Степень превосходства (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113

— Я слышал о нем от сотрудников Центра, — сказал Крейг. — Многие до сих пор считают его героем. Иванов предал Ткаченко анафеме, но это не помогло. Подобное случается регулярно. Недавно некий Паго Нвокеди, культуролог, расстрелял из винтовки десяток редчайших многоногих броненосцев — в интересах науки, разумеется. Он попал в больницу, и к лучшему — не только СОЗ, но и некоторые коллеги Нвокеди злы на него как дьяволы. Биолог, который мне об этом рассказал, чуть не плакал — он на отлов пары таких животных второй год разрешения получить не может, а тут… Он бы этого культуролога самого подвесил на стенку в качестве мишени.

— А какое отношение к культурологии имеет истребление броненосцев? — спросила Кэт. — Или он решил преподать туземцам урок бережного отношения к природе?

— Сложно понять, правда? Вот и в Центре ничего не понимают. Но у них мало информации. Паго Нвокеди сняли с планеты смотрители, следствие по делу еще ведется, все сведения до поры держатся в секрете. Ясно одно — эксперимент (а это явно был хорошо продуманный эксперимент) носил чисто биологический характер и никакого отношения к культурологии не имел.

В голове у меня звякнул тревожный звоночек.

— Погоди-ка… Ты говоришь, этот Паго попал в больницу? А в чем дело?

— Мне не удалось выяснить, — ответил Крейг. — Я связался из Центра с СОЗ, мотивируя свой интерес тем, что нам тоже вскоре предстоит высадка на Тихую, и нам очень желательно все знать о недавних несчастных случаях на планете. Но мне сообщили только, что Нвокеди подал сигнал бедствия с поверхности, после чего его подобрала спасательная группа. Зато выдали и кое-что интересное. Вскоре после инцидента с культурологом на планете без вести пропал смотритель заповедника Герман Левицкий и погиб его сын Эрик.

— Так и знал — что-то неладно с этой тихонькой планеткой! — Я с расстройства бросил ложку в пустую тарелку и велел «жучке» подавать второе. Хотя, надо сказать, аппетит у меня пропал абсолютно.

После обеда, едва я вошел в свою каюту, меня ошарашила Диана:

— Пит, похоже, мне удалось разгадать природу твоих снов.

Кошмары с пейзажами Тихой и таинственным монстром время от времени продолжали беспокоить меня по ночам; но через пару месяцев похода я к ним почти привык.

— Долго же ты думала, детка, — сказал я, вспоминая, что поручил ей разобраться в моей проблеме в первый же день похода.

— Дело оказалось непростым. Кибы, в отличие от людей, ничего не забывают, Пит. Я не прекращала работать над этим.

— Извини. Не хотел тебя обидеть.

— Я не обиделась.

Диана, не дожидаясь приглашения, материализовалась в каюте — ее объемное изображение вдруг возникло напротив, в моем рабочем кресле. Я присел на край кровати.

— Этот твой экран, защищающий психику — настоящая броня, — сказала она. — А сзади еще множество ловушек для непрошенных гостей. Пару раз я думала, что уже не выберусь обратно из лабиринтов, созданных твоим подсознанием. Экран настроен изменять структуру в соответствии со случайными ассоциативными цепочками. Я сомневаюсь, что через него смогли бы пройти даже те, кто его сконструировал. Если бы не твое полное доверие и открытость, мне пришлось бы плохо — ты в любую минуту мог захлопнуть ловушки, и я превратилась бы в полузабытое воспоминание в каком-нибудь отдаленном уголке твоей памяти.

— Я и не знал, что все это так рискованно для тебя. Погоди, но ведь ты все равно осталась бы? Матричный кристалл, блоки памяти… Твоя личность, она ведь в них?..

— Правильно. Я всегда создаю резервную копию самой себя перед началом любого действия, пусть самого простого; после стираю устаревшие версии. Но если со мной что-то случилось бы там, внутри твоей психики, я бы умерла — совсем так, как умирают люди. А потом воскресла, и помнила все, вплоть до последнего момента. Медицинские кибы испытывают эти вещи на себе десятки и сотни раз, а в случае смерти их пациента — непременно. Обычное дело, вроде перезагрузки. Или выключения питания. Но, благодаря твоему брату, я немного другая… — Диана улыбнулась.— И я боюсь умирать — даже на время. А побродив в дебрях твоего подсознания и примитивных первичных инстинктов, я очень хорошо понимаю, что это значит — по-настоящему бояться. Ты даже не представляешь, какие химеры и чудовища водятся в глубинах человеческой психики, и на что они способны.

