В Россию с любовью (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— А как учёба в Преображенском? Там, говорят, целый студенческий город?

— О! — закатила глаза Тома. — Не просто город. А город, который постоянно стоит на ушах. Где всегда что-то происходит… Только мальчиков маловато. Хотя по сравнению с «гражданкой» их гораздо больше, но люди так устроены, что им всегда мальчиков мало.

— Больше… В мысле там их больше, чем на гражданке? Или больше, чем девочек?

— Чем на гражданке… Если это можно назвать «гражданкой», разве что в кавычках.

— Ты меня поняла, не цепляйся.

Ухмылочка.

— Девочки из знатных семей часто выбирают военную службу, Саш. А куда деться мальчикам, которые хотят чего-то достичь в жизни? Вот и идут учиться «по гражданке». А в МГУ готовят лучших в стране учёных, инженеров, специалистов разных. Так что у нас один мальчик на две-три девочки, а не на пять, как везде. Это много, но всё же для нашего самолюбия недостаточно.

— Ну, у кого-то суп жидкий, а у кого-то жемчуг мелкий, — поддел я.

— Так и есть. — Довольная улыбка.

— А ты прям не экономист, а психолог. Так рассуждаешь на разные темы…

— Княжна из младшей ветви всегда должна быть психологом, без относительно того, на кого учится! — совершенно серьёзно поделилась собеседница житейской мудростью.

Так мы и шли, чинно беседуя с горской красавицей, пока не достигли Чистых Прудов.

— Народ, гуляем! — обернулась к нам Машка. — Я давно мечтала покататься на лодке!

— Ур-ра! Лодки! — замахала руками и Тома, но не искренне — поддержать морально. Зайки же просто улыбались — видно, давно в Москве, уже катались летом, перед поступлением.

— Чистые пруды раньше назывались «погаными», — просвещала мою персону, проводя индивидуальную экскурсию… Нет, не природная москвичка Маша, а грузинка Тома. — Кто-то говорит, что тут капище языческое было, а кто-то, что сюда с Мясницкой и других улиц стоки сливали. И заодно канализацию, которой не было, ведь это проще, чем золотарям за вывоз платить. Но когда при Софье Второй начали сносить стены и строить бульвары, для отдыха, дошли руки и до этой лужи. И её облагородили, очистили, запретили сливать гадости. И даже рыбу завели. Ну, и переименовали.

Рыбные спины в мутной воде проступали, и немало. Наверняка подкармливают — ибо в природном водоёме столько рыбы не выжило бы, не хватило бы кормовой базы.

— Ты столько всего знаешь! — похвалил я. — Хотя не местная.

— Я здесь учусь, — расплылась в хитрой улыбке Геловани. — Как раз с москвичами и москвичами. А ещё умею смотреть и слушать. А ещё здесь тусовка музыкантов-неформалов, вон там, у памятника Жилину. Мы проходили мимо.

Жилин это местный писатель и поэт восемнадцатого века. Ага, мужчинка, талантливый, а куда нашему брату податься, как не в искусство?

— Так там играли что-то типа авторской песни, — недопонял я. — Какой неформат?

— А какой он ещё должен быть?

М-да, разница восприятий. Если попса это что-то вроде «Всё, что в жизни есть у меня», то неформат — «Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно». Правда, с более провокационными текстами, но меня не вставило — прошёл мимо. А это, оказывается, местные нефоры тусили! Кстати, одеты были критически — у парней брюки-клёш, а у девок — мини-юбки. До колена! Или чуть-чуть ниже колена. У нас это АРХИмини! Понятно, почему раньше не видел, а узрев, удивился, что впервые вижу. Оказывается, это местные стиляги. Причём не подражающие кому-то, а создающие свой стиль сами — свободный, протестный, раскрепощённый.

Надо будет сходить сюда с гитарой в свободное время, понять чо как. Может, понравится, вольюсь?

А мне лодки не зашли. Честно. В отличие от трёх крышелёток, устроивших ралли по пруду с тремя такими же безбашенными с другой лодки. Меня пересадили от греха в лодку с Томой (они трёхместные, изначально я ехал с Зайками), точнее это Тома перелезла ко мне, а Зайки — к Маше. И они устроили с незнакомками водную баталию. Мы же продолжили чинно кататься, взирая на всё спокойными мудрыми взрослыми глазами. Зачем? А чтоб я не выпал, если лодка перевернётся. Я ж маленький, слабый и хлипкий. А они, если искупаются — ничего страшного, сами себя обсушат. Скрипнул зубами, но смолчал. Ибо и из лодки в лодку мог перелезть… Ну да ладно, кому что этим докажу?

