В стране слепых - Флинн Майкл Фрэнсис

Сара посмотрела на него. У нее не было ни малейшего желания иметь с ним дело, а тем более получать от него помощь. Но похоже было, что он говорит серьезно, и лицо его казалось открытым и искренним. В конце концов, какого черта? Она готова была принять помощь даже от самого дьявола, если бы только он помог ей найти Денниса.

– А почему? – спросила она его. – Зачем вам мне помогать?

– Ну, просто ради удовольствия. Всегда приятно помочь другому в беде. – Кеннисон с невинным видом развел руками. – И еще потому, что люди, которые похитили вашего друга, угрожают и мне тоже. Так что на некоторое время наши пути совпадают. Когда-нибудь потом, может быть, мы снова станем противниками, но сейчас… – Он многозначительно пожал плечами. – Кто знает, вдруг окажется, что у нас с вами больше общего, чем вы думаете?

Сара хотела ответить, но Кеннисон жестом остановил ее.

– Я все прекрасно понимаю, моя милая. Если это послужит вам утешением, знайте, что я голосовал против той операции, объектом которой стали вы. Я говорил им, что улик против вас недостаточно, и не исключено, что мы гонимся не за той дичью. Но увы, мадам Вейл была непреклонна. Очень трудная дама. Она… Впрочем, nil nisi bonum note 47. Впоследствии ваше поведение начало становиться более опасным, и боюсь, что я дал себя уговорить. Надеюсь, вы понимаете, что лично к вам у меня нет вражды. Как показали позднейшие события – и в поместье мистера Бентона, и в особняке мадам Вейл, – страх разоблачения, который мы испытывали, был вполне обоснован.

Он бросил быстрый взгляд на часы.

– Боюсь, нам пора идти. А пока… – Он повернулся к Саре и серьезно сказал: – Если вы когда-нибудь окажетесь в опасности – из-за этой истории или по какой бы то ни было другой причине, – вы всегда можете обратиться ко мне за защитой и получите ее без всяких оговорок.

Сара всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, что у него на уме. Но она не увидела ничего, кроме искренности и открытости. И даже нечто вроде готовности. Неужели он пытается с ней подружиться? Или как-то загладить свою вину за те муки, через которые она прошла по его милости? Ей было странно думать об этом человеке как о своем возможном защитнике. Однако или Кеннисон чертовски хороший актер, или он говорил искренне.

Она покосилась на Реда и с удивлением заметила на его лице выражение почти неприкрытой враждебности. Реду, который ни к чему не относился серьезно, предложение Кеннисона защитить ее не понравилось. Не ревнует ли он? Вот это мысль!

После того, как Кеннисон и Селкирк ушли, Ред и Сара еще некоторое время оставались в пиццерии. Ред заявил, что хочет доесть пиццу, а Сара тихо сидела рядом и ждала. Опершись локтями на стол, она сцепила пальцы и начала разглядывать гладкую черную кожу на запястьях. Потом прикрыла глаза и остро ощутила все свое тело – положение рук и ног, натяжение блузки и юбки, обтягивающих фигуру. Она ощутила даже присутствие Реда, сидящего в нескольких сантиметрах от нее. Что это, его аура?

Наконец Ред заговорил.

– Похоже, Тайной Шестерке не терпится добраться до братца Дэниела. Я думаю, не их ли был и тот загадочный соглядатай в Убежище?

Сара открыла глаза.

– Не забудь, – сказала она, – что Шестерка раскололась, как и Общество Бэббиджа.

– Помню.

– Я заметила, что братцу Дэниелу ты об этом ничего не сказал.

– Забыл, должно быть.

– Забыл?

– Ничего, он малый сообразительный, догадается. Ведь дилемма Карсона входит в обязательную программу.

– Неужели он говорил серьезно? О том, что будет меня защищать?

Ред швырнул на поднос последний кусок пиццы.

– Терпеть не могу анчоусов, – сказал он и вытер руки салфеткой. – Да, он говорил серьезно. Дэн – коварная змея и скользкий сукин сын, но он честный сукин сын. Он может солгать только в одном случае.

– В каком?

– Когда он лжет и самому себе тоже.

