Значит, это место патрулируют.
Выжившие?
- Они мне не нравятся, - пожаловался Гаара, пригибаясь и замирая у маленького подвального окна. Сумерки должны были скрыть его от посторонних глаз, но лишняя осторожность никогда не мешает. Тем более сейчас, когда шанс поймать пулю спиной приближался к ста процентам.
Пёс, коротко рыкнув, принялся грести лапами под стеной, как раз у окна и Гаара вопросительно хмыкнул:
- Там кто-то есть?
Пригнулся ближе, вглядываясь в покрытое пылью окно. Внутри было слишком темно, чтобы Гаара смог что-то рассмотреть, и парень уже отчаялся, но в следующий момент там вспыхнул яркий свет, заставив его вздрогнуть и прижаться к земле ближе.
Теперь маленькое помещение было прекрасно видно: обитая белыми листами комната, с грудой какой-то аппаратуры у стены и…
Гаара недоумевающе моргнул, но нет, ему не показалось.
В углу стоял длинный стол, какие бывают в моргах, а на нём лежал светловолосый парень. Он был жив, потому что мёртвым не стали бы приковывать руки и ноги широкими кожаными ремнями.
- Твой знакомый? - спросил Гаара, когда пёс тихо заскулил.
К этому парню медленно, шатаясь и хватаясь рукой за стену, двигался высокий мужчина. За рёбрами Гаары завозилось какое-то плохое предчувствие, и оно оправдалось сполна, когда черноволосый воткнул шприц в шею парня.
- А ты любишь влипать, дружище, - усмехнулся Гаара, без труда узнав в светловолосом того чудака, что умудрился попасться в ловушку каннибалов в торговом центре.
Отпрянув от окна, парень тряхнул головой, мысленно понимая, что то, что он собирается сделать - крайне глупо и рискованно.
Но он ненавидел, когда людей мучили.
Он ненавидел, когда из них делали подопытных крыс.
- Жди здесь, - коротко приказал он псу.
***
Она больше не кричала.
Тишина вырвала его из вязкого забытья.
В глазах плясали разноцветные круги, а стоило шевельнуть головой, как к горлу подкатил горький ком.
Наруто чувствовал слабость, он ощущал её каждой истощённой клеточкой своего тела. От неё хотелось выть и вгрызаться в собственные губы, пытаясь утолить жажду кровью.
Но она больше не кричала.
Он повернул голову на клетку, которую кто-то притащил в этот подвал. За толстыми прутьями, сгорбившись, сидело то, что некогда было девушкой.
Сакурой.
Её руки превратились в тонкие плети, плечевые кости торчали, едва не прорывая бледно-голубую кожу, а совершенно лысая голова влажно блестела в тусклом свете.
Первые дни, когда его принесли сюда, девушка рвалась из своей клетки, не пытаясь освободиться, а желая вцепиться в него удивительно белыми зубами. Её покрасневшие из-за лопнувших сосудов глаза сверкали животной ненавистью, яростью, а по рукам тянулись синеватые кляксы струпьев.
Наруто не сразу узнал Сакуру в этом существе…
А потом сознание погасло.
Укол в шею вернул его. Парень, распахнув глаза, уставился в потолок, стараясь не шипеть от острой боли. Рванул руки, но кожаные ремни удержали и злой рык сорвался с губ.
- Объект номер девять, - раздалось где-то над головой. Что-то запикало, защёлкало, а затем скрипнула дверь и послышался другой голос:
- Ты говорил, что сумеешь создать вакцину.
- Не торопи меня, - жёстко оборвал Орочимару. - Ты видишь, в каких условиях мне приходится работать.
Раздражение в его голосе превысило норму и грозило перейти в едва сдерживаемую злость. Наруто попытался вывернуть голову, чтобы насладиться видом искажённого лица, но ремень на шее и лбу не дал сделать и этого.
- Объект в сознании?
- В одном из них, - усмешка.
- Его кровь действует?
Шаркающие шаги, и Наруто, наконец, увидел Орочимару, что застыл над ним с очередным шприцом. Лицо мужчины действительно исказилось, но не от злости, а из-за плохо сдерживаемой боли. Тонкие брови сошлись над переносицей, а по высокому бледному лбу скользили крупные капли пота.
- Недолго, - шикнул мужчина, закусывая нижнюю губу. Он потянулся шприцом к руке Наруто, и тот дёрнулся, на удивление низко зарычав.
- Девятый, - почти ласково пропел Орочимару. - Ну-ну, не переживай. Ты служишь на благое дело.
- Иди к чёрту, - прошипел Наруто, напряжённо следя, как игла медленно приближается к вздувшейся вене на сгибе локтя.
- Тише, мальчик.
Укола Наруто почти не почувствовал, но дёрнулся и шприц вылетел из ослабевшей руки Орочимару, а по коже потянулась тонкая красная струйка.
- Паршивец, - зло шикнул мужчина, и хлёсткая пощёчина опалила щёку. - Лежи и не дёргайся, тварь!
Шприц вновь вошёл в вену, выкачивая из неё несколько кубиков крови. Наруто пытался вырваться, но на плечи легли чьи-то горячие руки, придавливая к железному столу.
Узумаки, задрав голову, всмотрелся в нависшее над ним лицо, но упавшая на него тень позволила разглядеть лишь тёмные волосы.
- Вот так, - выдохнул Орочимару, отходя и поднимая шприц к свету.
- И долго он выдержит?
Мужчина, что удерживал его на столе, слегка нахмурился, разглядывая обращённое к нему лицо.
Черноволосый имел грубые черты, глубокие морщины и небольшие тёмные глаза. Наверное, его нельзя было назвать красивым человеком, разве что статным. Такие обычно идут в политики, и им верят безоговорочно лишь за их внушающую доверие внешность.
- Его организм перешёл в стадию замедленного метаболизма. Девятый воспринимает это как вынужденный голод, - ответил Орочимару.
- Девятый, - узнал Фугаку.
- Да, - довольно прошипел Орочимару. - В нём все гены предыдущих восьми объектов. Это, конечно… дало свой минус в виде лишней личности, но…
- А что с другими восьмью? Их личности?
- Переключившись однажды, - вздохнул учёный. - Обратно вернуться они уже не смогут. Увы. Дефектны…
Тёмные глаза сверкнули странной эмоцией, которую Наруто так и не смог опознать.
- Он… он чуть младше моего сына.
- Твой сын умер, Фугаку, - жёстко отрезал Орочимару. - Умер и стал тварью.
***
Саске остановился у обшарпанной вывески, на которой грудастая модель сверкала ослепительной улыбкой, показывая какой-то новомодный и супер-плоский телефон. Её глаза сияли мёртвым блеском глянца, кожа лоснилась идеальными текстурами фотошопа, а фигура была настолько идеальной, что поверить в её правдоподобность было просто невозможно.
Когда-то всё это волновало многих.
А теперь…
Саске отвернулся от вывески, двинувшись дальше по дороге, усеянной стёклами, деревяшками и обрывками газет. С наступлением темноты улицы начинали походить на среднее между кладбищем и моргом: также тихо и также полно трупов. Часто он видел у обочины пожелтевшие скелеты, которые раньше бы привели любого в тихий ужас. Но часто встречались и вполне свежие тела.
