Цена жизни (СИ) - Стоев Андрей

— Здравствуйте, почтенный Аксён, — почтительно поклонился Иван, всем своим видом выражая готовность исполнить любое приказание.

Управляющий поморщился точь-в-точь как его секретарша — Баранов ему не нравился за мелкую угодливость и откровенное подхалимство. Впрочем, за эту же самую угодливость управляющий его и ценил.

— В общем, такое дело, Баранов, — сурово сказал управляющий. — Господин сейчас у нас на заводе, где-то в закрытой зоне. Найди его и подай на подпись вот эту бумагу. Скажи, что, мол, срочно. Что вопрос мелкий, но очень срочный. Ну, сам найдёшь что сказать. Но чтобы вернулся с подписанной бумагой, понял?

С умом у Ивана было всё в порядке, так что он сразу же усомнился, что задача и в самом деле настолько проста. Да и вообще, было бы гораздо логичнее, если бы бумагу подал сам управляющий, а не какой-то непонятный клерк. По всей видимости, имелась серьёзная вероятность, что господину эта бумага не понравится, и управляющий хотел иметь возможность отговориться, что он ничего не знал, а это была дурная инициатива какого-то нижестоящего сотрудника. Того же Ивана, например, которому за такую инициативу можно и открутить голову.

Но делать было нечего — Иван, не изменившись в лице, подобострастно поклонился и спросил:

— А как я попаду в закрытую зону, почтенный?

— Я распорядился выписать тебе разовый пропуск, получи его в бюро пропусков, — недовольно отозвался тот. — Всё, иди, не теряй времени. Подписанную бумагу отдашь секретарше.

Баранов молча поклонился и испарился. Дело выглядело насквозь гнилым, однако отказаться было невозможно, так что оставалось только надеяться, что Арди не посчитает его в чём-то виноватым. Рассказы о характере Кеннера Арди, которые ему доводилось слышать, оптимизма совсем не внушали.

На проходной закрытой зоны его ожидаемо остановили.

— Куда и зачем? — неприязненно спросил охранник, брезгливо изучая красную бумажку разового пропуска. Обладатели разовых пропусков уважением охраны явно не пользовались.

— Не знаю ещё куда, — хмуро ответил Иван. — Мне нужно найти господина Кеннера Арди.

— Вот прямо самого? — удивился охранник. — Старший! — позвал он в открытую дверь караулки. — Тут из заводской конторы господина ищут.

— Господина ищешь? — хмыкнул старший охраны, показавшись из караулки и мельком взглянув на пропуск. — А он тебя хочет видеть?

— Я тоже не хочу его видеть, — огрызнулся Иван, наконец потеряв терпение. — Но у меня приказ управляющего.

— Управляющего, говоришь? — задумчиво сказал старший. — А нам какое дело до управляющего?

— Визы начальника охраны на пропуске нет, старший, — заметил охранник.

— Визы нет? Без подписи начальника допуск на территорию на усмотрение старшего охраны. Имеем право тебя задержать как подозрительную личность.

— И в чём вы меня подозреваете? — мрачно спросил Иван.

— Мы всех подозреваем, — веско сказал старший. — А ты вообще подозрительный. Идёшь непонятно куда непонятно зачем, да ещё и пропуск вызывает сомнения.

— Ну не пропустите, значит, не пропустите, я так управляющему и доложу.

— Да нам-то до твоего управляющего… — старший подумал и наконец решил: — Ладно. Третьяк!

— Здесь, старший! — из караулки вышел ещё один охранник.

— Господин с гостем сейчас направляются в главный сборочный, проводишь вот этого туда, а потом приведёшь обратно. Ну и пригляди там за ним.

— Присмотрю, старший, — энергично кивнул тот и приказал Ивану: — Двигай давай вперёд, чернильная душа.

Баранов непроизвольно скривился. Ему вполне хватало унижений в конторе, пренебрежение от охранников выглядело уже перебором. Впрочем, он привычно промолчал и молча двинулся куда сказали.

— По сторонам не зыркать, — сурово предупредил его охранник из-за спины. — Идти прямо и смотреть вперёд, я скажу, когда поворачивать.

Как-то слишком уж это походило на конвоирование заключённого. «Вот этот меня там и пристрелит», — с тоской подумал Иван. Возможность побывать в закрытой зоне, которая поначалу его сильно обрадовала, сейчас уже вовсе не выглядела такой уж привлекательной.

