Абсолютная Власть. Трилогия (СИ) - Майерс Александр

«Пора, – решил про себя Альберт. – Пора возобновить войну между альянсом и Градовыми в полную силу. Пусть они снова увязнут в крови. А я тем временем смогу спокойно добиться своего…»

Владения барона Воронова

Карета, в которой ехал Артём, подскакивала на ухабах, и каждый толчок отзывался нервным вздрагиванием у него в груди. Он ёрзал на сиденье, то и дело поправляя слишком тугой воротник новой, сшитой специально для него рубашки.

Порой казалось, что ему всё это снится. Он – помощник барона, его уполномоченный представитель. Его везут в карете на переговоры с другим бароном.

Разве так вообще бывает? Чтобы сирота, который лишь надеялся подзаработать, вдруг стал настолько важным человеком?

– Фигня какая‑то. Вот сейчас я проснусь в каком‑нибудь клоповнике, вот сейчас… – бормотал Артём себе под нос.

– Что вы сказали, господин? – спросил сидящий напротив дружинник, которого приставили в качестве телохранителя.

– Ничего, – отмахнулся рыжий, а затем еле слышно прошептал: – Меня ещё и господином называют. Точно сейчас проснусь.

В руках он мял бархатный футляр с визитными карточками, на которых гордо красовался герб Градовых и его собственное имя, написанное золотыми буквами.

Артём Иванович Кислицкий. Дипломатический представитель.

«Господи, лишь бы не облажаться, – лихорадочно думал он, глядя в запылённое окно на проплывающие мимо поля. – Лада верит в меня. Владимир верит. Значит, справлюсь! Надо просто нести чушь поменьше и говорить, как учили. Прямо. По делу. Без этих ихних дворянских увёрток».

Поместье барона Воронова оказалось не таким помпезным, как он ожидал. Солидный, но не вычурный каменный дом, ухоженный парк, уютный передний дворик. Лакей проводил его в кабинет, где за массивным дубовым столом, заваленным бумагами, сидел сам Георгий Павлович Воронов.

Мужчина лет пятидесяти, с умными, внимательными глазами и сединой на висках. Он поднялся навстречу, его рукопожатие было сухим и крепким.

– Господин Кислицкий, – произнёс он, окидывая гостя оценивающим, но не враждебным взглядом. – Рад встрече. Прошу, садитесь. Как доехали?

– Нормалёк, ваше сиятельство, – автоматически брякнул Артём и тут же спохватился, чувствуя, как горит лицо. – То есть, нормально доехали! Дорога как дорога.

Воронов улыбнулся, в его глазах мелькнула лёгкая усмешка.

– Понимаю. Хотите чайку? Или чего покрепче?

– Чаю, пожалуйста, – поспешно согласился Артём, радуясь возможности сделать глоток и собраться с мыслями.

Они несколько минут потолковали о нейтральном – о погоде, о видах на урожай, о новых сортах яблонь, что Воронов выписал из Европы. Артём старался изо всех сил, отвечал вежливо, хоть и немного коряво, и понемногу успокаивался. Барон оказался не таким уж и страшным.

Но вот чашки опустели. Воронов отставил свою, сложил руки на столе и посмотрел на Артёма проницательным взглядом. Лёгкая, дружеская атмосфера мгновенно испарилась.

– Перейдём к делу, молодой человек, – сказал он, и его голос приобрёл деловые нотки. – Я знаю, зачем вы ко мне приехали. Вы хотите, чтобы я отдал свой голос за господина Базилевского на выборах нового генерал‑губернатора. Труп господина Высоцкого ещё не успел остыть, а уже такая борьба развернулась за его кресло…

Артём почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он ожидал долгих предисловий, намёков, дипломатических ходов. Такой прямоты он не ожидал.

– Не совсем верно называть это выборами, конечно, – продолжил Георгий Павлович. – Решение примет Совет Высших, мы лишь выдвинем желаемого кандидата. Впрочем, с огромной долей вероятности будет принят именно тот, за кого отдаст свои голоса большинство членов Дворянского совета.

– А как же Гражданский? – брякнул Артём.

Воронов еле заметно поморщился.

– Их мнение вряд ли будет иметь такой же вес.

– Ну… наверное, – неуверенно согласился Артём.

