Верховный маг Ордена (СИ) - Плотников Сергей Александрович

Не менее умилительно, хотя и в другом роде, было наблюдать за тем, какие взгляды кидали друг на друга Никита Селиванов и Кирилл Ураганов — особенно, когда дамы на них не смотрели. Еще немного, и один позовет другого «пойдем, выйдем»! Особенно извращенная часть Аркадия, которая наслаждалась несмешными шутками и неловкими ситуациями, почти хотела, чтобы дело дошло до драки — посмотреть, чем все это кончится. К счастью, эта темная сторона его души осталась разочарованной.

3. Денис и Гестия Зорины

— Исполняющий обязанности заместителя директора Службы поддержки детей-волшебников? — с улыбкой и без малейшей запинки проговорила Гестия, мать Ксантиппы Зориной. — А почему, собственно, исполняющий обязанности?

— Это связано с моим статусом ребенка-волшебника, — гладко ответил Аркадий. — Официально я не могу занимать государственные посты.

— Скажите пожалуйста, как интересно! Не хотите ли еще чаю? — изящным, почти сценическим жестом эта молодящаяся дама, одетая в шикарное темно-зеленое платье, приподняла такой же изящный фарфоровый чайник. Манеры Гестии Зориной вызывали легкую оторопь: она вела себя так, как будто кокетничала, но при этом будто бы и не совсем — тем более, что ее муж, Денис Зорин, находился тут же, сидел рядом на диване, и вид имел слегка усталый и слегка смирившийся.

— Спасибо, не откажусь.

— Замечательно, что судьбой моей дочери лично занимается такой высокопоставленный чиновник! — Аркадию досталась еще одна «в меру обольстительная» улыбка. — Так насколько элитная, говорите, эта школа магии?

— Мама… — прошептала Ксантиппа, которая сидела рядом с Аркадием, не столько красная как рак, сколько смертельно бледная.

— Милая, помолчи, я забочусь о твоем будущем! — наставительно произнесла Гестия.

— Эта школа, которую курирует Верховный маг Ордена, — спокойно сказал Аркадий. — А Великий магистр лично подписал приказ о ее создании. Не говоря уже о том, что она находится на землях, принадлежащих рыцарю. Разумеется, столетней истории у этого учебного заведения нет и быть не может по определению, зато Ксантиппа будет стоять у самого его основания…

Полноватое, но еще свежее и красивое лицо Гестии просветлело.

— Какие заманчивые перспективы! — промурлыкала она.

Аркадию не нужна была сердечная связь, чтобы понять: Ксантиппа в этот момент желает провалиться сквозь покрытый коврами пол! Ну что ж, она знала, что так будет, не даром попросила Кирилла не лететь с ними.

Если бы он мог общаться с ней так же, как эти шестеро общались между собой, он напомнил бы, что жеманная Гестия с ее лакейским менталитетом — не самый плохой вариант родительницы. Бывают и хуже. Намного хуже. Но такой возможности у него не было, а к магической телепатии ученые и маги пока только думали, как подступиться. Так что бедной Сане приходилось страдать без утешения. Ничего, полчаса сумиранского стыда еще никого не убивали! Зато потом она получит возможность спокойно жить с теми, кого считает своей семьей, без лишней нервотрепки. За такой приз можно и потерпеть.

4. Архип и Елизавета Гранины

Побывав в домах у четырех из пяти Кирилловых подруг, Аркадий мог бы довольно четко рассказать о семьях каждой, даже не глядя в досье. У Шинетов — просторный чистый фермерский дом в корасском стиле, с большим очагом в центре гостиной и диваном напротив, явно чтобы собиралась вся семья. У Селивановых — почти то же самое, но по-орденски: вместо огромной гостиной-кухни отдельно кухня, отдельно столовая, отдельно парадная гостиная. А вместо большой каменной печи маленькая печурка, не для обогрева, а для уюта: греются электричеством, благо оно в Ордене настолько дешевое, что в удаленных от АЭС поселениях лет уже тридцать как даже и не думают закладывать теплоцентрали. У Зориных — богемная квартира с обилием драпировок, фарфоровых статуэток и «изящной» мебели. Отдушина: кабинет Дениса Зорина, заваленный распечатками, с большим удобным столом и удобным же продавленным диваном, на котором глава семьи, похоже, чаще всего и ночевал.

