Мертвая река (ЛП) - Кетчам Джек

То, что вообще никто не вышел из пещеры – хороший знак.

Он немного пораскинул мозгами; внимательно присмотрелся к пещере.

Крутой неровный гранит окружал узкий вход. Небольшой травянистый утес высился, возможно, в десяти футах прямо над входом. Вдоль береговой линии по обе стороны от пещеры были и другие глубокие углубления в камне – выточенные вековыми ветрами, но, насколько он мог видеть, пещера была только одна.

Крис предположил, что женщина уютно устроилась на ночь.

Он подобрал окурки и вскинул «Ремингтон» на плечо. Пора отправляться домой.

Приближалось время ужина.

Глава 5

Дом был построен из северного белого кедра, устойчивого к гниению и долговечного. Он был сборным, но вовсе таковым не выглядел. Фундамент сложили из бутового камня. Лестницу и крыльцо изготовили из цельного гранита. Клик гордился своим обиталищем. Он построил его на деньги, оставленные ему в наследство его стариком – вскоре после того, как они с Белл поженились, – и к нему перешла юридическая практика отца, практически в полном объеме. Два этажа, три ванные комнаты, три спальни. Они не ждали рождения еще одного ребенка, Дорогуши, но все сложилось как нельзя лучше, Пег совсем не возражала против того, чтобы жить с младшей сестрой в одной комнате. Пег была хорошей девочкой.

Он затормозил перед домом, и как только вышел из машины, в сарае позади него сразу же залаяли собаки. Брайан бросал мяч в кольцо на подъездной дорожке в свете прожекторов. Один раз не попал – и тут же пошел на новый заход.

– Сколько у тебя попаданий в среднем?

Брайан пожал плечами.

– Семь из десяти. Довольно стабильно.

Крис не очень-то поверил мальчику, но решил, что это не имеет особого значения. Он не собирался требовать у сына какие-либо доказательства.

– Очень хорошо.

– Ты что-нибудь добыл?

– Разве по мне не видно?

– Мама запекает окорок.

– Я хочу, чтобы вы кое-что сделали перед ужином.

– Хорошо.

– Подожди здесь.

– Конечно, пап.

* * *

– Надо убавить температуру в духовке, – сказала Белл.

– Хорошо, убавь.

Она понизила температуру с двухсот пятидесяти до двухсот градусов. Окорок был без кости, глазированный соусом из коричневого сахара, горчицы, лайма и имбиря. Его нужно было поливать этой жижей каждые двадцать минут. Ей не хотелось, чтобы он подгорел.

– Теперь идите со мной, – сказал он.

– А я? – спросила Дорогуша.

Он улыбнулся и взял ее за руку.

– Конечно, милая. И ты тоже.

Он повел их вниз по ступенькам крыльца и далее – по выложенной камнем и гравием дорожке к фруктовому погребу слева от сарая. Пег плелась позади. Он помахал Брайану:

– Следуй за нами, сынок.

«Какого черта ему там нужно именно сейчас? – подумала Белл. – Я же готовлю ему ужин». Однако спрашивать было бессмысленно.

В погреб вела деревянная дверь, выкрашенная в темно-красный цвет, местами – со сколами и шероховатостями, расположенная под небольшим углом к земле. Белл когда-то уговаривала его поставить стальную – это помогло бы уберечь ее консервы от непогоды. Но она догадывалась, что для Криса новая дверь в погреб просто не имеет первостепенной важности. Быть может, старая напоминала ему об отце – о тех временах, когда у них еще была ферма. Она не знала.

Он повернул ключ в висячем замке. Приподнял дверь и открыл ее.

– Теперь смотрите под ноги.

У основания узкой каменной лестницы он включил свет. Над головой загорелась одна яркая лампочка.

Белл погреб никогда не нравился. Там пахло затхлостью, сырой землей, плесенью и ржавчиной. Она слышала, как где-то неподалеку стрекочут сверчки. У каждой стены стояло по стеллажу; ее консервация была аккуратно расставлена на одном из них слева от нее. Консервы было для нее единственной причиной спускаться сюда. Под ними, прямо над старой бетонной раковиной, стояли банки с гвоздями, шурупами и скобами – всем этим добром Крис почти (а может, и вообще) не пользовался. Банки потемнели от налета грязи. Здесь же лежали старые инструменты его отца. На полу – сундук, стопка настольных игр, слишком простеньких, чтобы заинтересовать выросших детей, трехколесный велосипед со сломанным колесом, когда-то принадлежавший Брайану: Крис планировал починить его для Дорогуши, но вместо этого купил ей новый. Здесь же – старая ржавая тележка и снегокат-аргамак, давно уже оставшийся без ездока.

