Древо жизни. Книга 2 - Кузьменко Владимир Леонидович

– Дверь я сколочу завтра, – пообещал Павел, – и поставлю внутренний засов.

– Зачем? – удивилась Ирина.

– На всякий случай. – И пояснил. – Я часто буду в отъезде.

На второй день он достал из-под пола замотанный в промасленные тряпки продолговатый предмет. Ирина раньше не видела ничего подобного.

– Это охотничье ружьё, – объяснил он. – Необходимая здесь вещь.

Он разломил, как показалось Ирине, его пополам и критически осмотрел на свет стволы.

– Жаль, здесь трудно доставать заряды, – пожаловался Павел. – Я, правда, на этот раз привёз их, думаю, что хватит. Он тщательно почистил ружьё и повесил на стену.

– Сегодня я поучу тебя с ним обращаться, – пообещал он. – А завтра утром мы пойдём на охоту. Тех продуктов, что мы с тобой привезли, хватит на зиму, а если охота будет удачной, то можно протянуть и до лета. Дичи здесь много.

В дверь постучали.

– Открыто! – крикнул Павел.

Вошёл человек среднего роста, с прилизанными на бок волосами. Несмотря на тёплый осенний день, на нем была меховая куртка.

– Здравствуйте, – поздоровался вошедший.

– Ну, здравствуй, – нелюбезно ответил Павел. – Что скажешь?

Вошедший нерешительно потоптался на месте, ожидая, что его пригласят сесть. Но Павел не двинулся с места.

– Вы удивлены моим визитом? Ну что ж, этого следовало ожидать. Однако, несмотря на наши глубокие политические разногласия, я счёл своим долгом выразить вам свою и своих товарищей самую глубокую признательность за то, что вы для нас всех сделали.

Говоря это, он почему-то смотрел не на Павла, а на Ирину. Видя, что его не приглашают, вошедший придвинул к себе грубо сколоченный табурет и сел, расстегнув куртку.

Павел молча подкинул поленья в горящую печь.

– У вас здесь тепло…

– Да вы разденьтесь, – предложила Ирина, видя, что Павел молчит. Ей стало неловко перед гостем за явное пренебрежение, которое подчёркивал своим молчанием Павел.

– О, благодарю вас, – гость поспешно снял куртку и повесил на вбитый в стену гвоздь.

– Может быть, хотите чаю? – спросила она, снимая с плиты только что закипевший чайник.

– У вас есть чай? Настоящий чай? С удовольствием! Я уже забыл, когда пил его. Благодарю, благодарю, – повторил он два раза, принимая из рук Ирины чашку.

– Берите сахар, – она подвинула ему сахарницу.

Ирина налила чай Павлу и поискала на полке глазами чашку для себя, но не обнаружила и налила себе в пустую стеклянную банку, на стенке которой ещё сохранилась часть наклейки.

– Возьми мою, – предложил Павел.

– Ничего, так вкуснее, – улыбнулась она, отхлёбывая из банки. Заметив, что она стоит, гость поспешно вскочил с табурета, придвинул его к ней, а сам переместился на лавку у окна.

– Вы знаете, здесь, вдали от центров культуры и цивилизации, мы отвыкли от таких, казалось бы, маленьких и незначительных радостей жизни, как, например, этот чай. Мы постепенно грубеем…

– Вот и ехал бы себе в эти центры культуры, – нелюбезно буркнул Павел. Это были первые слова, которые он сказал гостю.

– Вы же знаете, что мои убеждения не позволяют мне находиться в стороне от борьбы…

– Толку-то от вашей борьбы…

– Напрасно вы так. У нас различные подходы и методы. Но цели-то у нас одни. Мы не должны враждовать, и мне непонятна ваша грубость, – обиделся гость. – Вы даже не представили меня даме!

– Эдуард Френкель – местный партийный лидер правозащитников, – неохотно назвал Павел гостя.

Френкель самодовольно улыбнулся и склонил голову.

– Как приятно видеть в такой забытой богом глуши очаровательную женщину! Позвольте узнать имя?

– Ирина, фамилии, к сожалению, нет. Есть номер, но он вас вряд ли интересует, – произнёс Павел с вызовом в голосе.

Френкель открыл рот, чтобы ответить на очередной выпад Павла, но в дверь снова постучали.

– Ещё один, – выдохнул Павел.

