Абсолютная Власть. Трилогия (СИ) - Майерс Александр

– Да, понимаю, – сказал Аркадий. – Хотите, облегчу вам задачу?

– Вряд ли у вас получится.

– Зря сомневаетесь, Филипп Евгеньевич. Вечером я беседовал с директором Наумовым… Он убедил меня, что альянс Муратова обречён. У меня есть сведения, которые помогут вам безоговорочно победить в суде.

Базилевский задумался. Это походило на какую‑то ловушку, но с той же вероятностью могло быть и правдой. Те, кто был в курсе деталей, прекрасно понимали: Муратов и его союзники вряд ли выиграют суд.

То, что после оглашения вердикта вновь начнутся боевые действия – уже другой разговор.

– Что вы хотите мне предложить? – уточнил юрист.

– Это не телефонный разговор. Приезжайте в кафе «Хлебосол», знаете такое?

– Знаю. Оно закрыто уже полгода.

– Да, вот именно. Нам там никто не помешает, – показалось, что в голосе Назарова прозвучала ухмылка. – Буду ждать вас через полчаса. И возьмите с собой, скажем… тысяч пять рублей. Вы же не подумали, что я готов поделиться сведениями бесплатно?

– Какая наглость, Аркадий Викторович. Почему не все пятьдесят?

– Моя информация стоит больше. Считайте, что я делаю вам подарок, а эти жалкие пять тысяч – плата за риск. Через полчаса, – Соболев положил трубку.

Филипп Евгеньевич потянулся за листком для заметок, на всякий случай записал время звонка, имя звонившего, время и место, в котором они условились встретиться. Подошёл к сейфу, достал пачку купюр, револьвер с нижней полки и спрятал их за пазуху.

Выйдя из кабинета, юрист оставил записку на столе Артура. Провёл пальцами по краю столешницы, смахнув невидимую пыль. А затем спустился на улицу, где в машине дремал водитель.

– Филипп Евгенич, – как только Базилевский открыл заднюю дверь, водитель проснулся. – Едем домой?

– Нет. В кафе «Хлебосол».

– Так оно закрыто же.

– Знаю. У тебя с собой пистолет? – спросил юрист, глядя на водителя через зеркало заднего вида.

– С собой…

– Держи наготове. Поехали, и не торопись.

Перед тем как остановиться у нужного кафе, Базилевский велел водителю объехать округу. Ничего и никого подозрительного они не увидели, но тревога не отпускала Филиппа.

Наконец, они припарковались у входа. Дверь была приоткрыта, а внутри кафе было темно.

Когда Базилевский вышел на улицу, под ногами хрустнули осколки стекла. Водитель выключил фары, и только тогда юрист понял, что уличный фонарь над ними разбит.

В груди зашевелилось что‑то холодное и мерзкое, будто там поселилась жаба. Страх. Филипп Евгеньевич дотронулся до револьвера. Холод стальной рукояти немного успокоил его.

– Мне пойти с вами? – спросил водитель.

Юрист молча кивнул, и они вдвоём зашли в кафе. Помещение было пустым, если не считать пары сломанных стульев и пыльного календаря на стене.

– Наконец‑то, – раздался голос.

Неизвестный вышел из темноты. Это был не Назаров. Какой‑то человек с кривым носом и злобным взглядом.

Базилевский сразу понял – он не ошибся.

Ловушка!

Рука дёрнулась за револьвером, но миг спустя перед глазами вспыхнуло, и юрист обнаружил себя на полу. Очки слетели с носа и разбились. Что случилось с водителем, Филипп не видел. Без очков всё расплывалось, в затылке пульсировала боль, и по шее текли горячие струи.

Над ним стояли два тёмных силуэта, и оба держали в руках дубинки.

Неизвестный с кривым носом медленно подошёл. Он поднял револьвер Базилевского, взвёл курок и прицелился.

– Прощайте, Филипп Евгеньевич.

Васильевское озеро

В то же время

Я натянул поводья, и жеребец замер у кромки воды. Здесь, на этом самом месте, я недавно встречался с графом Соболевым. Именно потому, что место было знакомым, я его и выбрал.

Небо по‑прежнему затягивали тучи, но сквозь прорехи в них светила луна, бросая серебряные блики на стоячую воду.

