышалась во сне какой-то гадостью, пролитой на диван.

Но Ворон не соображал, соображать как-то не хотелось. Подкинул в костёр веток, чтобы хватило подольше, прилично присел на краешек матраца.

— А ещё лучше — как? — полюбопытствовал он.

Конечно, ему хватало и привычного «Алисаблять», но наверняка у неё были и свои предпочтения.

Дополнение | Некромант ч.3

— Не знаю. — Она задумалась. — Меня зовут либо Алисой, либо Кастой, либо просто матом. Четвертого не бывает. А второе — с коллекторами одно время таскалась, пальцы ломать доверяли... Там заработала.

Далеко не всегда там были пальцы, любовь к тяжёлым ботинкам появилась оттуда же, но в целом Алиса даже не врала. Если быть честной, девушка до конца не была уверена, что её зовут именно так. Настоящих своих документов ни разу не видела, а в бухой мозг родителей имена и прозвища приходили самые разные. Может, просто выбрала понравившиеся.

— Тогда Призрак. — Ворон обернулся, хотел только, чтобы улыбнуться, но уж слишком красиво плясали отблески пламени на алых волосах. — Я могу тебя так называть? Что-то вроде позывного.

Он и не помнил, в какой момент ему пришёл этот призрак в голову, но как появился — так и осел. Бледный и с пламенем вместо волос. И правильно он предполагал — Алиса заменяет собой любые звёзды. Только звёзды не хотелось целовать.

Позывной — слово не особо приятное, но она с ним смирилась.

— Призрак так Призрак. Что-то новенькое. Тогда, по закону жанра, будешь некрофилом.

Удержалась от того, чтобы не рассмеяться, и вообще испугалась на секунду, что Ворон может оскорбиться. Посему сказала с совершенно спокойным лицом, только в глазах плясали озорные искры даже не от костра, а от того, что пылало внутри. Там, где должна была быть душа.

А Ворон засмеялся.

— Учитывая, что я стал создателем Призрака, — наигранно философски рассудил он, ложась-таки рядом, потому что лёжа смотреть удобнее. — То для начала хотя бы некромантом. А некрофилом — это если Призраку захочется.

Противиться магнетизму было уже совсем нереально. Ворон поцеловал Алису, запуская пальцы в её волосы. Поцелуй — глоток свежего воздуха. Только сейчас понял, что всё это время сдерживался, но осознание ничего толком не поменяло. Было даже приятно сдерживаться, ведь сорваться он успеет всегда. И кто теперь кому некромант?

— Призрак только за, — выдохнула девушка в его губы. Ощущения почти новые — Алиса не помнила, когда в последний раз находилась в адеквате в подобной ситуации.

Здесь опьянение тоже было, но безумно приятное, а горьковатый привкус только распалял, стягивал и заставлял дрожать всем телом. Желание накрыло нетерпение, оно, в свою очередь, ложилось на бурю эмоций.

Холодные руки проникли под футболку, впились в спину, и Алиса окончательно смирилась с происходящим. Неловкость была утрачена, а метафора вполне себя оправдывала. Друзья друзьями, но особенно живой, чувственной, тёплой она понимала себя только сейчас и в моменты, когда Ворон был рядом.

Пальцы девушки заставили Ворона вздрогнуть и пустили по телу волну мурашек. Если Призрак действительно не против, то и у него были развязаны руки. Были развязаны — и тянулись к застёжке обтягивающей куртки, потом внутрь, ложились на грудь, сжимали ласково, но настойчиво. Ворону не нужно было — да и не хотелось, если честно — Алису раздевать, чтобы чувствовать её тепло и податливость. Он и сам не заметил, как другая рука ушла ниже, скользнула по талии и собственнически опустилась на женскую задницу. Когда заметил — кажется, сам смутился и покраснел, благо, что лицо сейчас было в тени.

Поцелуй начался на губах, а после пошёл вразнос и продолжился уже где-то на белой шее, где под кожей билась венка, на ключицах, где ощущался особенно нежным... а потом и вовсе Ворон прихватил губами и потянул на себя мочку уха — настолько ему хотелось всего и сразу, и в разных местах.

Мысли Алисы превратились в тугой комок из долбившего с каждым движением «Да», дыхание — в обрывки, тяжёлые и прерывистые, когда она запрокидывала голову, выгибалась навстречу, закрывала глаза и стискивала чёрные волосы на затылке.

Она тонула, проваливалась всё глубже без какого-либо желания выбираться на белый свет, и темнота, которая обволакивала, была приятной. О холоде Алиса забыла. Почему-то раньше считала, что греться таким образом нельзя, что это просто шутки, ан нет — всё тело шло жаром, ныло.

— Мфх, — сдавленно сорвалось с губ.

Призрак прижалась к Ворону, хотела сказать что-то ещё, но на ум просилось либо его имя, либо нелепое «Я люблю тебя», от которого до сих пор становилось страшно. Слишком большое и необъятное чувство, подкрепляемое теперь страстью. Поэтому, вместо этого, она повернула голову, поймала губы Ворона и требовательно поцеловала, без остановки желая, желая, желая... И даже не чего-то конкретного, а именно его — целиком, полностью, без остатка и навсегда. Последний пункт отозвался ядовитым смехом, но девушка тут же затолкала его поближе к самообладанию.

Гибкая, тёплая, безвольная Алиса... К такому жизнь Ворона не готовила. Она снова нарушала все возможные и невозможные правила, устойчивые каноны. А он шёл за ней, как будто его сердце когда-то выдрали из груди, повесили на ниточку и вручили Призраку. Всю предыдущую жизнь он даже не знал о существовании своего сердца!

Горячий, совсем пошлый поцелуй ударил в голову мгновенным опьянением. Ворон мог только следить за тем, чтобы пальцы не так тряслись, пока он разбирался с застёжкой на Алисиных джинсах, но вряд ли ему это удавалось. Его собственные джинсы были уже чересчур тесными. Или дело было не в джинсах?

«Похер».

Пальцы касались нежной кожи в интимных местах, и Ворон, тяжело дыша через нос, тратил всю волю на то, чтобы не давить слишком сильно, не причинить боли, но доставить удовольствие и в благодарность получить ощущение горячей влаги между половых губ и, возможно, пару новых несдержанных стонов. Сладких, как предвкушение, осевшее на терзаемом поцелуем языке.