На пороге появился новый гость, высокий худощавый блондин в синих джинсах и белом шерстяном свитере. Он был молод, не больше тридцати двух, и если бы не белесые брови и красноватый цвет лица, можно даже назвать его красивым. Ирина, которая в своей жизни мало видела мужчин, взглянула на него с интересом. Павел заметил это и слегка нахмурился.

– Виктор Каминский, – представил он Ирине вновь вошедшего. – Тоже партийный лидер, но другого направления. Положительно, сюда сейчас сбегутся все…

Не обращая внимания на последние слова, Каминский подошёл к Ирине и поцеловал протянутую для пожатия руку.

– Я не замужем, – смутилась Ирина, слабо пытаясь высвободить руку.

– Вдова по собственному желанию, – добавил Павел. Настроение его совсем испортилось.

– Итак, вы уже вернулись! – как бы констатируя событие произнёс Каминский, медленно поворачиваясь к Павлу и склоняя голову в лёгком поклоне.

Павел фыркнул.

– Я слышал, – Каминский говорил медленно, растягивая слова, отчего его голос казался томным, – что у вас большие успехи.

– Не знаю, что вы имеете в виду.

– Ну как же? Вы вроде бы спасли всех нас? Мы вам весьма признательны.

– Право, не стоит благодарности, – насмешливо ответил Павел. – Вам-то меньше всего грозило.

– Почему? – вскинул брови Каминский.

– Ваше поселение даже не было занесено на карту.

– Вот как? Следовательно, мы хорошо законспирированы. Я не…

– Дело не в конспирации, а в отсутствии всякой деятельности, – перебил его Павел.

– Ах, вы опять за своё. Последняя конференция ещё раз подтвердила наш главный принцип: накапливать и накапливать силы! Руководство вашей фракции присоединилось к общему решению!

– Накапливать силы – это не значит сидеть в норах. Если бы мы все так думали и поступали, то нам бы не удалось добыть карты и список провокаторов.

– А кстати, где список?

– Там, где он должен быть: в боевых группах. Впрочем, он скоро уже не понадобится.

– Вот как? Выходит, вы даже не поставили в известность ЦК партии, взяли на себя одновременно обязанности и судьи, и палача? Причём не кого-то, а наших товарищей по партии!

– Не товарищей, а провокаторов!

– Пока их вина не доказана – они наши товарищи!

– Мне достаточно того, что их фамилии попали в обнаруженные мною списки. Кроме того, я видел и письменные донесения некоторых из них.

– Вот видите! – быстро среагировал Каминский. – Некоторых! Только некоторых, а не всех! Вы исключаете, что в эти списки были занесены фамилии честных людей с целью провокации?

– И поэтому списки хранились в бронированном сейфе? Не смешите меня, Каминский! Хоть вы и член ЦК – я, кстати, голосовал против вас, – но сейчас говорите глупость.

– Я знаю, что вы голосовали против меня. Но это не имеет никакого значения. Поскольку я выбран в ЦК, то вправе требовать от вас отчёта в ваших действиях!

– Ну и требуйте на здоровье! Если это доставляет вам удовольствие.

Каминский, который до этого продолжал стоять, теперь сел на лавку рядом с Френкелем, в то же время делая вид, что не замечает его присутствия.

– Послушайте, Дубинин, – миролюбивым тоном произнёс он. – Вы слишком горячи! У вас, русских, вечно крайности. Вы либо анархисты, либо коммунисты. Вы либо не признаете вообще авторитетов, либо, избрав себе очередного идола, готовы идти за ним куда угодно.

– Селекция – не русское изобретение!

– Знаю! Я о другом. В сложившейся обстановке как никогда необходимо единение всех прогрессивных сил планеты. Мы должны выработать компромисс, золотую середину! Это азбука политики!

– И ждать ещё двести лет? Вы поймите тоже! Двести лет тотального оболванивания населения! Вы готовы мириться, с этим? Мириться с операциями на мозге?

– Не все сразу! Вы поймите, выдвигать сейчас максимальную программу – обречь все предприятие на провал. Мы только оттолкнём от себя умеренно настроенные круги населения. А если за нами не пойдёт средний класс, который в общем удовлетворён пока создавшимся положением, мы потерпим неудачу. И более того! Неудача – это разгром партии и потеря всего, что было с таким трудом завоёвано! Вы этого хотите? Надо завоёвывать массы! Революция тогда и только тогда может рассчитывать на успех, когда идея революции охватит массы!