Графиня Карцева опаздывала. Я не сомневался, что она приедет позже назначенного времени. Как не сомневался и в том, что вообще приедет. Я сумел разжечь в ней любопытство – и не только его.

Я осмотрелся и никого не увидел. Пространство вокруг было открытым, если не считать холма на другом берегу, но устроить засаду при желании было можно. Разместить снайпера, к примеру, или поставить расчёт с боевым артефактом.

Мой конь наклонил голову и стал пить. Отпустив поводья, я сложил руки на животе, переплёл особым образом пальцы и погрузился в медитацию.

Стук копыт по мокрой гальке раздался через час после назначенного времени. Эмилия возникла из темноты верхом на белой кобыле – сама при этом была одета во всё чёрное. Кожаные штаны и тонкая водолазка обтягивали её стройное тело, волосы были распущены и блестели под луной. На шее висело какое‑то украшение.

Заметив меня, Карцева улыбнулась.

– Ах, вы уже здесь, барон? – спросила она, подъезжая. – Почему без букета? Я думала, у нас тайное свидание.

– Так и есть, ваше сиятельство. Но оно деловое.

– Между прочим, я впервые встречаюсь с мужчиной наедине, да ещё в такой обстановке. Луна, озеро, всё это так… – графиня томно вздохнула, – интригует.

– Не хочу вводить вас в заблуждение, Эмилия Романовна, – я тронул коня, заставив его подъехать ближе к Карцевой. – Если бы я имел к вам романтический интерес, вы бы уже об этом знали.

– То есть это всё же не свидание? Я разочарована, – цокнула языком Эмилия.

Она подалась вперёд, и я понял, что украшение у неё на шее – мой вороний череп. Он лежал на груди графини, и я обратил внимание на то, что водолазка натянута на голое тело. Ночная прохлада не позволяла в этом усомниться.

– Я привезла, как мы и договорились. Хотите забрать его?

Я молча протянул руку. Эмилия хитро прищурилась и сильнее выпятила грудь.

– Ну же, барон. Берите.

– Будем соблюдать приличия, ваше сиятельство, – ответил я.

– Какой вы скучный, – цокнула языком Карцева.

Сорвав артефакт с шеи, она бросила его мне. Я поймал череп в воздухе и, не глядя, бросил в седельную сумку.

– Благодарю.

– Всегда пожалуйста, – очаровательно улыбнулась она, убирая волосы за ухо. – Итак, если цветов и признаний в любви я не дождусь, перейдём к делу. Чего вы хотите, Владимир?

– Спасти вас, – ответил я, глядя в глаза Карцевой.

– Так вы решили поиграть в рыцаря? – она звонко рассмеялась. – Неужели я похожа на принцессу, которую нужно спасать?

– Вам нужна помощь. Все думают, что именно вы приказали напасть на имперскую тюрьму.

– Все, кроме вас.

Я заставил коня сделать ещё пару шагов и наклонился так близко к графине, что ощутил сладкий запах её духов. От меня не укрылось, как взволнованно приподнялась её грудь.

– Да. Потому что я вижу вас насквозь, Эмилия Романовна, – прошептал я. – Вы красивы, очень. Но ещё вы гораздо умнее, чем считают ваши союзники. Они недооценивают вас. Думают, вы пустышка – а я знаю, что это не так.

Карцева промолчала. Её лицо оставалось бесстрастным, но блеск в глазах и крохотные мимические движения выдавали графиню. Я задел её за живое.

– Альянс обречён. Но вам не обязательно тонуть вместе с ними. Разорвите союз – и ваше имя исчезнет из всех обвинений. Я попрошу Базилевского сделать так, чтобы дворянский суд забыл о преступлениях вашей дружины. Не всех, конечно – но вы отделаетесь гораздо легче, чем Рудольф и Генрих.

– Как заманчиво, – прищурилась Эмилия. – Но и плата высока. Я потеряю возможность получить все трофеи после победы над вашим родом – земли, активы, артефакты… Выходит, мой брат, отец и все наши солдаты погибли напрасно?

– Когда альянс проиграет, вы не получите ничего, кроме позора. А потеряете ещё больше. У вас есть шанс выйти из войны с наименьшими потерями.

Карцева вновь рассмеялась.

– Какой же вы забавный, Владимир! Ваша самоуверенность такая искренняя и вместе с тем такая… – она пошевелила пальцами в воздухе, подбирая слово, – бессмысленная, пожалуй.