Владимир говорил иное. Учитывая сильные профсоюзы рабочих во Владивостоке и Хабаровске, а также растущее количество частных предприятий во всём Приамурье – Гражданский совет обладал не меньшей властью, чем Дворянский.

Если в Совете Высших сидят не полные идиоты, они прислушаются к мнению простонародья. Даже если это не будет устраивать аристократов.

Рыжий понял, что молчание затянулось. Выдохнул, расправил плечи и посмотрел Воронову прямо в глаза.

– Вы правы, ваше благородие. Нам нужен ваш голос. Господин Базилевский – честный, справедливый и неподкупный человек. Его уважают все сословия. Мы уверены, что только он сможет принести в регион настоящую стабильность и, главное, мир.

Воронов слушал, не перебивая, его лицо оставалось непроницаемым.

– Мир? – он мягко усмехнулся. – Вы говорите о мире, в то время как ваш род ведёт войну, молодой человек. Да и вообще… – он сделал многозначительную паузу, – не так давно Градовы были объявлены предателями Родины. Не самые лучшие рекомендации для их ставленника.

Артём почувствовал, как по спине пробежали мурашки, но он не отвёл взгляда.

– Это ложь, ваше сиятельство! – его голос прозвучал твёрже, чем он ожидал. – Гнусный поклёп, придуманный графом Муратовым и его приспешниками, чтобы оправдать захват наших земель и истребление нашего рода! Суд всё расставит по местам. И очень скоро.

Они смотрели друг на друга несколько секунд – молодой, пылающий решимостью парень и опытный, умудрённый годами политик. В кабинете повисло напряжённое молчание.

Наконец, Георгий Павлович откинулся на спинку кресла.

– Допустим, я поверю в невиновность вашего рода и в достоинства господина Базилевского. Что я получу взамен? Голос такого человека, как я, дорогого стоит. На что может рассчитывать мой род при новом генерал‑губернаторе?

Артём замер. Вот оно. Тот самый момент, к которому его готовили, но на который он всё равно не был до конца готов. Он понимал, что следующими словами может либо сорвать сделку, либо заключить её.

Артём сделал глубокий вдох и произнёс максимально спокойно и уверенно, как учил его Владимир:

– Ваше сиятельство, я не уполномочен вести переговоры о таких вещах. Обсудить конкретные уступки вы можете лично с господином Базилевским или с бароном Владимиром Александровичем. Они будут рады честному диалогу.

Он боялся, что Воронов рассердится на такой уход от ответа. Но вместо этого барон медленно кивнул и даже слегка улыбнулся.

– Разумно, – произнёс он. – Вы не берёте на себя слишком много, и правильно делаете. Хорошо. Передайте барону Градову и господину Базилевскому, что я готов встретиться и обсудить детали. И что они могут рассчитывать на мой голос… при условии, что мы найдём взаимовыгодные решения.

Артём едва сдержал вздох облегчения. Он поднялся, стараясь скрыть дрожь в коленях.

– Конечно, ваше благородие. Я непременно передам. Спасибо за чай, и… я рад, что мы провели столь содержательную беседу.

Последняя фраза была заученной, но прозвучала крайне естественно. Барон одобрительно кивнул, поднялся и вежливо указал на выход из кабинета.

По пути к выходу они обменялись ещё несколькими формальными фразами, и вскоре Артём уже покидал усадьбу, чувствуя себя так, будто пробежал марафон. Сердце стучало где‑то в горле, но на душе было невероятно легко.

Он почти бегом добрался до своей кареты, вскочил внутрь и, закрыв за собой дверцу, позволил себе широко‑широко улыбнуться.

– Получилось, – прошептал он сам себе. – Демоны меня возьми, получилось!

– Отправляемся, господин? – спросил кучер, заглядывая в окошко.

– Поехали! – бодро скомандовал Артём, откидываясь на спинку сиденья и чувствуя прилив уверенности. – Следующая остановка! Вперёд, к победе!

Карета тронулась, увозя его от поместья Воронова и к новым вызовам. Но теперь Артём знал – он сможет. Как и сказал Владимир, он сумеет договориться с кем угодно!

Георгий Павлович стоял у высокого окна своего кабинета, наблюдая, как карета с гербом Градовых скрывается за поворотом аллеи, увозя того слегка неотёсанного, но упрямого и в чём‑то обаятельного парня.