Танцующая с бурей - Кристофф Джей

– Айя, – нахмурился он, потирая голову. – Что за черт…

Дверь его каюты распахнулась, и в проеме появилась Касуми, держа в руках свернутый кольцами пружинный метатель сетей. Ее волосы черным шелком накрыли плечи, и ими играл ветер, щеки слегка зарумянились от волнения.

Красивая.

– Масару, – выдохнула она. – Арашитора.

И умчалась. В крови у Масару забурлил адреналин, сорвав лотосовую паутину с глаз. Он вмиг проснулся, собрался и почувствовал покалывание в пальцах от возбуждения, сердце жарко застучало в груди. Выпрыгнув из гамака, он выскочил вслед за ней.

На палубе дул сильный ветер. У перил собрались облакоходы, гомоня и тыча пальцами во тьму. Акихито уже включал прожектор на правом борту. Шар ожил и замерцал спиралью света в колыбели блестящих зеркал. Прожектор осветил облака, окрашивая бездонную тьму в серый оттенок. Великан повернул прожектор в каркасе из длинных гладких дуг, и стена дождя на несколько секунд застыла в ярком луче, пронзившем темноту сверкающим копьем. Генератор у него за спиной взревел и выплюнул облако выхлопов чи, направляя мощный поток энергии к галогеновой лампе, осветившей почти сто футов тьмы – луч света, яркий, как солнце.

– Вы видели его? – прорычал Масару, перекрикивая рев ветра.

– Хай! – великан был в восторге. – Огромный ублюдок. Белый, как снег. Он великолепен!

Корабль завибрировал у них под ногами; Масару схватился за поручень, чтобы не упасть.

– Держись ровно, Ямагата!

Капитан в кроваво-красной куртке встал у руля, с силой поворачивая штурвал, чтобы выровнять неболёт на ветру. Он сморгнул с глаз капли дождя.

– Райдзину нужны наши задницы! – закричал он. – Нам повезло, что мы еще летим, а уж лететь прямо – нереально!

Раздался громкий крик, когда вдоль правого борта возник огромный белый силуэт. Масару заметил неровные черные полосы на белом меху, крылья шириной в человеческий рост шумели громче грома. Акихито повернул прожектор в его сторону.

Масару склонился над грудой оружия и выхватил метатель Кобиаши – черную трубку с телескопическим прицелом в верхней части ствола. Железный баллон сжатого газа у основания трубки служил прикладом. Он быстро вставил обойму с дротиками в приемник, зафиксировал ее и разблокировал клапан давления. Закинув запасные обоймы на плечо, он взобрался наверх, к Касуми. Она лежала на снастях, свернувшись и зацепив ноги за веревочную лестницу, ведущую к воздушному шару судна. Метатель заряжен, второй ждет своей очереди за спиной, витки толстых канатов из лотоса спускались вниз, к лебедкам, закрепленным на перилах корабля. Она неотрывно смотрела в прицел метателя, следя за лучом прожектора, разбивающим тьму туч. По ее лицу ручьем текла вода, ненадолго задерживаясь в длинных ресницах, слезами катясь по лицу.

– Готова? – крикнул Масару, взобравшись на снасти.

Она кивнула, ни на секунду не отрывая глаз от прожектора.

– Подожди несколько секунд, чтобы черносон начал действовать, иначе он сломает крылья в сетях.

Ветер завывал, словно разъяренные о́ни всех девяти кругов ада. Корабль качало, как маятник во время шторма, и этот ритм отдавался у нее в позвоночнике. Облакоходы вглядывались в темноту горящими от предвкушения глазами.

– Вон он! – воскликнул один из них, указывая в темноту.

Прожектор Акихито прорвался сквозь стену дождя, осветив белое пятно. Они услышали страшный рев животного, похожий на раскат грома, и грохот могучих крыльев. Корабль сильно качнуло ветром влево, и он наклонился носом к земле, тут же рядом сверкнула молния. И вдруг они увидели его, ярко освещенного галогеновым светом. Такого прекрасного зрелища Масару не видел никогда в жизни.

Олицетворение силы. Воплощение бури, высеченной в тучах руками Райдзина, его создание, вырвавшееся на волю, чтобы прокатиться в наполненном озоном хаосе. В старых сказках говорилось, что от взмаха их крыльев гремел гром, а когда они бились в небесах, от когтей летели искры, превращаясь в молнии. Дождь был слезами Сусано-о, Бога Бурь и Штормов, который плакал от счастья, видя красоту и свирепость своих внуков. Грозовой тигр. Арашитора.

