Дорогой широкой - Логинов Святослав Владимирович
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
– Глянь, документы у него при себе?
Гриша вытащил из нагрудного кармана потёртую справку.
– Голубев Александр, семьдесят седьмого года… Так вот, говорили – баклан, а он – голубок. Но в общем – понятно, если что – найдём.
– А может, не надо и искать? – спросил Юра, заметив, что битый очнулся и прислушивается к разговору. – Делов-то: добьём и в ельничке прикопаем.
– Ну его, – в тон брату ответил Гриша. – Лисы разроют – вони будет!.. А так своими ногами уйдёт, и всё шито-крыто.
– Как знаешь… – Юра тоже просмотрел справку, сложил и сунул в карман лежащему. – Ну-ка ты, недоделанный, поднимайся.
Саня лежал, профессионально согнувшись, чтобы прикрыть печень от возможного удара ногой.
– Я сказал: «поднимайся!» – повторил Юра. – Так что, голубок, не вводи в искушение, а то у меня кулак только-только раззуделся.
Саня, поняв, что ему лучше слушаться, медленно поднялся, утёр кровавые сопли.
– Слушай сюда, – медленно проговорил Юрий. – У тебя есть полчаса, чтобы унести ноги. Узнаю, что ты остался в районе – поотрываю всё, что у тебя лишнее болтается, и съесть заставлю. Я это без шуток говорю. Вопросы есть?
Саня молча затряс головой, показывая, что вопросов нет.
– Тогда пшёл отседова!
Саня покорно двинулся в сторону Жиркова.
– Куда?! – взревел Юра.
– Вешши вжять, – прошамкал Саня.
– Какие у тебя вещи? Справка при себе, и мотай, пока я добрый. Зубы, вон, можешь подобрать.
Подбирать зубы Саня не стал. Пошёл, куда указал Юрий, а отойдя шагов на десять, сорвался и побежал.
– Жми! – гаркнул вслед Гриша, а Юра оглушительно засвистел.
Назад ехали, волоча на прицепке пяток зачаленных берёзовых стволов. Дома вовсю кипела работа: Богородица поправлял повалившийся забор, мать, освобождая неожиданному помощнику фронт работ, выкашивала наросший за два месяца бурьян. Тын – или трын-трава – именно так называют наросший вокруг огородного тына бурьян. На удобренной землице вымахивает он вдвое против сорной травы, растущей на пустыре. И когда не доходят руки выкосить недоброго соседа, когда не только огород, но и дом зарастает репейниками и крапивой, о таком хозяине говорят, что ему уже всё трын-трава, даже на себя самого рукой махнул.
Однолемешный плуг тоже был вытащен из сарая, и упряжь, чуть погрызенная мышами, но ещё справная, разложена рядом. Прежде в деревне была лошадь, теперь – нет, надо в Горку идти, одалживать коня у соседей.
– Так обойдёмся, – сказал Юра. – Я на катке тихохонько проеду вдоль борозд, а Гришка за плугом пойдёт. Управишься?
– Вот ещё, катком план трамбовать!.. – не согласился брат. – У нас специальное упражнение есть: сбрую надеваешь, только не кожаную, а резиновую, и бежишь. А тренер за гужи держит и тебя притормаживает. Так что управимся без лошади и без катка. Заодно и разомнусь, а то засиделся в пассажирах.
– Давай! – с готовностью согласился Юра. – Давненько я на тебе землю не пахал! На борозду!
Взвалили на плечи упряжь и плуг и двинулись для начала к ближнему огороду, где у матери была высажена скороспелка. Подошли и остановились в недоумении. Картошка, вроде бы прополотая в срок и объёзженная один раз, представляла зрелище катастрофическое. Вместо пышных кустов с гроздьями белых, розовых и сиреневых цветов, которые так нравились в шестнадцатом веке знатным дамам и ради которых и привезли в Европу картофель, торчали жалкие обглодыши, не обещающие ни красоты, ни урожая. Каждый стебель, любой ещё не догрызенный лист был накрасно покрыт оранжевыми личинками колорадского жука. Шёл чудовищный, спешный жор.
– Который уже год так, – вздохнула мама, – и обираю их, проклятущих, и табачной пылью сыпала, а всё не в прок, только больше становится. Картошку хоть вовсе не сажай.
– А дустом не пробовала? – спросил Гриша.
