Фазы гравитации - Симмонс Дэн

– Уф, слава богу, что я решила поболтать с Бекки, иначе проворонила бы! – поравнявшись с ним, девушка остановилась перевести дух. – А я Шейла Гольдман, мы с вами раз говорили по телефону.

– Неужели?

Шейла кивнула, смахнув с ресниц снежинку.

– Да, в сентябре, в самом начале учебного года. Мэгги в тот вечер была у родителей.

– Точно, – пробормотал Бедекер, припоминая короткий разговор. Он тогда даже не представился.

– Бекки вам сказала, что Мэгги уехала?

– Да. Про каникулы я и не подумал.

– И наверняка сказала про Брюса Кларена? – допытывалась Шейла, снова стряхивая снег с ресниц. – Слушайте ее больше! Брюс околачивался тут неделями, но чтобы Мэгги с ним куда-то поехала… бред!

– А вы подруга Мэгги? – спросил Бедекер.

– Да, близкая. Одно время мы даже жили в одной комнате. – Шейла вытерла нос варежкой. – Только она все равно голову мне оторвет, если узнает, что вы заходили, а я… Короче, Мэгги не на Бермудах с Брюсом.

Мимо на бешеной скорости пронесся автомобиль, обдав их грязью. Бедекер взял Шейлу за локоть и увел подальше от обочины.

– А где Мэгги сейчас? – Он знал, что ее родители живут в часе езды отсюда, в Нью-Гэмпшире.

– В Южной Дакоте, – откликнулась Шейла. – Улетела вчера в обед.

Южная Дакота? Бедекер на мгновение растерялся, но потом вспомнил давний разговор в Варанаси.

– Ах да, там ее бабушка с дедом.

– Только бабушка, Мемо. Дед умер в январе, – пояснила Шейла.

– Надо же, не знал.

– Вот, тут адрес и все такое. – Шейла протянула клочок желтой бумаги, исписанный почерком Мэгги. – Кстати, если хотите, можете вызвать от меня такси.

– Нет, спасибо, – отказался Бедекер. – Если так не поймаю, вызову из телефона-автомата. – Поддавшись порыву, он крепко сжал девичью руку в варежке. – Огромное спасибо, Шейла!

Та приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Не за что, Ричард.

В Чикаго он прилетел незадолго до полуночи и шесть бессонных часов провел в «Шератон-отеле» при аэропорте. Лежа в темной комнате в окружении гостиничных звуков и запахов, он вспоминал последний разговор со Скоттом.

В Мельбурнском аэропорту, неподалеку от мыса Канаверал, коротая время до рейса на Майами, Скотт вдруг спросил:

– Как думаешь, что напишут в твоей эпитафии?

Бедекер опустил газету.

– Оптимистичный вопрос перед полетом.

Хмыкнув, Скотт почесал щеку. В отрастающей бороде ярко блеснула рыжинка.

– На самом деле я думал о своей. Знаю, что напишут: «Пришел, увидел и просрал». К сожалению, как-то так.

Бедекер покачал головой.

– Пессимистичные эпитафии уместны только после двадцати пяти. – Он снова взялся за газету и снова ее отложил. – Хотя… запала мне в душу одна цитата. Боюсь, ее и высекут на моей могиле.

– Что за цитата?

Дождь за окном перестал. Над пальмами засияло чистое небо.

– Читал «Музыкальную школу» Апдайка?

– Нет.

– Мой любимый рассказ, – помедлив, продолжал Бедекер. – Там главный герой говорит «Я не музыкален и не религиозен. В каждый момент жизни я должен соображать, как поставить пальцы, и нажав, еще сомневаюсь, исторгну ли аккорд».

Скотт с минуту молчал. По системе оповещения то и дело вызывали кого-то и предупреждали насчет религиозных сектантов.

– И чем закончилось? – поинтересовался Скотт.

– Рассказ? Ну, герой вспоминает, как в детстве ходил в церковь, где учили, что прикасаться зубами к облатке – это святотатство…

– Серьезно? – ухмыльнулся Скотт. – Нас в Святом Малахии учили наоборот.

– Правильно, – кивнул Бедекер. – Нынешние облатки во рту не тают, их нужно жевать. В общем, в самом конце герой рассуждает о собственной жизни и говорит «Мир – это Святые Дары, чтобы вкусить, их надо разжевать».

Скотт глянул на него в упор.

– Пап, ты читал Веды?

– Нет.