– Какой красавец, – выдохнула Касуми.

Мускулы спины и задних лап белого тигра рельефно выделялись под белоснежным мехом, изрезанным широкими черными полосами. Широкие крылья, передние лапы и голова белого орла, гордого и свирепого; в янтарной радужке и чернейших зрачках отражались молнии. Он снова взревел, сотрясая корабль, рассекая воздух, словно катаной в умелых руках. Масару помотал головой и сморгнул. По его лицу бил дождь, ветер холодил кожу – нет, он не спит. И все же он сомневался.

Зверь был огромен, размах крыльев достигал почти двадцать пять футов, когти как сабли, глаза размером с кулак Акихито. Быстрый и грозный, твердые, как железо, мускулы и клюв, и когти. Сколько ж черносна потребуется, чтобы сбить его?

– Откуда, черт возьми, он появился? – крикнула Касуми.

– Мне придется выстрелить в него дважды! – закричал он в ответ. – Он слишком большой!

Касуми кивнула, сузив глаза и сжав челюсти. Облакоходы, открыв рты, смотрели, как зверь кружит над ними. Очевидно, что и он был так же очарован ими. Он пронзительно кричал, бросая им вызов, словно спрашивая их, как они осмелились вторгнуться в его владения.

Масару нажал на спусковой крючок метателя, устройство издало шипящий звук, выплевывая в темное пространство дротики, один за другим. Масару выпустил всю обойму. Пара десятков унеслась во тьму, как минимум четыре попало в задние лапы зверя. Арашитора свернул влево и нырнул под киль, рыкнув так, что корабль снова затрясло. Облакоходы перебежали на левый борт и увидели, как над перилами поднимается светлый силуэт, а в корпусе зияет выбоина. Удар был взрывным, дерево разлетелось на щепы длиной с фут. Корабль как будто присел на корточки среди треска рвущихся канатов. Один из облакоходов потерял равновесие и со страшным криком перелетел через борт. Другой чуть не последовал за ним, но товарищи удержали его.

– Ты разозлил его, Масару! – Лицо Акихито расплылось в широкой улыбке. Он снова развернул прожектор, прислушиваясь к скрипу шестеренок сквозь шум бури.

– Пристегнитесь! – заорал Ямагата своим людям. – Или все в трюм!

Экипаж обвязался канатами, люди разошлись по своим местам, несколько человек полезли вверх по мачтам, чтобы закрепить оборванные снасти. Снова раздался рев, запахло озоном, загремел гром. Белый силуэт налетел сверху, врезавшись в левый двигатель, со страшным скрежетом ломая металл. Корабль резко пошел вниз, упав почти на тридцать футов, за ним тянулся огненный след.

Облакоходы в ужасе закричали, когда пламя почти добралось до воздушного шара, жадно облизывая его. Огонь и вода слились в экстазе, порождая огромные удушливые облака черного дыма и паров, которые стелились по палубе, ухудшая видимость. Один из матросов с криком свалился с мачты и с хрустом приземлился на деревянную палубу, его одежда и волосы пылали. Стена дождя защищала от пламени воздушный шар, на котором чернели длинные следы ожогов. Масару стиснул зубы и выпустил вторую обойму, но летящий силуэт снова нырнул под судно. Метатель с шипением напрасно выплюнул дротики во тьму. Охотнику мешал дым и слепящий дождь.

Из пробоины корабля раздался скрежет ломающихся механизмов, и корпус судна сотряс еще один взрыв – загорелся бак с резервным топливом. Из разорванного дымящегося корпуса вырывались языки пламени. Корабль осел и накренился. Тяга оставшегося двигателя могла перевернуть судно. Ямагата взревел, требуя, чтобы Старый Киоши закрыл все топливопроводы под левым бортом. Он изо всех сил пытался удержать штурвал. Глубоко вдохнув, он закричал на Масару.

– Этот ублюдок рвет нас на куски!

В мертвой тьме впереди возникла каменная скала, и, навалившись на штурвал всем весом, Ямагата снова закричал, предупреждая остальных об опасности. «Сын грома» тяжело свернул влево, и единственный винт недовольно взвыл, извергнув в дождь выхлопы. Когда корабль развернулся почти на девяносто градусов, чуть не завалившись на бок, из корпуса двигателя повылетали заклепки. С мачт, крича от страха, попадали облакоходы. Те, кто успел закрепить ремни и теперь висели на них, с ужасом наблюдали, как их менее удачливые товарищи летят вниз, прямо в пасть шторма.