На улице уже наступила ночь. Выходя из пиццерии, они на секунду задержались в дверях. По автостоянке взад-вперед гоняли машины, не обращая внимания на разметку. Время от времени они проносились мимо витрин со скоростью, которая показалась Саре опасной. Справа, в дальнем конце стоянки, кучка юнцов, что-то возбужденно выкрикивая, толпилась вокруг двух пикапов, стоявших перед входом в «Макдональдс». Слепящие ртутные фонари освещали все вокруг каким-то странным мертвенным светом, словно в старом черно-белом фильме.

– Ну что? – спросил Ред, застегивая молнию на куртке: стоял сентябрь, и было прохладно. – Встреча с Кеннисоном в самом деле оказалась такой ужасной, как ты думала?

Сара покачала головой.

– Еще хуже.

– Хуже?

– Да, черт возьми! Уж очень он был обаятелен.

Ред бросил на нее быстрый взгляд.

– Да, это довольно противно.

– По-моему, я была готова ко всему, кроме этого. Джим, он же попросил у меня прощения за то, что навел убийц на меня и на моих друзей. И от всей души!

– Очень похоже на Дэна. Искренность так и сочится из него, как слизь из улитки.

Она посмотрела на Реда.

– Ты его не любишь, правда?

– Я не думал, что это так заметно, – проворчал он.

Они сошли с тротуара и направились к своей машине. В этот момент слева раздался визг покрышек. Сара повернулась и увидела, что какой-то автомобиль, набирая скорость, мчится прямо на них от универмага «Брэдли». Свет его фар пронзил тьму, приковав ее к месту. Ред обеими руками изо всех сил толкнул ее, и оба упали позади стоявшей рядом машины. Сара прижалась к земле, вдыхая запах асфальта и машинного масла. Колени и ладони у нее были ободраны о гравий, мелкие камешки больно врезались в кожу. «Вот оно, – подумала она. – Эта сволочь Кеннисон…»

Она услышала три негромких хлопка, прозвучавшие с одинаковыми интервалами: раз – два – три. Машина, за которой они лежали, качнулась, и послышалось шипение воздуха, выходящего из пробитого колеса, – словно зрители освистывают плохую пьесу.

Снова раздался визг покрышек – тот, другой автомобиль развернулся на сто восемьдесят градусов и вылетел по эстакаде на Октри-стрит. Круто свернув налево, он оказался на пути какого-то мини-фургона и загнал его на тротуар. Перепуганный водитель отчаянно надавил на сигнал, провожая быстро удаляющегося психа долгим сердитым гудком. Сара услышала, как хлопнула дверца, потом последовал поток брани. С дальнего конца стоянки к ним бежали мальчишки.

Она почувствовала, что Ред крепко прижимает ее к себе, прикрывая своим горячим телом. Потом он не спеша ослабил хватку. Она лежала неподвижно. Он сел и принялся отряхиваться.

– Это мне начинает надоедать, – сказал он.

Она тоже села и с удивлением обнаружила, что даже не дрожит от испуга.

– Что тебе начинает надоедать?

Он бросил на нее многозначительный взгляд.

– Стоит нам с тобой куда-нибудь пойти, как по мне начинают стрелять. – Он встал и начал чистить брюки, потом взглянул в ту сторону, куда скрылся автомобиль, и сказал: – Все удовольствие портят.

2

Текс Боудин нашел Сару в музыкальной комнате – она тихо наигрывала на пианино какой-то блюз. Сара почувствовала, что он стоит сзади, но продолжала играть. Глаза ее были закрыты, голова откинута назад. Печальная мелодия, которая лилась у нее из-под пальцев, была как плач – плач по друзьям, по себе, по Моргану, Деннису, Джереми. «Я иду по долгой дороге один, я иду…»

– Нашел? – спросила она, не отрываясь от клавиш. «Я иду туда, где вода, как вино, я иду…»

– Угу. – Она услышала, как он шарит в мешке, где звякнуло что-то металлическое. – В конюшне. Я бы раньше нашел, только она валялась в стороне, в мусоре. Наверное, лошадь копытом отпихнула.

«Я иду по дороге, и горек мой путь, о Боже мой, Боже…»

Уголком глаза она увидела, что он пристроил на открытую крышку пианино подкову.

– Это к несчастью, – сказала она. – Надо перевернуть – открытым концом вверх. А так удача уходит.