Город Улыбок (СИ) - Гринь Роман Андреевич

-- Он таким не родился! -- Со злостью заявила мать. -- Талантливыми не рождаются! Все это результат его кропотливого целеустремленного труда!

-- Я знаю! -- Отмахнулся я. -- И я уважаю отца за это!

-- Но ты даже не пытаешься порадовать его! -- Возразила мать. -- Только и делаешь, что зависаешь в своей дурацкой игре!

-- Что поделать, если только там я могу почувствовать себя живым! -- Тихо ответил я, немного сжав кулаки. Я всегда злился, когда кто-то посягал на мой мир.

-- Сэм, мы с отцом беспокоимся о тебе! -- сказала мать. -- Тебе уже пятнадцать лет! Пришло время выбирать свою будущую профессию, определиться, кем ты хочешь стать в жизни! Отец не будет содержать тебя вечно! Нужно бороться за свое место в обществе!

-- Мне плевать на этот жалкий мир! На это лицемерное общество! -- Ответил я со злостью. -- Мне нет дела до того, кем я стану! В Городе Улыбок высокие зарплаты. Даже если я по несколько часов в день буду выполнять самую рутинную и презренную всеми работу, мне хватит денег, чтобы оплатить свой беспроводной высокоскоростной 10G-интернет и купить себе какую-то еду. А большего мне и не надо! Моя жизнь там, внутри того устройства виртуальной реальности. А здесь нет ничего, что я бы любил!

-- Сэм, так нельзя...

Дверь кухни широко открылась, и стремительным шагом вошел отец. Он выглядел очень злым. Беда!

-- Привет! -- Промямлил я, чувствуя, как дрожит и садится голос. Вот так всегда! Лишь какая-то угроза -- и я мгновенно трушу. И это тогда, когда думал, что быть более никчемным уже просто невозможно!

-- Как ты это объяснишь? -- Прорычал отец, брызжа слюной, и хлопнул на стол, прямо передо мной распечатку моего табеля. -- Самые низкие оценки почти по всем предметам! Последний в классе! Это как вообще понимать?!

-- Ну... я... в следующем семестре я обязательно исправлюсь! Правда, -- робко говорю, не глядя в глаза отцу, -- я придумал новый способ подготовки, и мои друзья обещали помочь...

-- Прекрати лгать! -- Проорал отец. -- Я устал слушать дурацкие оправдания! Сколько ты уже обещал мне улучшить успеваемость, а результат все тот же!

-- Но отец...

-- В учебе -- ноль, в спорте -- ноль, общественной и личной жизни никакой, да у тебя даже друзей нет! Тебе самому не стыдно?

Я молчал. Мне было нечего ответить. Стыдно? Стыдно бывает тому, кто к чему-то стремится, за что-то сражается, во что-то себя ставит. А я всегда себя презирал!

-- Не все такие безупречные, как ты, отец! -- Тихо ответил я.

-- Я не безупречный! -- Отец сел на стул и тяжело вздохнул. -- Раз так и не смог воспитать нормального сына, и мой ребенок вырос таким никчемным!

-- Джейкоб! -- Повысила голос мать. -- Ты перегибаешь!

Но я уже не слышал дальнейшего. Все тело пробивала дрожь, на глаза наворачивались предательские слезы, которые так хотелось скрыть.

-- Это все твои чертовы игры! -- Продолжал отец. -- Я отключу тебе интернет! И, если не поправишь успеваемость, можешь даже не мечтать о той своей похотливой кукле!

Я вскочил из-за стола и выбежал из кухни.

-- Сэм! -- Услышал крик матери позади себя, но не обернулся.

Вбежал в комнату и закрыл дверь за спиной. Прислонился к ней и сполз вниз. Слезы продолжали давить меня. Какой же я никчемный! Разочарование даже для собственных родителей. Но разве я виноват, что этот мир такой ужасный, что все отвернулись от меня, что меня попросту никто не замечает и никто не может понять?

В дверь постучали.

-- Сэм, я погорячился! -- Послышался за дверью голос отца. -- Открой, надо поговорить!

-- Ты сказал достаточно, я все понял! -- Ответил ему.

-- Сэм, открой дверь! Нам надо все обсудить!

Я осмотрел свою комнату. Сейчас она словно застыла, даже Айза-тян молчала и лишь наблюдала за происходящим. Лишь Флая на плазменном плакате подмигивала, сексуально надувала губки и меняла эротические позы.

-- Нет, я прекрасно тебя понял! -- Ответил я и взял в руки устройство виртуальности.

