— Выслушай меня!
Он усилием воли постарался взять себя в руки.
— Ла… ладно. Что такое?
— Они пришли к тебе домой и нашли твой дневник. Они взяли его с собой.
На лице Гарольда отразилась борьба разных чувств — злобы, ужаса, стыда. Мало-помалу они стерлись, и тогда, как какой-то жуткий мертвец, вылезший из глубоких вод, на лице Гарольда появилась и застыла ухмылка.
— Кто? Кто это сделал?
— Я не знаю всего, да это и не имеет значения. Одной из них была Фрэн Голдсмит, я уверена в этом. Может быть, еще Бейтман или Андервуд. Я не знаю. Но они придут за тобой, Гарольд.
— Откуда ты знаешь? — Он грубо схватил ее за плечи, вспомнив, что это она засунула гроссбух обратно под кирпич в камине. Он тряс ее как тряпичную куклу, но Надин смотрела на него без всякого страха. Она находилась лицом к лицу с вещами пострашнее, чем Гарольд Лодер, этим долгим-долгим днем. — Ты, сука, откуда ты знаешь?
— Он сказал мне.
Руки Гарольда опустились.
— Флагг? — шепотом проговорил он. — Он сказал тебе? Он говорил с тобой? И оттого с тобой случилось это? — Ухмылка Гарольда стала кривой, как оскал несущейся на коне старухи-смерти.
— О чем ты говоришь?
Они стояли рядом с магазином электротоваров. Взяв ее снова за плечи, Гарольд повернул ее лицом к стеклу. Надин долго смотрела на свое отражение.
Ее волосы стали белыми. Совершенно белыми. Не осталось ни единого черного волоска.
«О, как я люблю любить Надин».
— Пошли, — сказала она. — Нам нужно выбраться из города.
— Сейчас?
— Когда стемнеет. До тех пор мы спрячемся и соберем все пожитки, которые нам понадобятся в пути.
— На запад?
— Пока нет. После завтрашнего вечера.
— А может быть, я больше не хочу этого, — прошептал Гарольд. Он все еще не мог оторвать глаз от ее волос.
Она взяла его за руку, положила его ладонь себе на волосы и сказала:
— Слишком поздно, Гарольд.
Глава 58
Фрэн и Ларри сидели за кухонным столом в доме Стю и Фрэн и пили кофе. Внизу Лео играл на своей гитаре — той, которую Ларри помог ему выбрать в магазинчике «Земные звуки». Это был чудесный шестисотдолларовый «Гибсон» с отполированным вручную грифом из вишневого дерева. Потом, сообразив кое-что, он достал мальчику фонограф на батарейках и около дюжины альбомов с «народниками» и блюзами. Сейчас с ним была Люси, и снизу доносилась поразительно точная имитация блюза «Запруда» Дейва ван Ронка.
Уже пять дней дождит,
И небо стало черным… в ночи…
Беда, беда сегодня
В дверь к нам постучит.
Через арку, ведущую в гостиную, Фрэн и Ларри могли видеть Стю, сидевшего в своем любимом мягком кресле с раскрытым гроссбухом Гарольда на коленях. Он сидел так с четырех часов вечера. Сейчас было девять и уже совсем стемнело. От ужина он отказался. Когда Фрэнни взглянула на него, он перевернул страницу.
Внизу Лео закончил «Запруду» и сделал передышку.
— Он хорошо играет, правда? — сказала Фрэн.
— Лучше, чем я сейчас и… когда-нибудь потом, — ответил Ларри и сделал глоток кофе.
Снизу неожиданно раздался знакомый аккорд, быстрый спуск по ладам в не очень типичной для блюза манере, от которого чашка кофе Ларри застыла в воздухе. А потом голос Лео, тихий и вкрадчивый, присоединился к медленному ритму:
Эй, детка, я пришел сюда сегодня.
И пришел я вовсе не для ссоры.
Я хочу услышать лишь одно.
Скажи, я пойму твой ответ,
Детка, по душе ли тебе твои парень?
Ведь лучше его в целом мире нет,
Детка, по душе ли тебе твой парень?
Ларри пролил свой кофе.
— Уууф, — сказала Фрэн и встала, чтобы принести салфетку.
