Скованные одной цепью (СИ) - "allig_eri"

— Твои спутники, Джорис Орозон, — прошелестел он. — Они все в ловушке. Все, кроме мага, который вот-вот составит им компанию. Всё, как я и говорил. Никто не доберётся до тебя. Никто не проникнет на Аурас-Изизис.

Старик наклонился, совершенно не опасаясь чудовища.

— А ваша армия. Тебе интересно, что с ними стало? У меня есть немного сведений, но боюсь, ты не обрадуешься им, Джорис Орозон.

В новом теле дефектов речи не было, как не было и фраз, которые разные оболочки заканчивали друг за другом.

— Они разбиты. И потеряли ещё один город. Слишком поздно! Подкрепление опоздало. Его задержали несколькими налётами и диверсиями, поэтому они всё ещё в неделе пути от него. Мы подождём их. Мы поприветствуем их так, как делаем со всеми врагами. Я принесу тебе голову их предводителя. Я принесу тебе его запечённую плоть…

Но Джорис его уже не слышал. Разум мужчины унёсся прочь. Он видел резкий белый свет, болезненное, ослепительное сияние, исходившее от высокого неба и облаков. А затем, через некоторое время — дым, разваливающиеся деревянные строения, обрушивающиеся каменные стены. Мечущиеся, кричащие фигуры. Багровые пятна на земле, заполняющие мутные лужицы на гравийной дороге.

Лапы чудовища сжали Орозона. Кости затрещали, раскалываясь. Боль толкнула его в пропасть. Всё потемнело.

Падение. Дэсарандес открыл глаза, лёжа на полу в собственной каюте. Его тело было покрыто холодным пóтом, а сердце гулко стучало. Мужчина приложил руку к груди, стараясь успокоиться.

— Мои кошмары, которые всегда будут преследовать меня… На всём протяжении пути.

— Это память, — возник знакомый голос в его мозгу. — Которая не позволит тебе отклониться от намеченной цели. Не стоит мучить себя лишний раз, но стоит помнить о том, что может обрушиться на всё человечество, если ты проиграешь.

— Я не проиграю, — слабо улыбнулся император. — Не на этот раз.

— Я рассказывал, что у меня огромный опыт приёма родов? — толстяк беспрерывно болтал, но при этом умудрялся делать достаточно верные движения: производственной магией создал небольшой таз, наполнил его прохладной водой и набросал туда тряпок. — Однажды я помогал отелиться сразу двум коровам…

— Не смешно! — рыкнула Силана, но потом, вопреки сказанному, глухо рассмеялась. — Коровам! Я, архонт Монхарба, дочь Тураниуса и Макины Плейфан, внучка Волластона… — голос стал тише. Повитуха вытащил одну из тряпок, быстро отжала её и положила девушке на лоб.

Кейна успела вновь выскочить наружу, помчавшись то ли кого-то искать, то ли что-то передать — я так и не понял.

— А теперь начистоту, — прошипел я, ухватив представителя клана Серых Ворóн за рукав. — Ты и правда понимаешь, что можно сделать, дабы сохранить их жизни?

— Троица подтверди, я обладаю всеми нужными знаниями, — широко улыбнулся Зилгард. — Ах, эти недоверия, которые разрывают моё большое сердце!..

И мы приступили к работе. На самом деле, обладай я чуть бóльшим опытом и не знай, что речь идёт именно о моём ребёнке… Наверное я бы действовал с куда более холодной головой и немного менее дрожащими руками. Однако ранее именно эта сфера жизни всегда обходила меня стороной. Разве что приводил в порядок тела ПОСЛЕ родов — и то всего пару раз.

Но сейчас у нас была старуха, разбирающаяся в процессе. Был Зилгард, которому, после недолгого размышления, я всё-таки решил довериться. А ещё мой опыт вытаскивания живых прямо из рук смерти. Боюсь, она уже видит во мне своего злейшего врага, которого искренне желает увидеть в своей обители. Хотя я ведь попаду не туда, так? Это будет иное место. То, которое недавно снилось мне. Широкая поляна с порталом в центре, лес вокруг, небольшие ручьи, горы… И та самая трещина, шириной достаточной, чтобы внутрь можно было протиснуться.

Мир без магии, но с работающими рунами. Мир, который мне ещё предстоит разузнать. Троица, что же это?..