— А вон там что? — указал я вдаль, на здание, напоминающее рынок.

— Центр развлечений.

— А что это за зверь?

— Ну, центр развлечений! — Тома нахмурилась: «Как можно не знать такого? Это же общеизвестно!»

— Сходим? — загорелись мои глаза.

— А эти? — Кивок на визжащих девчонок, схватившихся с тремя другими коллегами в настоящей морской баталии с обрызгиванием водой. Водой брызгали, выбивая фигурами, не трогая водную гладь ладонями и не запуская фигуры напрямую друг в друга — такие оговорили правила. Так что мне там совершенно нечего было делать, хоть я тоже был не прочь побеситься.

— Догонят. Охрана подскажет, куда мы делись.

— Тогда я погребла к станции? — Как более сильная, и это не фигура речи, на вёслах сидела она.

— Давай!

Центр развлечений оказался… Игровыми автоматами. Правда, очень специфичными. Но весёлыми. При этом примитивными — наш мир не знал прелести под названием «компьютеры». Ибо не знал ху из ядерная бомба. Компьютеры были изобретены, когда появилась нужда в сложных вычислениях для расчёта оной бомбы, и здесь такое просто не понадобилось. Электроника — есть. Вон, есть экраны, на которых бегают звери и летают утки, кинескопические, с огромными пикселями. И ты должен стрелять по ним из разного лучевого же оружия, издающего смачный мидийный звук (работали на батарейках). Кто сказал «Денди»? Да, чем-то похоже. Но ещё примитичнее.

Ещё разные аттракционы на механике. Вертящийся бык с надписью «Родео». Переворачивающийся имитатор самолёта, напомнивший 9-D кинотеатры. Только без виртуальных очков на глазах. Но трясло как будто на самом деле летишь! Что-то типа «Ил-2», истрибитель времён ВМВ — это для меня такие старьё, а тут подобные как раз и стоят на вооружении. Да, алюминиевые, а не фанерные, более мощные и крепкие, но такие же винтокрылые, ни разу не реактивные.

Ещё из знакомых могу назвать «ручной рукомяч» — напомнил баскетбол из мира «я», где надо нажимать на кнопочки, чтобы шарик взлетал и летел в корзину противника. Только подачи горизонтальные, и в каждой позиции по три кнопки — вперёд и в стороны, передача на своих игроков. В зависимости от силы подачи можно пасовать между своими «игроками» и бить по воротам. Вратарём управляешь отдельно. Кнопок много, но как разберёшься — ничего сложного! Заводит. Закономерно я продул семь-два, и рад, что хоть как-то под конец размочил счёт.

А тут разные кидания колец по штырям. Метание мячиков некими сложными катапультами. Варианты дартса. И… Тир. А вот эту точку я как увидел — сразу туда помчался, Тома остановить не успела.

— Слабенько! — отчитался я, закончив серию из пневматики по мишени. Можно было и по бутылкам, и по фигуркам, но я не ищу лёгких путей, и плюшевого единорога заслужил честно — держал его в руках, думая, кому подарить. С одной стороны Машка такие любит — она особа романтичная и юная, детство кое где так и играет. А с другой хотелось залезть в трусы Зайкам, пусть и не сегодня, и плюшевый единорог будет хорошей инвестицией. Если вариант номер два, то вилка: их двое, а единорог один. Как быть? — А есть что посерьёзнее пружинных пукалок?

— Посерьёзнее? — усмехнулась смотрительница. — Например?

— Ну, что-то типа КМ-5. — Я ляпнул для красного словца — ну совершенно не ждал, что в игровом центре может находиться настоящий стрелковый клуб. А КМ-5 это марка штурмовой винтовки у наших охранниц на стенах и воротах крепости. И да, я уже говорил, мне один раз дали пострелять, правда, в тире Арсенала, разумеется, под неусыпным контролем. Но вволю — четыре рожка только одиночных отстрелял. Тогда я огнестрельным оружием и заболел: оно СОВЕРШЕННО! Память «я» была полностью солидарна и пребывала в экстазе вместе со мной.