А вот квартира Граниных, вроде бы довольно просторная, поражала не столько бедностью и захламленностью, сколько неуютом и заброшенностью. Обои, которые местами отходят; дешевый ковер на полу, который годами не выбивался; углы, которые никто не мыл. Раскиданные кругом детские игрушки, карандаши, высохшие краски… И — почти полное отсутствие книг. Из одной мимолетной реплики Ксюши Аркадий помнил, что ее книги родители обычно запирали в кладовке.

На эту встречу он явился один, даже без самой Ксении — и тем более без Кирилла. И сразу же понял, что интуиция его не подвела.

— Это наша дочь! — резко заявил Архип Гранин, мастер цеха на сталелитейном заводе. — Я этот ваш закон о детях-волшебниках читал! Она несовершеннолетняя, значит, должна вернуться в семью! И точка.

— Вот именно! — подтвердила его супруга Елизавета, женщина в темно-синем домашнем халате и с распущенными, как будто слегка немытыми волосами. Она очень походила на Ксению, но почти карикатурно: миловидное, но уже чуть оплывшее лицо, огромные зеленые глаза скрыты излишне густо накрашенными ресницами. — Хватит, налеталась! Еще чему ее научат в этой вашей школе, непонятно!

— Ксения, безусловно, несовершеннолетняя, — сказал Аркадий, охлаждая тон сразу градусов на десять. — Однако замечу, что вы, как ее родители, согласно закону о защите прав несовершеннолетних обязаны обеспечить условия для ее роста и развития. Обратите внимание, речь идет о том, что ваша дочь получит возможность посещать уникальное учебное заведение, что облегчит ей получение высшего образования и выгодное трудоустройство…

— Нахрена ей это высшее образование? — перебила его Елизавета. — Для изврата всякого? Чтобы семью не уважать? Чтобы старшим не помогать? Это она и так умеет!

— Хватит тут уже на закон давить! — Гранин сложил руки на груди. — Я свои права знаю — моя дочь, и точка! Не имеете права разлучать семью.

Аркадий приподнял брови.

— Тогда вы также знаете и то, что социальные службы вполне могут заинтересоваться ее ситуацией, если сочтут, что интересы Ксении тут не соблюдаются.

— Ты, что ли, их натравишь? — Гранин, высокий и мощный тип, почти такого же роста как Аркадий (и уж точно шире корпусом!), сделал шаг навстречу. — Чего это ты такой интерес проявляешь, а? Молоденькими девочками интересуешься?

— А ты, похоже, судишь по себе, — Аркадий встретился с ним взглядом.

Реакция последовала ожидаемая: в лицо теневому магу прилетел кулак. Ух ты, ностальгия! Последний раз кто-то пробовал банально заехать ему кулаком в морду еще в начале «первого срока» Смеющимся Жнецом! Потом-то обычно сразу стреляли из гранатомета…

Аркадий почти автоматически уклонился, а затем, схватив Гранина за футболку на груди, поднял вверх на вытянутой руке, легонько стукнув головой о потолок. Одежда мужика слегка затрещала, так что он машинально убрал часть его веса телекинезом.

Елизавета Гранина тоненько завизжала.

— Тихо! — бросил Аркадий, копируя властные интонации Мишки Бастрыкина.

Женщина замолчала, будто ее выключили.

— Ты, мужик, совсем берега попутал, — теперь Аркадий говорил ласковым тоном, по-прежнему глядя Гранину в глаза. — Забыл, что на тебе висит? Кто заготовок на триста тысяч как брак списал, а? Думаешь, об этом не знают? Знают. Считай, пока тебя только из-за дочери не трогают. Но все ведь может измениться.

— Да я… — прохрипел Гранин. — Да ей отец!

Аркадий разжал пальцы, и Гранин кулем рухнул на пол.

— Подпишите документы, — сквозь зубы произнес Аркадий, доставая из портфеля и выкладывая пачку бумаг на стоящий в углу детский столик (другого стола, кроме заставленного грязной посудой журнального, в комнате не было). — Или дело может окончиться для вас очень плохо.

Ему с большим трудом удавалось подавить в себе невесть откуда взявшуюся ярость. Только что ситуация его скорее развлекала, но вот на фразе «Да я ей отец» развлечения кончились. Почему-то вспомнилось, как давно, почти год назад он пообещал Афине защищать Кирилла, как собственного сына, — а она поставила под сомнение искренность Аркадия, сказав «Но ведь у вас же нет детей». Тогда действительно не было, хотя над появлением Варды они с Леонидой начали работать тем же вечером. А вот теперь он понял, что имела в виду Афина.