Ныряльщица - Эльденберт Марина

— Я за вас рада! — Мэйс отворачивается к заблокированной двери. — Открой!

Открывать я, разумеется, не собираюсь.

— Вирна, твоя подружка до смерти напугана, а других свидетелей у нас нет. К тому же мы с тобой выжили только благодаря Эн, никто не поверит, что мы смогли справиться со стихией.

— Значит, все зря? Мы ничего не докажем?

— Нет! — отвечаю резко и тут же сбавляю тон: — В смысле, я этого так не оставлю. Она получит по заслугам. Но тебе нужно быть осторожной.

— И переехать? — зло уточняет Мэйс.

— И переехать!

— Нет.

Она упрямо сжимает губы, возвращаясь к образу синеглазки, которую я успел так хорошо узнать.

— Я тебя не спрашивал.

— А я не спрашивала тебя. Я не собираюсь жить с Кьяной!

Мы снова молчим, и я завожу мотор, чтобы развеять напряжение.

— Подвезти тебя в Кэйпдор?

— Нет. Буду рада, если подбросишь до ближайшей платформы. Мне нужно домой.

До платформы? В такой ливень? И в таком состоянии?

Конечно же, я отвожу ее домой, но Вирна не возражает. А может, у нее просто не остается сил, чтобы со мной спорить. Только согревшись, она немного расслабляется и даже, кажется, дремлет. По крайне мере, его глаза прикрыты. Но мне нравится бросать на нее короткие взгляды.

И так до Пятнадцатого круга, пока я не останавливаю эйрлат возле ее перекошенного домишки.

— Лайтнер, — говорит она, прежде чем выскочить под не желающий униматься дождь, — если тебе все-таки понадобится моя помощь, я готова помочь. С Эн, или с Роминой.

— Только если ты переедешь к Кьяне!

— Нет! — цедит она и хлопает дверью.

Я смотрю, как она идет к дому, расправив плечи — мне кажется, она никогда не сгибается, даже под штормовыми ветрами, и мне становится по-настоящему паршиво. Особенно когда понимаю, что не спросил ее, почему она сегодня не в Кэйпдоре. В салоне, где только что была она, сейчас становится холоднее, чем на улице, а пустое сиденье вытягивает из меня силы быстрее, чем близость моря.

Только напоминание об этом заставляет завести эйрлат.

Напоминание об этом и о том, что мне нужно спрятать Вирну… пусть она сама считает, что справится со всем, но я так не думаю. Не хочет жить с Кьяной, будет жить одна. Вопрос только в том, как заставить ее принять мою помощь.

Глава 24

Как справляться со страхами

Вирна Мэйс

— Ты делаешь успехи, — говорит Вартас.

— Ага.

Успехи — это хорошо. Но я чувствую себя так, словно меня засунули в льярномолку и запустили ее на максимальном режиме. В общем, такой себе порошочек Вирна Мэйс, которая всегда считала, что нужно сражаться, а сегодня поняла, что сражаться бессмысленно.

— Эй. Вирна!

- Да?

Сегодня у меня получилось отоспаться, и возможно, в этом все дело. В том, что я еще не проснулась, что мой организм вообще не понимает — как это, спать днем, да еще и не два часа, а целых шесть? Или в том, что я окончательно поняла: люди всегда будут виноваты. Для въерхов мы — расходный материал, и даже если десяток-другой случайно сгинет, не страшно.

— Ви-и-и-рна! — рядом с ухом свистит палка, но я автоматически ухожу в сторону и на следующий выпад ставлю блок.

— Реакция отличная, — подводит итог Вартас. — Что не так?

У меня нет ни малейшего желания пересказывать ему ситуацию с Роминой, но приходится. Чем больше я говорю, тем отчетливее во мне зреет мысль, что я хочу это изменить. Чтобы каждый въерх отвечал за то, что делает с человеком. Чтобы в политари на нас смотрели на равных. Чтобы…

— Как думаешь, революция — это выход?

Поперхнувшись, Вар гас выразительно кашляет, и только потом опирается на палку.

— Ты это сейчас серьезно?

— Серьезнее некуда.

— Ну, чисто теоретически… это могло бы нас встряхнуть, — хмыкает он. — Но вообще, это перебор.

— Почему? — интересуюсь я.

— Потому что революция — это кровь и невинные жертвы.