– А я читал, и много, еще в Индии. Они имели мало отношения к взглядам Учителя, но в целом посильнее будут. Хочешь, скажу мою любимую строчку из «Тайттирия-упанишада»? «Я есть мир, я вкушаю мир. Кто знает, тот понимает».

По громкоговорителю объявили нужный рейс. Бедекер встал, подхватил летную сумку и протянул руку сыну.

– Удачи, Скотт. Свидимся на Рождество, а может, и раньше.

– И тебе удачи, пап. – Не обращая внимания на протянутую руку, Скотт крепко стиснул его в объятиях.

Бедекер обхватил мускулистую спину сына и закрыл глаза.

В семь сорок пять утра он вылетел из аэропорта О’Хара рейсом на Сиэтл, с пересадкой в Рапид-Сити, Южная Дакота. От Стерджиса недалеко. По-другому к ранчо бабушки Мэгги было не подобраться, разве что прыгать с парашютом. Изнемогая от усталости, Бедекер все же отметил, что на рейс поставили новую модель «Боинг-767», на таких ему летать еще не приходилось.

Где-то над югом Миннесоты подали завтрак: подогретый омлет с колбасой. Невзирая на отсутствие аппетита, Бедекер решил пересилить себя и поесть – вот уже три дня у него во рту не было ни крошки, – но не смог. Прихлебывая из чашки, смотрел на мелькающую сквозь толщу облаков землю, когда его окликнула стюардесса:

– Мистер Бедекер!

– Да? – Он вдруг испугался. Откуда узнали его имя? Что-то со Скоттом?

– Капитан Холлистер приглашает вас в кабину пилотов.

– С удовольствием! – Чувствуя, как отлегло от сердца, он поднялся и последовал за стюардессой через салон первого класса, лихорадочно пытаясь припомнить знакомого пилота по фамилии Холлистер, но безуспешно. Впрочем, память могла и подвести.

– Сюда, сэр. – Стюардесса распахнула дверь, пропуская его вперед.

– Спасибо, – поблагодарил Бедекер и шагнул в кабину.

Из кресла ему приветливо улыбался пилот – цветущий мужчина лет за тридцать с густой копной волос, приятным лицом и мальчишеской ухмылкой, как у астронавта Уолли Ширра.

– Добро пожаловать, мистер Бедекер. Меня зовут Чарли Холлистер, а это Дейл Кнутсен.

Бедекер кивком поприветствовал новых знакомых.

– Надеюсь, мы не оторвали вас от завтрака? – продолжал Холлистер. – Заметил ваше имя в списке пассажиров, ну и подумал, что вам наверняка будет интересно сравнить эту малышку с «Аполлоном».

– Однако, – поразился Бедекер. – Ловко вы меня вычислили!

Холлистер снова ухмыльнулся. Ни он, ни второй пилот с виду никак не контролировали лайнер.

– Прошу. – Кнутсен отстегнул ремни и встал. – Садитесь сюда, я пока сбегаю на кухню.

Бедекер с благодарностью устроился в правом кресле. Приборная панель отличалась от шаттловской разве что штурвалом вместо ручки управления. Видеотерминалы транслировали показания приборов, данные и цветные карты на три передних экрана. Посередине панели, аккурат между пилотами, была вмонтирована компьютерная клавиатура. Взглянув на синее небо, линию горизонта и облака, Бедекер повернулся к первому пилоту:

– Поражаюсь, как вы меня приметили. Мы раньше не встречались?

Тот помотал головой.

– Нет, сэр. Я выучил наизусть имена участников различных полетов. Ну и по ящику вас показывали. Если честно, всю жизнь мечтал стать астронавтом, но не срослось…

– Отставить «сэр», – шутливо приказал Бедекер, протягивая руку. – А то чувствую себя дряхлым стариком. Просто Ричард.

– Отлично!

Мужчины обменялись рукопожатиями.

Бедекер покосился на экраны и плавающий штурвал.

– Похоже, малышка прекрасно обходится без посторонней помощи. Хоть что-то делать здесь нужно?

– Не особо, – засмеялся Холлистер. – Скажи, она – прелесть? Последнее слово техники! Запрограммируешь в О’Хара и балдеешь до самого Сиэтла. Единственно, шасси выпускать не умеет.

– Неужели полностью на автопилоте? – нахмурился Бедекер.

Холлистер вздохнул.

– Мы настаиваем на самостоятельном управлении, профсоюз нас поддерживает, но в «Юнайтед эйрлайнс» артачатся, мол, «Боинги» закупались специально, чтобы рулил компьютер, экономя им топливо. Человеческий фактор увеличивает расход. Тут не поспоришь.