Абсолютная Власть. Трилогия (СИ) - Майерс Александр

Я открыл дверь, и Артём удивлённо уставился на меня своими большими и заспанными глазами.

— Доброе утро, — сказал я.

— Доброе, — рыжий с трудом подавил очередной зевок и посмотрел на меня как-то удивлённо. — Ты… вы что, уже проснулись?

— Как видишь. Что на завтрак? — я быстрым шагом направился к лестнице.

— Не знаю. У меня на завтрак были тумаки, — пожаловался Артём, семеня следом. — Бабуля нет чтобы нормально разбудить, половником своим треснула. Ругалась, что приправы с кухни стырил.

— Так не надо было.

— А как бы я тогда рагу приготовил? Невкусно бы получилось. Ладно, оно того стоило, — парень с улыбкой потёр рыжую голову.

Проходя по коридору, я увидел в окно, как пятеро гвардейцев садятся на коней и разъезжаются в разные стороны.

Хорошо. Я уже знал, что пять всадников постоянно патрулируют границу Очага, сменяясь утром и вечером. Ночная посиделка не нарушила распорядок — я позволил бойцам праздновать в том числе и затем, чтобы посмотреть, как это отразится на дисциплине.

Никак не отразилось, и это меня порадовало.

Когда мы вошли в столовую, Бабуля выглянула с кухни и расплылась в улыбке.

— Доброе утро, — я не удержался и улыбнулся в ответ.

— Доброе утро, Володенька. Садись, сейчас всё будет! — с теплотой в голосе произнесла баба Маша, а затем рявкнула совсем другим тоном: — Рыжий, а ну, поди сюда!

— Чего сразу рыжий, — проканючил тот.

— Бегом, я сказала!

— Иду, иду…

Через минуту Бабуля вынесла и поставила передо мной гигантскую тарелку с овсяной кашей. Сверху таял кусочек масла. Следом вошёл поникший Артём, внося поднос с хлебом и мисками с вареньем.

— Кушай, дорогой, — Бабуля погладила меня по плечу и вручила ложку. — Худющий какой, без слёз не взглянешь.

— Перестань, баба Маша, я в отличной форме.

— Тоже мне, в отличной форме. Кости сквозь одежду видать! Ешь давай, и чтобы всё до последней крошки, — строго сказала Бабуля. — И варенье не забудь, а я сейчас чаю тебе принесу.

Каша оказалась вкусной, но соли не хватало. Соль в усадьбе была в дефиците, поэтому баба Маша и сердилась так на Артёма.

По вкусу я понял, что каша приготовлена не на коровьем, а на козьем молоке. Значит, кроме кроликов, у нас здесь остались ещё и козы. По крайней мере, одна, молока которой хватало даже и на масло.

По большому счёту, сидеть под куполом Очага мы могли бы ещё годами, у нас была и провизия, и несколько колодцев, и другие ресурсы.

Было только одно, но — мой брат Михаил находился в плену у врагов. А сейчас он оставался единственным человеком с магическим даром в роду Градовых. Если он умрёт — Очаг угаснет. Граф Муратов до сих пор не прикончил его лишь потому, что хочет получить силу нашего Очага.

Но если он вдруг решит, что ему надоело ждать, то достаточно будет убить Михаила, и тогда купол исчезнет. И это та проблема, которую мне нужно решить в первую очередь. Я должен разобраться со своей магической инвалидностью.

Если её вообще можно таковой назвать. В моём мире не было подобного понятия — любые врождённые нарушения легко устранялись. Я лично изобрёл немало методик, и проблема, которой якобы обладал Владимир, тоже была мне знакома.

Покончив с завтраком, я поблагодарил бабу Машу, поднялся в спальню за поющей чашей и затем отправился к Чертогу. По пути выглянул во двор и посмотрел, как Никита с дружинниками тренируются. Звенели сабли, щёлкали арбалеты, болты с характерным звуком вонзались в мишени.

Раздетый до пояса Трояк приседал, водрузив на плечи большой мешок с песком. Судя по размеру, тот весил килограмм пятьдесят, но дружинник только на моих глазах присел десять раз и останавливаться не собирался.

Я вновь порадовался, что мне достался такой ответственный воевода и такие дисциплинированные бойцы. С радостью бы присоединился к их тренировке, но задача, что стояла передо мной, была важнее.