Снова эта дрожь в руках, но теперь уже от возбуждения, а не злости или обиды. Эта лихорадка! Стоит лишь прикоснуться к волшебному миру -- и я начинаю трепетать. Вся жизнь обретает краски, в ней появляется смысл. Это моя единственная реальность, все остальное лишь мираж, сплошное разочарование, для меня и для окружающих. Только в этом виртуальном мире я чувствую себя живым. А когда его долго нет -- боль, страдания и даже физические ломки. Это мой наркотик! Без него я умираю! Но дайте мне дозу виртуальности -- и я снова воспряну!

Надеваю обруч с очками на голову. В игру сейчас возвращаться нет смысла. Вся моя команда не в сети. Моя возлюбленная Люси вообще не появляется уже пятый день, и куда она пропала -- неизвестно. Просто зайду в свою закрытую сеть.

-- Сэм, открой! -- Слышу стук за дверью и крики отца.

Если так надо сюда попасть -- вызывайте полицию или спецотряд. А потом попытайтесь выковырять меня из любимого мира. Я нажал кнопку на настольном компьютере, тысячи ярких пикселей закрутились в глазах безумным вихрем, и я нырнул в свой рай.

Как уже говорил, сейчас идти в игру не было смысла, никто там меня не ждал. Поэтому, настроившись на любимый закрытый канал, нырнул туда. Безумный танец пикселей наконец-то прекратился, и вот -- я стою посреди холодной заснеженной тундры.

Снег сыплет и сыплет густым потоком. Иду вперед, бреду уже по колени в снегу. Вдалеке видны горы. Их силуэт еле просматривается сквозь метель. Но они так основательны, так велики, так масштабны. В них есть какое-то величие, непостижимое могущество древности. Я словно утопаю в них, они затягивают меня, и я знаю, что уже не спасусь. Начинает играть музыка, медленная и проникновенная. Надо сказать, что на самом деле, я пропустил тот момент, когда она начала играть, очнулся от своих раздумий лишь когда та была в разгаре, когда казалась естественной декорацией, и уже даже не возникали вопросы -- откуда, зачем и когда началась эта мелодия. Нет, эта музыка была неотъемлемой частью этих гор, они не существовали отдельно друг от друга, а лишь как единое целое! Звучание было таким глубоким и наполняющим, что я был абсолютно уверен, это -- часть самой природы. Музыка -- одна из декораций заснеженной тундры, и тех далеких ледяных вершин.

Я шел вперед, прорываясь сквозь метель, и слушал музыку, что была громче даже завывающего ветра. Ведь она звучала прямо у меня в сердце, мурашками по коже. Она входила в меня мимо ушей, а может, и не входила. Может, всегда была внутри меня. Этот странный ритм. Если бы я разобрал его на детали, проанализировал, то, возможно, уловил бы мерные удары барабанов, чье-то гортанное заунывное пение, какие-то струнные инструменты и духовые. Но духовые столь старинные, из той эпохи, когда даже трубящий боевой рожок был новинкой будущего. Слушая эту музыку, я представлял себе жителей тех далеких земель, где она была написана, суровых древних викингов из историй детства. Одетые в свои шкуры, с острыми боевыми топорами они бродили среди лютого холода. И что им было дела до завываний ветров, до гимнов северных скал, до голодных свирепых волков и медведей? Эти храбрые бородатые мужчины были готовы загнать свой топор в тело любого, кто станет у них на пути. Будь то бог или сам дьявол, они разрубят его ребра, вогнав оружие глубоко в грудную клетку. И в такие вот моменты, эти свирепые варвары, что прорывались через жестокие метели и все опасности севера, лишь закаляя свой характер, казались мне совершеннее и лучше любого из нас, жителей Города Улыбок, покоривших добрую половину законов мироздания, обманувших природу и Бога. Они были свободны, они бороздили океаны, и весь мир был открыт перед ними. А мы как загнанный в клетку скот, живем под своим Куполом. И что толку с наших гениальных технологий?

Вдруг, посреди метели я увидел силуэт. Протер глаза и посмотрел еще внимательнее. Действительно, ко мне кто-то приближался. Но это невозможно! Это закрытый канал, здесь не может быть людей, как и искусственного интеллекта, так запрограммировано это место! Этот мир создан для моих одиноких скитаний, где я могу бродить по снежной пустоши и предаваться своим страданиям без лишних свидетелей. Может, меня взломал какой-то хакер? А такое вообще возможно? Да и зачем кому-то взламывать заурядного школьника вроде меня? Но, тогда кто это? Меня проняла дрожь.