Глубины отчаянья (СИ) - "allig_eri"

— Не пырнул ножом, а полоснул саблей, — хмыкнул я.

Сайнады умирали. В паническом бегстве многие падали, их топтали обезумевшие лошади. Весь фланг стал красным, когда дикие клинки всадников Логвуда прошлись по нему.

У брода ситуация для врага складывалась не лучше. Контратака сионов сумела отбросить противника, отчего кавалерии коменданта (и нам) удалось проехать ровно на брод.

Не веря своим глазам, я огляделся. Прорвались! Мы прорвались на путь до второго берега!

Всадники вокруг были покрыты пóтом, грязью и кровью. Некоторые держали обломки копий или окровавленные клинки. Сионы сомкнули за нами спины и присоединились к отступлению.

Река… сука! Сейчас начнётся самый ад. Какой бы страшной не была совершённая Логвудом атака, она не выиграет битву. Сейчас нам нужно пройти вперёд, сквозь строй отступающих беженцев и раненых солдат. А на том берегу… Триединый знает, что нас там ожидает!

Лошадь погрузилась в мутную воду уже достаточно глубоко, но шаг не сбавила. Дорога впереди оказалась свободна, никто не загораживал нам путь. Ожидаемых спин беженцев и ранее добравшихся досюда солдат не наблюдалось. Те же из отряда Логвуда, кто прискакал сюда несколькими мгновениями раньше, мчались вперёд галопом. Как⁈

На миг закрыв глаза, я поражённо замер. Явственно ощущалось, что копыта лошади бьют по твёрдой поверхности. Глубина никак не полтора метра, максимум — чуть более одного, и скакали мы по камню, а не по илистому дну.

— Что за чёрт? — ситуация не складывалась у меня в голове.

Рядом, с таким же видом, ехала Дунора. Мы переглянулись и, видимо, выражения наших лиц показались весьма забавными тем, кто обратил на это внимание.

— Комендантская дорога, — с ухмылкой сказал один из всадников. — Всякий ступивший на неё летит, как ветер!

В голове появилась искра понимания. Недавний разговор. Купец Геварди Нородон, подаривший мне загадочную подвеску. Он подметил, что у Логвуда слишком много раненых, а укреплённые телеги с ними очень тяжёлые. Ха-а… эти повозки ехали первыми, перед скотиной и беженцами, сама переправа же заняла непозволительно много времени.

Неужели… Раненых положили поверх каменных плит, а потом выстроили тут, мать его, настоящую дорогу!

Это казалось невозможным, но доказательства ощущались под копытами коня. Более того, края дороги отмечались жердями, которые были связаны друг с другом длинными верёвками, связанными из всего подряд: от ремней и сбруи, до длинных кос, которые срезались с сайнадских аристократов.

Конечно дорога оказалась не слишком широкой — порядка шести метров. Однако это всё равно позволяло преодолеть брод за рекордно быстрые сроки. Тем более, что глубина тоже значительно уменьшилась. Даже меньше метра… Сантиметров семьдесят, а то и шестьдесят. Это что… плиты клали в два слоя? Немыслимо…

— Теперь понятно, каким образом скотина и беженцы так быстро перебрались, — пробормотал я. — Ещё и потери среди них, похоже, далеко не столь серьёзны, как я предполагал…

— Изен… там идёт бой, — отвлекла меня Дунора, ткнув пальцем в сторону противоположного берега, куда мы почти добрались.

Зло прищурившись, я заметил, что пылевое облако, к которому примешивался веер брызг, сошло на нет, открывая нерадостную картину. Не слишком ровные ряды солдат второй и четвёртой роты, к которым присоединились воины и маги клана Серых Ворóн, изо всех сил защищались от орды сайнадов, среди которых было полно волшебников.

Воздух то и дело прорезали потоки стихий, перемешанные с пулями и взрывчаткой.

Верно. Битва ещё не закончена. Мы временно оторвались от одной армии, только чтобы упереться во вторую. Неужели всё это — лишь ради того, чтобы нас раздавили между молотом и наковальней?

Мы добрались до берега, вода осталась позади, но тут нам навстречу, пугая лошадей, высыпался взвод сапёров, которые стремительно бежали к броду.

— С дороги! — хрипло рявкнул один из них, высокий, словно дуб, и такой же широкий. — Нам работать надо!