Я помолчал немного, размышляя над услышанным.

— Все, что ты сказала — для меня большая новость. Я не психотерапевт, а всего лишь биомеханик. А биомеханик — он ведь не настоящий врач. Просто работяга, как обычный механик. Убирает поврежденные органы и ставит на их место запчасти. И даже этим не занимаюсь вот уже много лет.

— Успокойся, пожалуйста, я прекрасно знаю все, что касается твоей специализации. — Диана снова улыбнулась. — Ты взволнован, это я виновата. Мне не стоило говорить тебе. Но быть наполовину человеком очень сложно… Возникает, например, желание поделиться с кем-то своими переживаниями. Я постоянно обмениваюсь информацией с другими киб-интеллектами, но это совсем не то.

— Тебе незачем себя обвинять или оправдываться. — Я сделал попытку ободряюще потрепать ее по плечу, но моя рука провалилась в пустоту. — Вот черт!.. Ну надо же, опять забыл. — Диана весело рассмеялась — совсем как девчонка-школьница. — Если я о чем и жалею, так это о том, что никогда не смогу тебя поцеловать. А теперь — хватит болтать попусту. Давай, выкладывай, что там на счет моих кошмаров?

— Значит так, — Диана сделала серьезное лицо. — Спешу тебя порадовать — ты у нас скрытый экстрасенс. И достаточно сильный. Лучше сказать — чрезвычайно сильный.

— Надо же, какие новости! — изумился я.

— Совершенно точно.

— Погоди… Меня, как и всех, тестировали в школе на наличие экстрасенсорных возможностей. В армии — тем более, армейские всегда заинтересованы в выявлении и развитии экстрасенсорики у военнослужащих. Но ничего не обнаружили.

— Школьные тесты оставляют желать лучшего, — сказала Диана. — Что касается армии, то военных не интересуют скрытые способности, которые надо долго развивать — они имеются почти у каждого человека. Им также не интересны люди, у которых эти способности проявляются спонтанно, от случая к случаю — ты как раз такой. Армии нужны индивиды, умеющие произвольно управлять и свободно распоряжаться. Чувствуешь разницу?

— Но я и спонтанных проявлений у себя не замечал, — возразил я. — Обостренное чувство опасности, неплохая интуиция — не больше. Но тем же самым могут похвастать многие профессиональные охотники. Как и профессиональные солдаты. Без этого в нашем деле — прямой путь в могилу.

— Ты прав, но слишком скромен. Я сопоставила все данные. Всю твою жизнь — то, что мне известно. Слушай. Не все профессиональные солдаты могут, прослужив четыре года в спецподразделении ВКС и приняв участие в десятках операций, не только остаться в живых, но и не получить даже царапины. Далеко не все военнослужащие умудряются ни с того ни с сего подать в отставку за две недели до гибели их подразделения… Верно?

Возразить было нечего. Так и было.

— Не все биомеханики проводят тысячи операций, не допустив не единой ошибки, — продолжала Диана. — Сказать прямо — таких попросту нет. Не зря твой профессор Вацек не хотел тебя отпускать. И, наконец, не все профессиональные охотники могут в течение двенадцати лет добывать опаснейших зверей на десятках планет, оставаясь совершенно невредимыми… Если хочешь спорить, назови хоть одного. Сколько травм у Кэт? У Рика? У Крейга? Ты же не думаешь, что им жизнь не дорога? А ты не только остался жив-здоров, но и успел спасти человек двадцать своих коллег за секунду до смерти, «случайно» оказавшись там, где нужно.

— Но если ты права… Почему я тогда не сберег своих ребят. Десантников. — Слова дались мне с трудом, воспоминания — еще тяжелее. — Да, я подал в отставку… сам не знаю, как вышло. Выходит — просто сбежал.

— На твоем месте я не стала бы вешать на себя чувство вины, — сказала Диана. — Скорее всего, это было просто неотвратимо. Вспомни свою жизнь — никогда ты ни откуда не бежал, как бы ни было опасно. И никогда не отступал. Останься ты — погиб бы вместе с ними. Прекрати распускать нюни, и поехали дальше. В юности ты увлекался экстрим-туризмом не меньше чем Малыш, и — ни одной травмы, ни одного вывиха… У вас несомненный дар беречь свою шкуру, мистер Дуглас. А заодно и шкуру тех, кто находится рядом. Делаешь ты это неосознанно, но чрезвычайно заботливо.

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113