— Я вытру, — сказал он. — Наверное, тряхнул чашкой вместо того, чтобы встряхнуться самому.
— Не надо, сиди. — Она принесла салфетку и быстро вытерла пятно. — А я помню эту вещицу. Она была знаменитой как раз перед гриппом. Она, по-моему, целый город свела с ума.
— Неудивительно.
— Как звали того парня? Ну, который написал ее?
— Не помню, — сказал Ларри. — Поп-музыка приходит и уходит так быстро.
— Да, но тут было что-то знакомое, — сказала она, кидая салфетку в раковину. — Забавно, когда это вертится у тебя на кончике языка, правда?
— Ага, — кивнул Ларри.
Стю мягким хлопком закрыл гроссбух, и Ларри с облегчением увидел, что она переключила свое внимание на него, когда он вошел в кухню. Ее взгляд сначала остановился на револьвере, висевшем у него на бедре. Он носил его с тех пор, как его выбрали начальником полиции, и много раз шутил насчет того, что прострелит себе ногу. Фрэнни вовсе не находила эти шутки забавными.
— Ну? — спросил Ларри.
Лицо Стю выглядело очень расстроенным. Он положил гроссбух на стол и сел. Фрэн хотела было налить ему чашку кофе, но он покачал головой и дотронулся до ее руки.
— Спасибо, не надо, родная.
Потом он рассеянно и как-то отрешенно взглянул на Ларри.
— Я прочел его весь, и теперь у меня здорово раскалывается голова. Не привык так много читать. Последняя книга, которую я проглотил вот так целиком, была про этих кроликов. «Холм Уотершип». Я купил ее своему племяннику, начал читать и…
Он на мгновение замолк, собираясь с мыслями.
— Я читал ее, — сказал Ларри. — Потрясающая книга.
— Там была эта свора кроликов, — медленно произнес Стю, — и они жили припеваючи. Все были здоровые, хорошо ели и жили себе в одном месте. Что-то там было не то, но никто из кроликов не знал, в чем дело. Казалось, они просто не хотели знать. Только… только, видите ли, там был этот фермер…
— Он оставлял всегда один садок, — кивнул Ларри, — чтобы мог заполучить кролика для своей сковородки, когда пожелает. Или, может, он продавал их. Так или иначе, у него была своя маленькая кроличья ферма.
— Ага. И еще там был один кролик, Сильвервид, и он сочинял стихи про сверкающую проволоку — похоже, про ту самую ловушку, в которую фермер ловил кроликов. Ту ловушку, с помощью которой он ловил и душил их. А Сильвервид воспевал это… в стихах. — Стю медленно покачал головой с каким-то усталым недоумением. — Вот кого напоминает мне Гарольд. Этого кролика Сильвервида.
— Гарольд болен, — сказала Фрэн.
— Ага. — Стю закурил сигарету. — И опасен.
— Что нам делать? Арестовать его?
Стю постучал пальцем по гроссбуху и сказал:
— Они с этой женщиной, Кросс, собираются совершить нечто такое, что даст им возможность рассчитывать на радушный прием там, на западе. Но в дневнике не сказано, что именно.
— Там упоминается много людей, по которым он не сходит с ума от любви, — заметил Ларри.
— Мы арестуем его? — снова спросила Фрэн.
— Я просто не знаю. Сначала хочу обсудить это с остальными членами комитета. Что у нас на завтра, Ларри?
— Ну, собрание будет состоять из двух частей: общие дела и сугубо внутренние. Брэд хочет поговорить насчет своей команды по отключению. Эл Банделл желает представить предварительный доклад от комитета правопорядка. Так, что дальше… Джордж Ричардсон — вопрос о часах приема в «Дакота Ридж», а потом Чэд Норрис. После этого они уйдут, и останемся только мы.
— Если мы оставим Эла Банделла и посвятим его в дело Гарольда, можем мы быть уверены, что он будет держать язык за зубами?
— Я не сомневаюсь, — сказала Фрэн.
— Жаль, что здесь нет Судьи, — с сожалением пробормотал Стю. — Я здорово привязался к этому старику.
На секунду они все замолкли, думая о Судье, прикидывая, где он может быть сегодня. Снизу послышались звуки песни «Сестра Кейт», наигрываемые Лео, который подражал Тому Рашу.