— Мальчик, — вытащила повитуха окровавленный комочек. — Недоношенный и слабый. Если бы речь шла не о столь высокопоставленной особе, — она без особого пиетета посмотрела на Силану, — я бы сказала, что лишь боги знают его судьбу. Но сейчас не сомневаюсь…

— Сомнения всегда предпочтительнее истины, дорогая моя, — прервал её Зилгард, проворно начав заниматься пуповиной. — Сомнения — удел всех смертных. И нет ничего глупее, чем говорить о чём-то без них. Боги следят за миром, даже когда мы уверены, что скрылись от их глаз, — во взгляде толстяка, который коротко на меня посмотрел, скользнула лукавая насмешка, — поэтому давайте обойдёмся без таких громких слов!

Я отстранился от их перебранки, сосредоточившись на исцелении. Теперь я снова мог действовать ничего не опасаясь. Я в своей стихии. Признаться, до момента «выхода» ребёнка я опасался, что если начну в должной мере и со всем тщанием лечить Силану, то могу… нет, не зарастить его, это уже было невозможно, но как-либо ухудшить положение. Например чрезмерно укрепить матку, брюшные мышцы или диафрагму. Я попросту не знал, к чему это могло бы привести. Открыто поведав об этом нашему консенсусу, удостоился невнятного бурчания повитухи и совета Зилгарда работать с «верхней частью тела» Силаны.

— Сердце и мозг, — разумно сказал тогда толстяк. — Вот что должно работать у нашей любезной госпожи архонта. А если с этими двумя органами всё будет в порядке, то остальное приложится, верно, Изен?

Не признать его правоту было нельзя. Именно этим я и занялся, одновременно сканируя предельно знакомое тело своей… своей… Силаны.

На каком-то этапе она схватила меня за руки, которыми я периодически водил по её телу: в сторону сердца, головы, лёгких, печени, почек и иных органов, дабы проще отслеживать состояние организма. В глазах женщины горела му́ка, которую я не облегчал по настоятельной просьбе повитухи.

— Как тогда она сможет тужиться⁈ — вскинулась старуха, когда я заикнулся об этом, видя страдания девушки. — Без этого ничего не получится! Боль, мальчик, — она имела право так сказать, ведь я был младше её раза в четыре, — позволяет продвигать ребёнка вперёд. Чувствовать ритм! — повитуха подвигала сухими руками. — Роженица должна ориентироваться на остроту боли и силу этих ощущений! Понимать, как надо действовать!

В этот момент я понял, что она и правда опытна, поэтому перестал участвовать в качестве генератора «гениальных» идей и сосредоточился на том, что мог лучше всего: поддержании жизни и устранении последствий.

В общем, когда Силана схватила меня, уже ближе к мигу завершения, в самый острый, фактически кульминационный момент, то я впервые посмотрел ей в глаза. Имею в виду — на столь ма́лом расстоянии.

Могу поклясться магией, она что-то заметила! Пусть внимание девушки было сосредоточено на ином. Пусть она не соображала в должной мере, но взгляд будто бы зацепился за что-то в моих глазах. Которые я не менял. Они — единственные на лице, которые остались прежними. Кирина Анс-Моргрима, волшебника из семьи графов. Аристократа Империи Пяти Солнц.

— Это правильно… — прошептала Плейфан. — Так и должно… должно…

И вот, обмытый Зилгардом орущий ребёнок был торжественно передан повитухой в руки Силаны, которая прижала его к своей груди.

— Молоко ей, надеюсь, не «вылечил», целитель? — проворчала старуха, на что я лишь хмыкнул, ощущая, как медленно спадает дрожь отходняка.

— Первый раз всегда такой, — толстяк утёр пот со лба небольшим платком, который после этого демонстративно выжал, отчего на пол полились жирные капли. — Иной раз это выводит из равновесия даже опытных волшебников. Знавал я матёрых душегубов, которые бледнели и зеленели, когда у женщин отходили воды.

— Мужики, то же мне, — фыркнула повитуха. — Только и можете, что ружьями своими тыкать, да кулаками махать. Даже маги не способны сотворить чудо рождения новой жизни. Это — удел женщин.

Я мог лишь кивать. Больше механически, чем осознанно. Отец… я стал отцом. Боги… Троица…

— Что… — откашлялась Силана, удерживая малыша в руках, — что дальше? Ты сказал, что он недоношен.