При подходе к Чертогу на меня накатили уже знакомые тяжесть и холод. Такое чувство, будто я оказался посреди зимы. Да ещё и с рюкзаком на плечах, который весил тяжелее, чем мешок Трояка.

— Тише, тише. Это я, твой хозяин, — проговорил я, приближаясь к окованной двери. — Мы же только вчера обо всём договорились. Будь паинькой.

Быть паинькой Очаг явно не хотел. Чем ближе я подходил к двери, тем сильнее становилось давление.

Такое чувство, будто он проверял меня на прочность. Вчера смирился, но сегодня снова показывал зубы — словно пёс, который хотел понять, не дал ли хозяин слабину.

Нет, не дал. Но придётся это доказать.

Дверь Чертога поддалась не сразу. Казалось, будто она весит целую тонну — Очаг сопротивлялся, не желая меня впускать.

Я шагнул внутрь, держась прямо, а мышцы горели от напряжения. На плечи словно набросили плащ из свинца. Очаг пульсировал в центре комнаты и бился будто в такт моему сердцу, выдывая всплески энергии, похожие на солнечные выбросы плазмы. Вообще, Очаг весьма напоминал звезду в миниатюре.

— И почему ты так себя ведёшь, позволь узнать? Не любишь гостей? — спросил я, усаживаясь на пол. Камень обжёг холодом даже через одежду. — Напомню, что это ты в моём доме, а не наоборот. Отныне я глава рода Градовых, так что подчиняйся.

Висящий в воздухе шар энергии возмущённо вспыхнул и усилил давление. Но когда понял, что я не собираюсь уходить, то постепенно успокоился. Воздействие ослабло, но не исчезло полностью, ведь концентрация магии внутри Чертога была слишком плотной. Даже если Очаг вёл себя мирно, здесь было непросто находиться.

— Смотри, что у меня есть, — я приподнял поющую чашу. — Тебе понравится.

Начал неспешно водить специальным пестиком по краям чаши. Начал раздаваться продолжительный глубокий звук. Очаг на несколько мгновений замер, словно прислушиваясь, его всполохи утихли. А затем он стал вибрировать в такт пению чаши.

Так я и думал. Этот звук сам по себе не обладал никакой магической силой, но мог настроить на нужный лад.

Продолжая водить пестом по чаше, я закрыл глаза и погрузился в медитацию.

Внутри — тишина. Там, где должна была клокотать магия, у меня зияла пустота. Или так казалось раньше.

Пробираясь всё глубже в себя, я дошёл до Истока. Мысленно провёл пальцами по невидимой глади. Считалось, что у каждого мага в этом мире Исток окрашен в некий цвет, который определяет склонность к тому или иному элементу магии. Красный — Огонь, серебристый — Металл, белый — Целительство и так далее.

Мой же был прозрачным, как вода в холодном горном озере.

От осознания по коже пробежали мурашки. Прозрачный не значит пустой, как думают многие здесь. Мой Исток — чистый лист, на котором можно нарисовать что угодно.

Я вовсе не был магическим инвалидом! Совсем наоборот, я обладал уникальным даром, перспективы которого были невероятны.

Большинство магов были вынуждены жить со своей предрасположенностью и делать упор на один, максимум два элемента магии. Практиковать элементы из другой школы магии им было слишком тяжело. Маг Огня лишь с огромным трудом смог бы овладеть элементом Телепатии или Алхимии.

А я при желании мог освоить что угодно.

Однако проблемы всё же были. Каналы маны, по которым магия покидала Исток и могла формироваться в заклинания, действительно были порваны. Шрамы от старых ритуалов, попыток «исцелить» Владимира и впихнуть в него чужую магию.

Они не были разорваны насовсем. Просто ссохлись, как мускулы после длительной болезни. А Исток… Исток не требовал конкретной стихии. Он был нейтрален. Универсален.

Теперь картина стала ясной. Инвалидность Владимира — миф. Его калечили общепринятыми ритуалами, пытаясь втиснуть в рамки, но Исток сопротивлялся. А чтобы это использовать, нужно было восстановить каналы и активировать Исток.

Для этого потребуется много энергии. Я знаю, какой обряд нужно провести, а энергию смогу взять у Очага, но потребуется катализатор.

Лучше всего подойдёт камень души сильного монстра. Твари, рождённые аномалиями, конденсировали в таких камнях дикую магию. Один достаточно сильный камень — и каналы можно «сшить». А дальше…