На грани (СИ) - Вернер Ник

По лесу мы шли ещё с четверть часа, и когда я понял, что у меня краткими вспышками начинает темнеть в глазах, а значит, я скоро действительно могу отключится, Яромир свернул с тропы и пошел прокладывать путь в глубоком снегу к большому дереву справа от неё. Оно было в три раза толще, чем все деревья, что мне попадались на пути до этого.

Я зашагал за ним вслед и через пару десятков шагов уже был у дерева.

Яромир снял левую варежку и приложил ладонь к стволу.

— Обопрись спиной о дерево и стой так, пока я не разрешу отойти, — снова скомандовал он.

«Хоть отдохну», — подумал я, не особо понимая, что происходит, и оперся на дерево, засунув руки в карманы пальто.

Я чуть не упал от неожиданности — меня будто с головой захлестнула огромная волна, сбила с ног и швырнула на берег, а потом потянула за собой обратно в океан — океан магической энергии. Я даже начал задыхаться, но потом понял, что этот океан не водный, а воздушно-магический, и начал дышать нормально. Недолго.

Всё моё тело пронзили тысячи маленьких иголочек, будто кто-то начал «пришивать» на место то, что так усердно пыталась «оторвать» от меня Душа Древа Мира тогда, в пещере. Но это была приятная боль, в смысле, когда «иголка» исчезала из моего тела, в том месте появлялось приятное ощущение, сродни эйфории, сопутствующей исчезновению сильной боли.

Не знаю, как долго латало меня дерево, но что я полностью «зашит» я почувствовал сразу — по всему телу начала разливаться бодрость, а с ней и радостно становилось на душе.

Я непроизвольно улыбнулся.

Яромир заговорил:

— Твой дед бы тобою гордился, — серьёзно сказал он. — Я вообще не могу представить, как ты выжил. В жизни такого не видел. Мало того, что ты всё это время был с виду неотличим от здорового человека, так ты ещё и магию использовал!

— А что было не так? — напрягся я и, открыв глаза, повернул голову, после чего посмотрел на него. — Я ничего, кроме усталости, не ощущал.

— Мы представляем весь Пепел, по-гильдейски — Эш, в теле человека в виде Сосуда, в котором накапливается жизненная сила человека. Твой сосуд почти полностью был вырван из тела. Мне сложно это объяснить, но представь себе, что кто-то вырвал сердце из твоей груди, а потом положил его обратно и лишь парой стежков пришил на место, а ты при этом живешь себе и будто не замечаешь, что оно совсем не качает твою кровь. Тысячи маленьких «ниточек» или «корешков», которые шли от твоего Сосуда ко всему телу, были напрочь оборваны, а ты продолжал существовать за счёт тех нескольких десятков соединений, что всё ещё оставались. Да, тебе снова наполнили Сосуд жизненной силой в Гильдии Магов, но они не додумались «пришить» его на место. Не все из оставшихся соединений были на условном дне Сосуда, некоторые были и на «крышке», и в «стенках», а значит, лишь незначительное проседание «жидкости» в Сосуде сразу же обрывало эту связь.

Яромир закончил своё длинное объяснение, а я уже давно стоял а состоянии полного ужаса оттого, что я опять чуть не сдох на ровном месте и даже бы не знал от чего. Да и его рассказ настолько совпал с моими внутренними ощущениями и тогда, и сейчас, что я не засомневался ни в одном его слове.

— Мне показалось, что дерево меня залатало обратно, — еле выдавил из себя я. — Так ли это?

— Так, — улыбнулся Яромир. — Теперь тебе не о чем беспокоился.

Он отнял свою руку от дерева и, встав передо мной, похлопал меня по плечу.

— Твой Сосуд всё ещё наполняется, — сказал он. — Стой здесь столько, сколько считаешь нужным. Увы, это решит только половину проблемы и никак не поможет тебе начать воспринимать новые знания. Прошу, зайди ко мне, когда здесь закончишь, продолжим разговор. Я буду ждать тебя, Марк.

— Зайду, — сказал я, и дедушка Яромир ушёл.

Мне вдруг захотелось назвать его «дедушкой». Почему бы и нет? Он мне жизнь спас. Даже не так, он мне жизнь подарил. В моём понимании жизнь дарят отцы, но в отцы он мне не годился, да и с этим словом у меня были слишком плохие ассоциации, поэтому я его мысленно нарёк «дедушкой», и мне стало радостнее вдвойне: теперь у меня есть жизнь, в которой у меня есть дед.

