Верховный маг Ордена (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— Разнарядка по магическому исцелению, — кивнул я. — Все маги должны будут в обязательном порядке уделять часть времени лечению людей. И омоложению. Я об этом уже думал. Мы даже это указали в нашем Уставе. Способствовать улучшению общественного здоровья и что-то там еще. С деталями определимся позже. Когда будем точно знать, какой процент от населения вообще магически одарен, и отработаем технологии исцеления. Пока нет ясности, то ли каждому из нас достаточно будет пару часов в неделю этому посвящать, то ли для адекватного результата придется только на медицину пахать с утра до вечера! И вообще, что считать адекватным результатом… Это все нужно прорабатывать.

— Согласен, — кивнул Бастрыкин. — Рад, что по этому пункту мы друг друга понимаем.

— Но насколько я понимаю то, как в принципе работает человеческое общество, — заметил я мрачным тоном, — все это только временные меры. Ладно, сейчас пока мы мало что можем и умеем. А что умеем, в принципе сравнимо с возможностями современной техники. Но… Рано или поздно мы прокачаемся, создадим свои магические роды со своими секретными техниками и прочим! А заодно маги таки прорвутся во власть в товарных количествах и установят власть этих родов. Тогда обычным людям придется с ними бороться. Я уже это в голове крутил. И я вообще не представляю, как на это сейчас повлиять, чтобы не допустить новых магических войн лет через двести!

— А тебе не кажется, что лет через двести ты сам будешь у руля и не допустишь развития событий, которое тебя не устраивает? — весело спросил Бастрыкин.

— Так вот я сейчас и стараюсь, чтобы через двести лет не пришлось напрягаться! — в тон ему ответил я.

Бастрыкин захохотал.

— Логично! Что ж, можно сказать, я занимаюсь тем же самым.

— Вот-вот. Только все, что мне удается придумать, какие-то полумеры. Или лютый мрачняк. Например, понятно, что требуются магические университеты и максимально свободный обмен информацией, чтобы не допустить концентрации знаний в отдельных семьях — но это заодно и опасность! Ведь если до магических знаний может дотянуться любой псих, рано или поздно он до них дотянется! То есть нужны какие-то градации, ограничение доступа к знаниям — а там и правда до сословных элит недалеко…

Бастрыкин кивнул.

— Ты хорошо видишь опасности. Но делаешь типичную ошибку молодежи.

«Ошибку молодежи»! Это я-то. Ну ладно.

— Какую же?

— Ты воображаешь, что решение в принципе есть. И забываешь, что существует класс проблем, в принципе не решаемых человеческими силами, — тут он чуть улыбнулся. — К счастью, есть еще и Творец. Или, для неверующих, судьба.

Тут я опешил. Как-то странно было слышать такое от главы государства! Тревожненько, я бы сказал.

— То, о чем ты говоришь, упирается в общую для всех проблему — парадокс власти. Эту тему мы с тобой уже затрагивали. Нет ничего страшного в том, что со временем люди, которые пробьются к рычагам управления жизнью общества, будут в основном из числа магов. В конце концов, психологически вы ничем не отличаетесь от обычных людей. А правят всегда немногие, по определению. Какая разница, будут эти немногие иметь магический дар, или нет? Страшное начнется тогда, когда условные магические элиты станут отгораживаться от условного «простого народа», не учитывать его чаяния и потребности, не пополнять свой состав. А это узкое место всех элит, не только магических. Проблема утраты эффективности, я бы сказал.

Кажется, на моем лице было написано удивление, потому что Бастрыкин пояснил:

— Мне не нравится словосочетание «простые люди» — люди, по моему опыту, редко бывают простыми. Однако иначе придется прибегать к более сложным эвфемизмам, чтобы сказать то, что я хочу сказать… Так вот, люди, которые приходят к власти, по определению жестче, резче, часто менее эмпатичные, чем люди, которые к власти не стремятся. Кроме того, власть — ужасно приятная штука. Ты, Кирилл, должно быть, уже это распробовал.

Я хотел было сказать, что не успел — и понял, что совру. Власть — это ведь не только командование людьми. Власть — это, наверное, в первую очередь право решать, как именно будут жить и что думать другие люди. А на это я успел оказать самое непосредственное влияние. Пусть даже из соображений «если не я, то кто?». И мне, что греха таить, понравилось.

