- Чего завис, - орет Леженец прямо в ухо, - двигай быстрее.
Да куда уж быстрее, и так почти бегу. Опускаю быстрый взгляд вниз, на сжавшуюся комком Юлию, зажмурившую в испуге глаза. Побелевшие пальцы судорожно вцепились в грубую ткань пиджака. Только этого еще не хватало, кажется, юную госпожу охватил приступ паники. Не может быть и речи о том, чтобы опустить девушку на пол, и заставить идти своим ходом. Еще убежит невзначай, забьется в какой угол, и выковыривай ее оттуда часами. А часов у нас нет, только минуты, пока окончательно не перебудили весь дом.
На встречу вылетает тот самый парень, в узорчатых чулках, возбужденный не в меру. Заметив нас, взвизгивает по-женски, и уносится прочь, сверкая тощими ягодицами. Оно и понятно, вид у Леженца самый грозный. Вытирает нос кулаком, а кулак-то не простой: в крепкой спайке с кастетом, вкусившим первую кровь. Именно ее капли он размазал по лицу.
Продолжаю нестись вперед… только вперед. Перед глазами мелькают бесконечные двери, пятна настенных светильников, а еще спина Дмитрия, выступающего в роли ледокола. Редких прохожих отшвыривает прочь, особо не церемонясь и не рассусоливая. Периодически рявкает про «работу службы безопасности», и «разошлись, что б вас». Прямо в лучших традициях Мо, только словарный запас у нашего спортсмена скуднее будет. Но это ничего, с годами наработает.
Переступаем через порог - а вот и лестница, ведущая вниз. Поудобнее перехватываю Юлию, которая, кажется, уже и не дышит, только испуганно сопит. Как бы не навернутся со ступенек. Однако спуск проходит на удивление легко, чего нельзя сказать о ноше, тяжелеющей с каждой минутой.
Впереди большой холл, осталось миновать каких-то тридцать метров и… музыка резко обрывается. Ой, как плохо. Слышен звенящий гул в ушах: перепонки с трудом справляются с наступившей тишиной. В руках живое тепло, чувствую сколь быстро бьется чужое сердце, словно пойманная в силки птица.
Идиот, да она же перепугана насмерть. И дело не в возмущенных криках, что доносятся с верхнего этажа, и даже не в звоне бьющегося стекла - Пол Уитакер ходячий детектор опасности. Она это знает, запомнила на уровне рефлексов, выработанных в момент смертельной угрозы. Уитакер равно смерть – элементарное уравнение из двух составляющих, созревшее в голове девушки. Созревшее далеко не сразу: затуманенным выпивкой мозгам потребовалось время, чтобы это понять. Кажется, по-настоящему она испугалась, когда в нашу сторону полетели предметы, и первая бутылка разбилась о стену, осыпавшись стеклянным дождем.
- Двигай! - орет Леженец, и сам бежит вперед, прижав к груди руку с верным кастетом. Только вот далеко уйти не удалось: миновав половину холла, Дмитрий резко тормозит. Навстречу распахиваются входные двери и на пороге возникают три фигуры: два молодых парня и один человек из числа охраны, в непроницаемо темных очках.
- Вот он, вот! - кричит один из парней, тот что держит сотовый телефон возле уха. Тычет в мою сторону, гневно раздувая ноздри. Узнаю этого козла, видел в светских хрониках по телевизору. Именно он выходил из ночного клуба в обнимку с Юкивай, под вспышки множества камер. Франсуа или Француа… кажется, так его звали.
- Лео, что этот придурок делает в твоем доме, что он себе позволяет!
Второй парень, кудрявый, словно барашек, выглядит явно озадаченным. Хозяин дома и главный виновник торжества - Леонардо Ланчьези, сынок местного губернатора. Беднягу оторвали от бутылки вина, или от чего послаще, вроде женских губ, и теперь он стоит, пытаясь сообразить, в чем, собственно говоря, дело.
- Они крадут мою Юли, - продолжает кричать Франсуа.
Барашек переводит озадаченный взгляд на охранника и тот четко по-военному докладывает:
- Два детектива СБ, вошли по служебным пропускам.
- М-м, - выдает многозначительное Леонард и разводит руками, дескать извини приятель, но сам видишь.