Я снова закрыл глаза и погрузился в океан магической энергии, представляя, как я плещусь в его волнах.

По ощущениям, стоял я так очень долго, и, вопреки здравой мысли, что меня всё же где-то ждут, мне никуда уходить не хотелось. Спасла меня моя паранойя: когда я почувствовал, что состояние моего безграничного счастья пересекло все мыслимые границы и снесло все ограничители в моём сознании, то понял, что пора отлипать от дерева, пока меня не накрыло «откатом». Ведь это значило, что я полностью потерял связь с реальностью и был уязвим ко всему, что сейчас могло свалиться мне на голову: от миловидной Насти, к которой я бы тут же полез обниматься, до дикого зверя, которому я бы позволил себя съесть, не попытавшись даже защититься.

От дерева я отлип. Постоял немного, приходя в себя: напомнил себе, кто я, где я, зачем я здесь и куда мне сейчас идти. Проверил, что моя магия работает: зажёг несколько шаровых молний.

«Вроде бы всё в порядке, — прислушался я к себе. — Никаких странных ощущений нет».

Потянулся, покрутился, присел-встал, помотал головой.

«Жив?» — спросил я сам себя.

«Вполне», — усмехнулся мой внутренний голос.

— Ну, погнали тогда к Яромиру! — скомандовал я себе вслух и пошёл обратно на тропу.

Яромир оказался дома, как и обещал.

— Вижу блеск в глазах, — усмехнулся он, неприкрыто разглядывая уж через чур бодрого меня прямо с порога. — Заходи.

Мой чай давно остыл, но я его допил залпом и принялся слушать деда дальше.

— О том, почему так, тебе пусть лучше потом расскажет Любомир, если ты вернёшься на его уроки, а пока лишь скажу, что в том, что я сейчас поведаю, есть и смысл, и связь. Вернёмся к твоей хандре. От неё можно избавиться несколькими способами: внешними и внутренними. Начнём с простого, с внешних способов: от хандры могут избавить верные друзья или непреодолимые обстоятельства. Например, хороший друг может найти причину твоей хандры и избавить тебя от неё, или увлечь тебя чем-то настолько, что о хандре ты надолго забудешь. Примером обстоятельств может служить война: на войне хандра равносильна смерти. Тут или перестаешь хандрить и выживаешь, как можешь, или умираешь и тоже перестаёшь хандрить.

«А мой дед шутник, — весело подумал я. — Но если так подумать, то он прав: и про друзей, и про войну».

— Внешние способы тебе сейчас, увы, не подойдут, — продолжал Яромир. — Насколько я могу судить, друзей у тебя в Яренке нет, а войной мы сейчас идти ни на кого не собираемся, чтобы попросить тебя нам посодействовать. Поэтому переходим сразу к внутренним способам — тому, что зависит только от тебя и с чем ты можешь побороть хандру изнутри. Их три: творчество, здоровье и любовь, и все они равносильны и важны. С любовью я тебе ничем помочь не могу. Здоровье мы твоё уже подлатали, но я бы предложил добавить ежедневные тренировки. А по творчеству… Есть ли у тебя любимое ремесло?

— Моё единственное ремесло — это магия, — ответил я, пока не пытаясь осмыслить сказанного Яромиром. — Больше я ничем никогда не увлекался, ну, не считая военного дела, но это для меня скорее базовый навык, а не ремесло. Я его никогда не развивал, с тех пор, как обучился магии.

— Я предлагаю тебе на время забыть о магии, ведь она в каком-то смысле и является причиной твоей хандры, и заняться совершенно новым для тебя ремеслом. Например, ты можешь пойти в подмастерья к резчику по дереву и делать простую кухонную утварь или поделки для детей. Или к кожевнику и научиться шить одежду и доспехи. Я не предлагаю тебе обучаться всем премудростям этих ремёсел с азов, а лишь предлагаю попробовать сотворить что-то своими руками в гармонии со своим внутренним состоянием. Если ты на это решишься, то со своей стороны, я обязуюсь предоставить тебе список ремёсел на выбор, познакомить с мастером и договориться с ним, чтобы он сразу дал тебе посильное задание, обучая тебя в процессе его исполнения. Со своей же стороны, ты обязуешься беспрекословно слушаться мастера и провести в подмастерьях не менее двух недель. Переключиться на другое ремесло ты имеешь право только после того, как что-то сотворишь своими руками по канонам текущего. Подумай над этим.