Груды хлама. Пустые бутылки из-под воды и отбеливателя. Алюминиевые банки, банки из-под краски. Коробки с виниловыми пластинками ее матери – сырость уже почти наверняка погубила их все. Старая гладильная доска и утюг Белл. Коробки с журналами и книгами (какой смысл хранить учебники Пегги десятилетней давности?), складной столик и стулья. Торшеры. Настольные лампы. Фотоаппарат «Полароид».

Крис не смог ничего выбросить.

Вот почему то, что он сказал, ужасно ее удивило.

– Мне нужно, чтобы вы убрали весь хлам из южного конца погреба. Примерно, ну, до середины помещения. И подметите там пол.

Пегги вздохнула:

– Перед ужином?

– Да, милая. Перед ужином.

– Почему?

– Потому что этого хочет твой отец. У тебя с этим нет проблем, Брайан?

– Не-а. Куда нам положить все это барахло?

– Выбросьте в мусорный контейнер. То, что небольшого размера и легко сгорает, положите в бочку для сжигания мусора. Вам понадобятся перчатки. В сарае есть несколько пар. Ты уже покормил собак?

– Сейчас очередь Пегги.

– Пег?

Та снова вздохнула. В эти дни она очень часто вздыхала.

– Ладно, я покормлю собак и принесу перчатки.

– Хорошая девочка.

Белл смотрела, как она поднимается по лестнице.

– Здесь есть мыши? – спросила Дорогуша.

– Могут быть, – откликнулся Крис.

– Я хочу угостить их сыром.

Крис погладил ее по голове. Даже Белл не могла не улыбнуться. Их дочь была просто очаровательна.

– Не надо, милая, – сказал Крис. – Не думаю, что это хорошая идея. – Он повернулся к Белл. – Организуй здесь все, хорошо? Это не займет много времени. Держи малышку подальше от неприятностей. У меня есть дела наверху.

– Крис, зачем мы это делаем? Я имею в виду...

– Увидишь. Доверься мне.

Она подавила желание вздохнуть. Доверься мне – одна из его любимых фраз. Обычно она так и делала – и в итоге все складывалось хорошо. Но эта уборка выглядела уж очень странно. Почему именно сейчас? Она догадалась, что ему снова втемяшилась в голову некая «спонтанная идейка». В таком случае его никак не остановить. Она знала Криса Клика более двадцати лет и прекрасно понимала: для юриста ее муж может быть очень импульсивным человеком. Прошлым летом ему взбрело в голову в десять вечера покрасить двери сарая в более темный оттенок красного, чем все остальное. Он вдруг решил, что так будет лучше смотреться – и работал при свете прожекторов до двенадцати ночи; улегся спать, пахнущий краской и скипидаром.

Она окликнула его, когда он поднимался по лестнице.

– Проверь духовку, ладно? Если нужно, полей окорок.

– Будет сделано, леди-капитан, – сказал он.

* * *

Агнес, Джордж и Лили тепло приветствовали Пег. Но это еще мягко сказано. Когда она вошла в клетку, занимавшую всю северную часть сарая, чтобы взять миски, они окружили ее со всех сторон, подставив головы, шеи, висячие уши для почесывания – и облизывая ее тремя теплыми влажными языками. Собаки были крупными, каждая весила от сорока до пятидесяти фунтов; запросто могли свалить ее с ног, когда вставали на задние лапы. Какое-то время она им даже позволяла. По правде говоря, хотя ее и раздражало, что ей приходится выполнять эту работу, она не возражала. Как можно их не любить?

Даже Агнес, мать, гораздая на раздражительность – вполне способная сорваться на любого, кроме Пег, даже на одного из своих щенков, – вызывала в ней тепло. Сильнее этого теплого чувства была только ее привязанность к Дорогуше. Почему? Пег не задавалась этим вопросом. Просто так уж сложилось. Собаки были похожи на больших неряшливых детей.