— Так вот, раз получив власть, человек не хочет ее отдавать. Это естественно и нормально. Он создает вокруг себя «прослойку безопасности», назначая на зависимые посты людей в первую очередь верных, которые не подсидят, пусть даже они выполняют свои обязанности немного хуже — будем великодушны, пусть сначала именно «немного» хуже!

— И вы так не делали? — не удержался я от вопроса.

— Разумеется, делал и делаю, — Бастрыкин и бровью не повел. — Более того, поскольку я сам пришел на свой пост, скажем так, не вполне мирным путем, мне до сих пор приходится мириться с очень многими проколами людей, которые мне помогли в тот момент. Нельзя убирать тех, кто тебе верен и поддерживает тебя, даже отправляя в почетную отставку, если их некем заменить! В этом смысле то, что ты помог нашему общему другу решить его проблемы со здоровьем — огромный для меня подарок. Когда-нибудь поймешь, почему.

— В смысле? У вас на него планы, заменить им кого-то менее эффективного?

— И это тоже. Но тут надо понимать, что людей вроде него или тебя сложно использовать как вздумается. Вы все-таки не столько инструменты, сколько игроки, просто на поле, несколько отличном от моего. Я, — он выделил местоимение голосом, — это понимаю.

— А вот теперь вы мне льстите… — пробормотал я.

Бастрыкин захохотал.

— Точно! Ну дай польщу еще раз и скажу, что ты отлично читаешь между строк.

Я хмыкнул и отпил еще чаю.

Великий магистр между тем продолжал:

— Ну да ладно, возвращаясь к нашим баранам… Каждый хочет защитить свою задницу, это нормально. Но со временем такая «нормальность» приводит к тому, что элиты перестают пополняться эффективными и адекватными управленцами, которые сами прогрызли себе путь наверх, представляют, как живет основная масса людей и не утратили с нею связи. А начинают пополняться всякими… Пусть даже и неплохими, может быть, людьми, но — карьерными чиновниками во втором-третьем поколениях. Мамкиными пирожками — в лучшем случае. В худшем же — избалованными увальнями, которые относятся к любой работе спустя рукава и все больше погрязают в самых разнообразных, не вполне удобоваримых пороках. Принципиальной разницы между магами и не-магами я тут не вижу.

У меня аж рот открылся от удивления. Услышать от главы государства что-то похожее на то, о чем мы едко рассуждали за пивом с приятелями еще в той, прошлой жизни, — это было сильно.

— И? Какой же выход? — хмуро спросил я. — Кроме очевидного? «Хочешь сделать хорошо — сделай сам»?

— Так ты ведь и второй вариант мне назвал.

— Какой же это?

— Участие людей в жизни государства, — Бастрыкин улыбнулся. — Люди часто жалуются на чиновничий произвол, на засилье солдафонов — но сами не понимают, что именно они создают государственную среду, в которой живут. Твои слова, нет?

— Мои. Но как…

— Так вот, чем больше люди участвуют в жизни государства, тем больше вероятность, что среди них найдутся те, кто способен разглядеть и решить назревшую проблему. А участие может быть самым разным. От подачи жалоб на плохой вывоз мусора во дворах до службы в горячих точках Болоса. Время от времени элиты паршивеют, ты недавно столкнулся с одним прямо-таки вопиющим примером. И люди «снизу» должны их снести и заместить. Если государство жизнеспособно, такие циклы обновления проходят своевременно и относительно бескровно, в виде дворцовых переворотов, как до сих пор было в нашей истории. Впрочем, наша история довольно короткая… Если дело зашло слишком далеко — начинаются кровавые революции, как в Фали и Истрелии.

Я машинально кивнул, удивляясь, как он туда вывернул.

— В этом я и вижу спасение от магической диктатуры. В общих усилиях. Особенно они будут эффективны, если магия не будет давать таких уж невероятных преимуществ. Нам бы продержаться хотя бы лет пятьдесят, может, чуть больше — и есть надежда, что научно-технический прогресс действительно сравняется с магией. Так, чтобы возможности каждого человека, получаемые за счет общего уровня развития общества, не слишком отличались от возможностей прокачанного мага. Собственно, люди Терры шли к этому со времен Исхода… Чтобы магия была лишь одним из бонусов у некоторого числа граждан, что-то вроде высокого роста или абсолютного слуха. Полезно в некоторых профессиях, и только.