- У него моя Юли, – трясущийся палец тычет в мою сторону.
- М-м, - барашек хоть и пьяный, но в главном соображает. Сложил в голове два плюс два, и понял, что лучше не связываться, а то папа заругает за возникшие непонятки с Организацией. А они возникнут, особенно если в его доме судом Линча кончат парочку детективов.
Франсуа в такие подробности не вникал. Все что он видел – похищение девушки, его девушки. И он бы непременно кинулся в драку, отстаивать свое по праву, если бы не страх. Все-таки агенты, численный перевес. Парень робел ровно до тех пор, пока не появилась группа поддержки: раздухаренная парочка вылетела из-за его спины. Этим явно было плевать, кого бить, главное замес устроить.
- Гаси ищеек! - проорал раздетый по пояс крепыш, расписанный татуировками, что тарелка хохломой. И первым кинулся в драку.
«Твою же…», - все что успел подумать, прежде чем меня схватили за шею и потащили назад. Пока стоял и хлопал ушами, проворонил врага с тыла, и гребаная марионетка… хоть бы разок показалась, предупредила. Пальцы автоматически разжимаются, и бедная Юлия кулем падает вниз. Прости, дорогая, не до тебя сейчас. Судорожно хватаюсь за чужую руку, пытаясь хотя бы на секунду ослабить хватку и вдохнуть каплю драгоценного воздуха. Куда там… в глазах начинает темнеть, сердце молотом отдается в ушах.
- Что делать в случае применения удушающего приема сзади? - в остатках сознания всплывают обрывки воспоминаний. Камерон вышагивает перед шеренгой курсантов, требовательно заглядывая в лица. – Курсант Энджи, ваши действия.
- Прежде надо подумать, чтобы…
- У вас нет времени на «подумать», курсант, - орет Камерон прямо в лицо толстячку. – Воздуха не хватает, легкие горят огнем. Что будете делать, отвечать, быстро!
- Я… я схвачусь за лицо, попытаюсь выдавить глаза.
- Вы в панике хватаете руками пустой воздух, потому что не видите противника. Секунды убегают, воздуха все меньше и меньше, и вот уже темнеет в глазах. Курсант, ваши действия?
- Я…
- Вас уже нет, курсант Энджи, вы умерли, поздно.
Камерон делает несколько шагов вдоль строя. Подопечные напряженно молчат.
- Повторяю вопрос: что необходимо предпринять для защиты от удушающего приема сзади. Курсант Ли?
- Ударить каблуком по подъему стопы.
- Допустим, у вас обувь на шпильках или металлическая подкова, - Камерон замирает напротив старшей по группе. – Допустим, ноги вашего противника ничем не защищены, он босиком. А теперь представьте, как будете бить.
- По подъему стопы.
- Я спрашиваю не куда, а как?! – Камерон снова начинает орать. – Как вы будете бить, курсант Ли?! Вы же нихрена не видите, ни-че-го кроме облачков, проплывающих в небе. Когда душат сзади, морда лица задрана вверх. Повторяю, вверх, а не вниз. А теперь скажите, какой подъем стопы, где вы там ноги увидели?
- Нигде, - обреченно соглашается Джанет.
- Вы ликвидированы, курсант Ли, - Камерон делает очередной шаг вдоль строя. – Курсант МакСтоун?
- Ударить затылком.
- Кого ударить?
- Ну… противника.
- У тебя где глаза расположены?
- На лице.
- На лице? Странно… а я думал на жопе. Вы чем, блять, слушаете? Бить противника в слепую, рассчитывая на удачу, значит потерять драгоценные секунды, значит потерять жизнь. Чего ржем, курсант Леженец?!
- Никак нет.
- Что никак нет?
- Я не ржу, господин инструктор.
- А я вижу, что ржешь, курсант Леженец. Что такого смешного услышал, поделись со своими товарищами. Может посмеемся вместе.
Слово «жопа», но разве скажешь об этом разгневанному Камерону, а ну как ящики с амуниций заставит таскать. У него их много, на целый полк припасено.
- Бросок через плечо.
- Повтори.
- Упасть на колено, и бросить противника через плечо.
Камерон задумчиво смотрит на Леженца, складки над переносицей медленно разглаживаются.