— Идите воюйте с теми, — махнул рукой второй, которого лошадь едва не сбила с ног, — а нам надо «пробку» вынуть!

Я оглянулся на бой, сглотнул, согнул руки в локтях туда и обратно.

— Не вздумай, — прошипела Дунора. — Полосы ещё хотят видеть своего лейтенанта среди живых.

Она была права. Без должного отдыха я особо не навоюю. Будь у меня возможность, то точно попробовал сотворить нечто вроде шторма кипятка, как мой ученик. Это наверняка могло бы существенно проредить врага и, кто знает, может даже сломить их боевой дух?

Кстати о Фолторне…

Я запустил по его телу целебный импульс. Жив… но на грани. Сердце бьётся неровно. Надо как можно быстрее начать приводить его в порядок. Лечение не требует столь запредельных магических затрат. Тут важна точность и умение. У меня, не хочу хвастать, есть и то, и другое. А немного приоткрыть внутренний «клапан» прохода к своему магическому измерению, зачерпнув оттуда каплю энергии, я вполне сумею. Вымотан, конечно, но не до невменяемого состояния.

— Возьми, — с трудом приподняв тело ученика, я передал его Дуноре. — Закинь к раненым и оставайся с ним. Если получится — напряги кого-то из лекарей. Всё-таки для магов целители делают исключение. Ежели не выйдет, то сам займусь им после боя.

— Надеюсь дотянет, — вздрогнув, осмотрела она бессознательное тело.

Фолторн выглядел отвратительно, но молодой организм пока ещё боролся. Если Троица смилостивиться…

Отдав парня, я развернулся к реке и сапёрам. По броду уже бежали ратники, которых более никто не сдерживал. Сайнадские ублюдки ревели в предвкушении, а их офицеры громогласно убеждали, что противник, то есть мы, ослаб и находится при смерти, готовясь издохнуть.

И они совершенно правы…

Между тем один из сапёров запрыгнул в небольшую яму, прокопанную рядом с бродом.

— Подожди, Атин! — остановил его здоровяк, не сводя глаз с тысяч врагов — первые из них уже добрались до середины переправы. Он упёр могучие руки в бока и словно не замечал пристального внимания, с которым на него смотрели подчинённые, а также я с десятком сионов, которые последними проскочили опасный брод. — Максимизировать надо, — пророкотал сапёр. — Не только фирнаданские ветераны знают толк в том, чтоб выбрать правильный момент.

Очевидно, он намекнул о статуе Сэнтилы.

Первые ряды ратников с оружием наперевес, словно пасть гигантской змеи со стальными клыками, преодолели уже три четверти пути. Я мог разглядеть отдельные лица, выражения страха и кровожадной ненависти, из которых и складывался лик битвы. Короткий взгляд назад — столбы дыма и магические вспышки сосредоточились на правом фланге укреплений Первой. Оттуда донёсся далёкий, пронзительный боевой клич сайнадов — звук такой, словно рванули когтями по коже. У первых валов разгорелся очередной жестокий рукопашный бой.

— Ладно, Атин, — протянул здоровяк. — Рви волосок.

Я с интересом уставился на сапёра в яме. Он подхватил кончик чёрного шнура, который уходил куда-то вниз. Видимо к реке. Его измазанное грязью лицо исказила злобная гримаса, мужчина зажмурился. Затем дёрнул. Шнур безвольно обвис.

Ничего не случилось.

Я посмотрел на здоровяка. Тот заткнул пальцами уши, но глаза не закрыл, наоборот, пристально смотрел на реку. Всё стало очевидно, так что я мгновенно последовал его примеру.

Земля словно ушла из-под ног. Вода над бродом поднялась в воздух огромной волной и покатилась с молниеносной скоростью по всей длине «Комендантской дороги». Ратники на реке просто исчезли. И вновь появились мгновение спустя — когда взрыв огрел людей на берегу ветром с силой божеского кулака — алыми и розовыми пятнами, кусками плоти и костей, оторванными конечностями, волосами, обрывками одежды, которые всё выше и выше поднимала вода — и разбрасывала во все стороны мутным, жутким туманом.

Моя лошадь отшатнулась, заржала и замотала головой. Взрыв был оглушительным. Мир со всех сторон вздрогнул. Даже один из сионов не удержался на ногах, упав на задницу. Почти половина из них зажимали уши руками, в тщетной попытке успокоить звон.