– Где его взять, да потом сама же и нанюхаюсь, ещё раньше жука помру. Говорили, надо жуков в литровую банку набрать, на водке настоять, разбавить в ведре воды и этой водой план опрыскать. Уйдут, мол, жуки. Как же, уйдут, вон их сколько набежало, видно, моя картошка для них самая вкусная.
– Так собирать – сила не возьмёт, – сказал Гриша, брезгливо разглядывая скопище насекомых. – Тут их Мамаево нашествие.
– Да уж… У нас даже байку рассказывают:
Ползёт по дороге колорадский жук, а навстречу ему Бонапарт.
– Куда, жук, ползёшь?
– На войну. Решил Москву повоевать.
– Не ходи. Я ходил на Москву – так побили, что и опомниться не могу.
– Меня небось не побьют, я жук храбрый, броня на мне крепкая, пойду на Москву.
Пополз дальше, а навстречу Гитлер.
– Куда, жук, ползёшь?
– Да вот, решил Москву повоевать.
– Не советую. Я ходил на Москву, так и костей не собрал, не то чтобы Москву взять.
– А я возьму.
С тем и дальше пополз.
Лето прошло, вот Гитлер с Бонапартом сидят при дороге и видят, что жук обратно ползёт.
– Эй, жук, как дела? Москву взял?
– Не, не взял. Зато пол-России раком поставил.
Гриша вежливо посмеялся деревенскому анекдоту, Богородица, не жалея рук, уже перемазанных ядовито-оранжевой слизью, давил вредителей, а Юра мрачно сказал:
– Мы ещё поглядим, кто кого раком поставит. Манёк, не мучайся зря, я сейчас с этой американской помощью разберусь.
Отсутствовал Юра недолго и вернулся, как и следовало ожидать, на катке. Мощная машина, бронированная не хуже колорадского жука, раскатисто ревела и сотрясалась мелкой дрожью. Это, создавая волны вибрации, работал кулачковый механизм. Особый режим уплотнения, при котором валец то вовсе не касается поверхности, то наваливается на все шестнадцать тонн с притопом. Теперь оставалось проехать по огороду так, чтобы многотонная тяжесть досталась жуку и совершенно не затронула картошку.
Никакой другой моторист с подобной задачей не справился бы, лишь такой мастер, как Юрий Неумалихин, на своём катке, который и не каток даже, а Каток – машина одухотворённая и почти живая. И то не везде удаются подобные вещи, а только в родных местах, на маминой делянке.
Окурив собравшихся цветочным дымом, каток пополз вдоль борозды. Кулачковый механизм молотил жуков, не щадя ни старых, ни малых; картофельные кусты позади катка распрямлялись и расцветали на глазах. Среди жучиной популяции началась паника.
– Геноцид! Геноцид! – неслись возмущённые крики. – Сельхозорудие массового поражения! Это хуже ядрёной бомбы! Страшнее химической атаки!..
Несколько взрослых жуков успели развернуть крылья и унеслись куда-то, должно быть, жаловаться. По счастью, Гаагский трибунал иски от колорадских жуков покуда не принимает, а на мнение американских правозащитников, которые непременно вступятся за своих соотечественников, Юрию Неумалихину было традиционно наплевать. Желаете шуметь, господа американьеры, шумите на здоровье, а если хотите, чтобы вас услышали, извольте вместо маловразумительных терминов «политкорректность» и «толерантность» подобрать понятные русские слова.
В пять минут ближний и дальний планы были очищены от эмигрантов из штата Колорадо. Юра отогнал каток в сторонку, выключил мотор. Гриша разбирал упряжь, примеривая её на свою фигуру.
– Земля всё-таки чуток притрамбовалась, – сказал Юра, подходя. – Придётся тебе попотеть. Или давай каток запрягу.
– Сам управлюсь, – ответил брат.
Увидали бы иностранные болельщики, чем занимается недавний лидер знаменитой велогонки, умом бы тронулись от этакого зрелища. А в деревне и не такое видывали. За пару часов братья объехали не только ближний огород, но и на дальнем плану картошку окучили. Тренировочка вышла хоть куда, домой Гриша вернулся взмокший не хуже лошади.
Забор к тому времени был починен, мама на кухне скоблила картошку, молодую – подкопанную специально ради приезда сыновей, Богородица сидел напротив и на обломке оселка точил ножи. Судя по всему, согласие в доме царило самое полное.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Похожие книги на "Дорогой широкой", Логинов Святослав Владимирович
Логинов Святослав Владимирович читать все книги автора по порядку
Логинов Святослав Владимирович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.