Мертвая река (ЛП) - Кетчам Джек

«Пропал ты, бедняга», – подумал Крис. Впрочем, он не мог винить парня за подкаты. Пегги превратилась в самую настоящую красавицу.

Белл закрыла заднюю дверь, они подошли к пассажирской стороне и сели в машину: Пег – на заднее сиденье рядом с сестрой, Белл – впереди. Дверями они не хлопали. Крис повернулся к дочери:

– Что ты ему сказала, а?

– Что от хлорированной воды у меня портятся волосы.

Он рассмеялся – добродушно, как ему казалось. Обычно его смех лучился добром.

– Ну, – сказал он, – сейчас не до этого.

Включив передачу, он тронулся с места.

* * *

Ее разбудили ухабы на грунтовой дороге. Значит, они почти дома.

Ей снова снился замок.

Она, Макс, Синди и Тедди (Макс – ее слон, Синди – тряпичная кукла, а Тедди... ну, Тедди есть Тедди) плыли по озеру в ее маленькой лодке, и Тедди греб, как обычно, потому что медведи сильные, и ветерок развевал ее волосы, и был хороший солнечный день. Волны казались нежными и участливыми.

У ее ног стояла корзинка для пикника с печеньем в форме человечков и ярко-красными глазированными яблоками на палочках, и она уже сказала Синди, что придется подождать, пока яблоки нагреются, чтобы они стали немного липкими и влажными, так они будут куда вкуснее. Она уже собиралась открыть корзинку, чтобы дать ей печенье, когда небо затянули темные тучи, ветер усилился, и бедному Тедди пришлось нелегко. А потом стало так темно, что она вообще никого из них не могла разглядеть. Как будто она осталась одна.

Но она не была одна. Она поняла это, когда лодка причалила к берегу, небо немного прояснилось, и они вдруг оказались рядом с ней, стоящей перед замком. Замок был высокий и старый, немного покосившийся, и Синди испугалась, а Дорогуша – нет.

«Мы устроим пикник в замке», – сказала она, и вот они уже в огромной покосившейся столовой, где стоял длинный широкий стол. И она поставила корзинку на этот стол, и они все сели. Она стала вынимать печенье и красные яблоки – эх, все еще недостаточно липкие; пришлось сложить их обратно и раздать всем по печенюшке.

– Сначала откусывай головы, маленькая девочка! – грянул вдруг голос. Это был голос ведьмы, на мгновение обернувшейся волшебницей, но потом снова вернувшейся к своему истинному ведьминскому обличью.

И они повернулись, и увидели ее, всю в черном, стоящую у большого камина (ну дела, раньше никакого камина не было). Она махала в их сторону кривой черной палочкой, и у нее были ужасные зубы, выдающиеся из-за губ вперед на манер перепачканных какой-то гадостью зубцов вил. И когда все они закричали при ее виде, она превратилась в великана – этакого верзилу со сплюснутым черепом и вытаращенными алыми глазищами, да еще и в остроконечной шапке при этом. Палочка в руке великана превратилась в дубинку размером с ножку стола. Его ухмылка напоминала собачий оскал.

Он зарычал на них, и они побежали. Выбежали за дверь, а лодка была так далеко. И она услышала, как великан снова превратился в ведьму, а ведьма произнесла, совсем близко, над самым ухом, давясь от странного хохота:

– У меня все еще есть волшебная палочка, девочка! У меня есть волшебная палочка!

И тут она проснулась. Все еще напуганная, как всегда.

И, слава Богу, дом – ее дом, – стоял там же, где и всегда.

Глава 3

Женщина спит у тлеющих углей костра на волчьей шкуре, брошенной поверх ковра из хвои, и сон ее тревожен.

Она бежит через заросли, едва ли не приплясывая на бегу, грациозная и охваченная охотничьим азартом. Ее глаза широко распахнуты, все чувства до предела обострены, ее добыча – на виду. Все остальные, кроме Быка, бегут за ней. Вторая Добытая отстает всего на шаг, с копьем наготове. Женщина чувствует прилив гордости. У Второй Добытой есть все задатки лидера.

Вдруг раздается крик ребенка, и Женщина снова оказывается в пещере, спариваясь с Первым Добытым. И пусть это не совсем приятно, но его ворчание, толчки позади нее и запах его пота, по крайней мере,знакомы. А вот крик ребенка незнаком. Это не ее ребенок. И не ребенок Второй Добытой. Она знает их голоса.