Главный сборочный производил впечатление даже на человека, привычного к большим заводам. Сборочные платформы с лежащими и стоящими на них бронеходами тянулись вдаль, а между рядами платформ сновали электрокары, гружёные разнообразными железками — пластинами брони, пушками, пулемётами и совсем уж непонятными Ивану узлами и блоками.

В цехе было шумновато, и разговаривать можно было с трудом — видимо, по этой причине Кеннер Арди со своим гостем и не пошли вглубь цеха, а остались стоять рядом с воротами. Иван двинулся было к ним, но, когда он приблизился сажени на полторы, охранник остановил его, бесцеремонно ухватив рукой за плечо.

— Стоять смирно и молчать, — негромко сказал ему охранник. — Говорить будешь, когда господин с тобой заговорит.

— А если он не заговорит? — так же тихо отозвался Иван остановившись.

— Значит, тебе не повезло. Стой и жди.

Кеннер Арди и неизвестный разговаривали на немецком языке, который Иван, разумеется, прекрасно знал. Иваном Барановым он был не всегда, родившись под именем Ральфа Вегнера, да и помереть надеялся со своим именем. С Иваном Барановым, подхалимом и лизоблюдом, Ральф не чаял расстаться при первой же возможности, но служба есть служба, и приходилось терпеть. Впрочем, своё знание немецкого он предпочёл не показывать, а вместо этого послушно встал смирно, поедая Арди взглядом, в котором не было ничего, кроме тупой преданности.

Пока они стояли, к ближайшему бронеходу подошёл пилот и залез внутрь. Бронеход ожил, подвигал стволами, а затем спрыгнул с платформы, вызвав сотрясение бетонного пола, выстланного стальными плитами. Иван моргнул, с трудом скрыв удивление — он был не таким уж большим специалистом по боевой технике, но совершенно точно знал, что такое мог бы проделать разве что лёгкий бронеход, да и то не всякий. Однако перед ними был, вне всякого сомнения, тяжёлый, а скорее даже очень тяжёлый. Тем временем бронеход повернулся и очень быстро побежал к дальнему выходу, сотрясая пол каждым шагом.

— По-моему, он какой-то слишком быстрый, Кеннер, — с сомнением заметил гость. — Ты же говорил, что делаешь только тяжёлые бронеходы — разве это тяжёлый?

— А это и не тяжёлый, — отозвался Арди. — Наши новые бронеходы вышли за пределы тяжёлой весовой категории. Они уже в нижней сверхтяжёлой. Броня чуть полегче, чем у имперских сверхтяжей, и вооружение немного послабее, зато подвижность, как у лёгких.

— Как такое возможно? — удивился тот.

— Насколько хорошо ты знаком с бронеходами, Бернар? — спросил Арди.

— Как и любой пехотинец, — пожал плечами Бернар. — Мы учились с ними взаимодействовать, и я более или менее представляю возможности лёгких и тяжёлых. Сверхтяжёлых в нашей части не было.

— Возможности бронехода однозначно определяются его весом. Зная вес бронехода, специалист совершенно точно предскажет его максимальную скорость и радиус боевого применения. Всё дело в псевдомускулах. Они представляют из себя длинные органические молекулы, которые под воздействием электрического тока скручиваются в спираль…

— Я простой солдат, — покачал головой тот, — и не очень хорошо разбираюсь в таких вещах.

— Я тоже не очень хорошо разбираюсь, — улыбнулся Кеннер. — Но если не вникать в технические детали, то там всё просто. Чем больше вес, тем большее усилие требуется от псевдомускула, и тем больше мускульных волокон нужно собрать в жгут. Но при сокращении псевдомускула выделяется тепло, которое отводится тем хуже, чем толще жгут. И когда температура внутри жгута достигает определённого предела, его молекулы начинают разлагаться. Вот, например, ты знаешь, почему никто, кроме имперцев, не делает сверхтяжёлых бронеходов, и даже вы делаете их исключительно под конкретный заказ?

— Не знаю, — Бернар с интересом посмотрел на него. — Почему?

— Потому что сверхтяжёлый бронеход имеет радиус боевого применения в полверсты. То есть он может двигаться минут сорок со скоростью пешехода, а затем должен остановиться на полчаса-час для отвода тепла. С такими характеристиками им доступны только очень узкие задачи. Фактически их используют только для прорыва эшелонированной обороны, опирающейся на долговременные оборонительные сооружения.