— А сейчас невинных жертв мало? — спрашиваю я.

Вартас делает обманный выпад, с нуля, но я его блокирую. В глазах парня мелькает изумление, смешанное с одобрением, и мы продолжаем. Удар, скрещенные палки, пригнуться, уйти в сторону.

— Сейчас это делаем не мы.

— Значит, лучше просто стоять и смотреть?

Резкий рывок стоит отдающей в бедро боли, но я тут же концентрируюсь на движениях обходящего меня парня. Он говорил, что отслеживать надо все, и я отслеживаю: малейшее изменение позы, выражение лица (кстати, в вар-до умение владеть лицом и собой — одна из ключевых парадигм), так же медленно иду по кругу, стараясь удержать эмоции на глубине. Что, в общем-то, не так легко.

Переехать к Кьяне!

Супер!

— Никто об этом не говорит. — Вартас, кажется, не собирается нападать, но в случае с ним я знаю, что расслабляться рано. — Нужно уметь защитить себя и других, иметь смелость не остаться в стороне, но при этом не провоцировать еще большее зло.

— Философия вар-до, — говорю я.

— Философия мира.

— Мир — это иллюзия, — я нападаю, он отражает. — Там, где мне приходится прятать сестер. Там, где мне приходится извиняться перед убийцей.

Мы снова на миг расходимся, чтобы снова обменяться чередой ударов, и только два из них мне не удается «поймать»: в первый раз срывается палка, и запястье простреливает болью от возвращения защиты на позицию, во второй я слишком спешу, из-за чего получаю хлесткий удар по бедру. Хлесткий, но смягченный, потому что основную силу Вартас уводит в сторону.

— Давай на примерах, — он отбрасывает палку, и мне приходится сделать то же самое, — вечер, когда мы познакомились.

Теперь за движениями приходится следить особенно пристально, потому что даже напряжение тех или иных мышц способно выдать направление удара. Кажется, я не настолько безнадежная ученица, как мне казалось в начале, а может быть, сон и отдых творят чудеса. По крайней мере, я чувствую в теле силу, какой не было раньше.

Вар-до — сочетание силы разума, духа и тела, как говорит Вартас.

Сейчас у меня явный перевес на последнее. С разумом я пока не определилась, а вот с духом вообще все сложно.

— Я не остался в стороне, когда на тебя напали. — Резкий выпад и раскрытая ладонь полны энергии, поэтому я чувствую удар даже несмотря на то, что успела отпрянуть. — Но убивать этих парней до того, как это случилось…

Я обманчиво напрягаюсь, и в миг, когда Вартас уже готовится ставить блок, совершенно неожиданно ныряю вниз. Мне почти удается его достать, но ключевое сейчас — «почти», в сторону он уходит настолько быстро, что я успеваю увидеть только мелькнувшие перед глазами босые ноги.

— Думаешь, я — это предел? — говорю тяжело дыша. — Завтра они встретят еще какую-нибудь девчонку, и ей повезет меньше.

— Откуда ты это знаешь?

— А ты?! Безнаказанность порождает вседозволенность. — Мой удар он блокирует, а в следующий миг (сама не понимаю, как это произошло) его ладонь оказывается за моей талией, подсечка выбивает пол из-под ног, и я лечу на мат.

— Безнаказанность — да, — Вартас смотрит на меня сверху вниз, — но безнаказанными они не остались.

— Все это круто в теории, — я смотрю на него и на возвышающийся потолок, — но на деле совершенно не работает.

— Ты так уверена? Как по мне, не работают революции. Что изменится, если мы вернемся к тому, что нарушил Лидх Картерн?

— Как Лэйс вообще спуталась с таким идеалистом? — интересуюсь я, когда он протягивает мне руку.

— Не знаю. Возможно, считала, что что-то в этом есть.

Рывок помогает мне встать на ноги, я отряхиваюсь.

— На сегодня хватит, — сообщает Вартас. — Завтра продолжим.

Пока у меня освобождение и нет «Бабочки», мы действительно можем продолжать каждый день, но тут я вспоминаю о сообщении от Дженны, которое пришло пару часов назад.

— Завтра не получится, у меня бассейн.

Вартас вскидывает брови.

— Это комплимент от «Бабочки», — поясняю. — Буду сражаться со своими страхами. Точнее, страхом. Воды.