– Реб... бенах, – выговаривает она.

Она оглядывает пещеру в мерцающем свете, ища того, кто кричит. Взгляд скользит мимо груды топоров, молотков, тесаков и других инструментов и оружия. Мимо костра. Мимо кучи одежды.

И, наконец, вот он. Висит между тремя шкурами, кроличьей, лисьей и человеческой, на дальней правой стене пещеры. Младенец в завязанном узлом прозрачном пакете, чуть ли не плавающий в собственной моче и испражнениях. Ребенок корчится, воет. Но он мертв.

В новой пещере Женщина в одиночестве ворочается во сне и стонет. Ее рука тянется к перевязанной травой ране в боку. Она сжимает кулак и попирает им рану.

Женщина во сне отсоединяется от Первого Добытого, отталкивает его, несмотря на его протесты, несмотря на его стояк. Она идет к ребенку. Удивленно смотрит на него. Как он может быть живым и в то же время мертвым? Она видит его крошечное личико, прижатое к пакету.

Он рычит на нее.

Внезапно в пещере гремит выстрел. Первый Добытый отлетает в сторону. Где-то кричит женщина.

Другая женщина окунает голову одного из Близнецов в огонь, и тот визжит, пока его лицо, шкворча, сгорает. Женщина слышит, как мясо шипит в углях, среди стреляющих искр – но звук быстро перекрывают новые выстрелы, новые крики и стоны, звон цепей.

В этой новой пещере она одна. Ее пальцы скребут по ранам, и те открываются вновь.

В ее сне снова тишина. Ее окружают мертвые.

Даже младенец теперь молчит в своем пакете. Она снимает пакет, кладет на одеяло у догорающего костра и вытряхивает из пакета ребенка. Его глаза широко раскрыты, и она закрывает их.

Она укутывает его в одеяло от утренней прохлады, и кладет ему на грудь перо серой чайки, одно-единственное

В ее новой пещере ее рука безвольно лежит вдоль тела. Она спит.

Глава 4

За полтора часа до рассвета Крис Клик принял холодный душ. Потом он побрился, полностью оделся и уселся за кухонный стол готовить винтовку. Он тщательно, но умеренно смазал ее. Если переборщить с маслом, белохвостый олень учует охотника за милю.

Винтовка была просто идеальной – «Ремингтон 700», с затвором, с эргономичным классическим прикладом из орехового дерева и текстурированной рукояткой, с приподнятым затыльником, чтобы глаз и оптический прицел 3Х9 «Леопольд» находились на одной линии; заряжалась патронами «Ремингтон Магнум» с 7-миллиметровыми пулями. Такая пулька могла разнести сурка в клочья с расстояния в триста ярдов. И разносила ведь!

За три тысячи баксов это была выгодная покупка.

Белл стояла у кофеварки и наливала кофе. Затем принесла им еще по одной чашке. Ему – черный. Себе – со сливками и сахаром. Она села и вздохнула.

– Ты слышал, как кашляла Пег прошлой ночью? – спросила она.

– Ага.

– Гавкала как собака, Крис.

– Я знаю. Кстати, о собаках. Ты их кормишь?

– Сегодня очередь Брайана. Собаки могут подождать.

Он отложил ершик и отхлебнул кофе – ямайская смесь из магазина «Кофе от Кристи», по тридцать долларов за фунт. Закурил «Винстон» и откинулся на спинку стула.

– С Пег все будет хорошо, – сказал он. – Не волнуйся.

Она посмотрела на него тем особым взглядом, унаследованным от матери. Есть такая поговорка: хочешь узнать, на ком ты женишься? Взгляни на ее мать. С годами он убедился, что это скорее правда, чем нет. У ее матери было как раз такое выражение лица, наполовину озабоченное, наполовину сосредоточенное, будто перед ней стояла какая-то математическая задача, и она не была уверена в правильности идущего на ум решения.

Они молча потягивали кофе.

Он докурил сигарету, допил кофе и сложил чистящие средства в подсумок фирмы «Отис», содержащий набор для чистки оружия – тросики, ершики, хлопковые патчи, все на свои места. Застегнутый на молнию, подсумок был размером с его ладонь. Значит, у него были большие руки. Он засунул винтовку в нейлоновый камуфляжный плавучий чехол и тоже застегнул его.