– Это тебе! Это я для тебя загадал! Правда, круто? А все Щука!
– Кто? – дрогнув, спросила Манчиха и будто очнулась: уронила взятый было рубин, взглянула на Емелю.
– Щука! Волшебная!
Емеля стал взахлеб рассказывать.
Манчиха слушала молча. Бледная, явно в шоке, она ничего не говорила, пока друг не закончил. А потом встала.
– Уплываем. Сейчас же.
– Ты че…
Но Манчиха вцепилась в него и потащила.
– Сдурела? Пусти!
Емеля попытался вывернуться. Вроде ничего такого, но подруга вскрикнула и отскочила. Фонарик высветил на ее пальцах кровь.
– Откуда… – прошептал Емеля и понял.
– Повернись, – жестяным голосом приказала Манчиха. – Покажи руку!
Но Емеля и так знал, что увидит там. Чешуйки, что вздыбились острыми краями, защищая хозяина. Разглядев их, Манчиха выругалась. Матерно, впервые при нем.
– Что? Подумаешь, чешуя…
– Подумаешь?! Ты нормальный? Ты… ты снюхался с какой-то нечистью! Ты кота убил! И чуть не убил человека!
– Она не нечисть, – набычился Емеля.
Манчиха посмотрела на него с жалостью.
– Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что она хорошая и чем придется платить? Кем ты станешь, за эти твои желания?
– Я же спас…
Манчиха хотела сказать еще что-то, но мотнула головой и побежала к лодке.
– Скорей!
Теперь и она взялась за весла. Непрерывно озираясь, Манчиха правила к привычным берегам. Кажется, даже шептала молитвы.
Емеля не прислушивался. Внутри засела обида. Он для нее, а она…
– Я же для тебя клад просил! – выпалил Емеля на обратном пути, пока они поднимались по крутому берегу.
Манчиха оскалилась.
– Не нужны мне подачки! Я сама хотела его найти. Без блюдечка с голубой каемочкой!
– Но…
– Саш, – сказала Манчиха, пожалуй, первый раз называя его настоящим именем. Голос ее стал каким-то усталым. – Нельзя так… В этой жизни надо драться. Надо всего добиваться самому! Вот когда будет радостно.
Емеля не ответил. Он хмуро взбирался, больше не защищая Щуку. И так сболтнул лишнего, хватит.
Так, молча, они и шли через лес, когда Манчиха добавила:
– Расскажем все взрослым. Они должны знать! И с чешуей разберемся. Мы одолеем нечисть! Тут хитрость нужна, как в сказках. Верю, что они были неспроста. Помнишь ведь, что находчивому герою всегда улыбается удача? Вот. Главное – обхитрить ее, застать врасплох, когда она уже празднует победу! Нужно со спецами по мифологии поболтать. И я папу…
Манчиха вдруг осеклась. Воздух донес запах знакомого одеколона, и Емеля остановился.
– Салют, полуночнички.
Впереди, прислонясь к дереву, стоял Кир. Рядом – двое его приятелей.
Остров не изменился. Те же ракушки, кусты, тот же туман…
То же дерево.
– Ну, куда идем? – Королевич потер руки.
– Погоди. Нужно вспомнить, – не сразу откликнулся Емельянов.
Королевич насмешливо скривил губы.
– Сколько шагов к северу, сколько – к западу?
– Типа того.
– Лады. Мне спешить некуда.
Емельянов посмотрел на соперника, что отвернулся и стал расхаживать вдоль берега, не отрывая глаз от воды. Смелый, беспечный… ненавистный. Делает вид, что все в порядке.
«Не отвлекайся!»
Он должен победить. А для этого надо действовать быстро.
Крепко сжав лопату, Емельянов повернулся в сторону дерева – а потом рванул совсем в другую сторону.
Подбежать, ударить, оглушить. Ему удалось лишь первое: Королевич успел обернуться и отскочить.
– Ах ты сука!
Рука врага нырнула под ветровку, выхватывая незаметный до сих пор пистолет. В следующий миг щеку Емельянова обожгло; он споткнулся и упал, выронив лопату.
– Что, не ждал? Не думал, что у меня чуйка? – держа его на мушке, процедил Королевич. – Встать!
Емельянов медленно поднялся. Кажется, у острова плеснуло – словно что-то большое, выпрыгнув из воды, вновь плюхнулось в нее.
«Давай!»
Пригнувшись, Емельянов бросился на врага. Он правильно рассчитал: выстрел громыхнул в сторону, и они свалились – так же, как недавно.
Только в этот раз проигрывать было нельзя.
В голове не осталось ничего, кроме слова: «Победить». И, когда лапы Королевича уже сомкнулись на его горле, под руку попался тот самый плоский камень.
Взмах! Удар!
Враг странно всхлипнул, глаза его закатились.
И поверженный Королевич рухнул.
– Саша, беги, – спокойно сказала Манчиха, когда парни двинулись вперед: у Кира в руке тяжелая ветка, у двоих – арматура. Намерения очевидны.
Но Емеля сжал кулаки и встал перед ней.
– Беги!
Манчиха отпихнула его. И парни напали: двое ринулись на нее, третий замахнулся на Емелю.
– Позови подмогу!
Арматура проехала по плечу; Емеля увернулся и изо всех сил пнул врага.
Промах. Новый замах. Силы явно неравны.
– Спасайся!..
Емеля инстинктивно бросился в сторону. Нырнув в кусты, он на адреналине пробежал около десяти метров, а потом остановился.
За ним никто не гнался. Это не за ним они пришли. Им была нужна лишь Манчиха, которую теперь…
«Щука!..»
Осознание ошибки окунуло в кипяток. Емеля застонал. Ему не надо звать на помощь: пока добежит до села, будет поздно. Он сам должен и может помочь!
«По щучьему веленью, по моему хотенью! Щука, пусть Манчиха победит всех и спасется!» – загадал Емеля и, развернувшись, помчался обратно.
…Манчиха извивалась под Киром, что пытался сладить с ней сам. Одной рукой расстегивал свои штаны и приговаривал:
– Что, сучка? Допрыгалась?
– Мразь! – выплюнула девушка и укусила его подбородок.
Вскрикнув, Кир ударил Манчиху по лицу.
Она не отбила удар. Лишь продолжила беспомощно трепыхаться.
«Щука! Спаси ее!»
Сидя в кустах, Емеля отчаянно молил ту, что прежде быстро исполняла его желания, но не получал загаданного. Небо светлело, сердце колотилось, а Манчиха…
– Сейчас, сейчас… – пыхтя, приговаривал Кир.
«Щука! Дай мне сил! Помоги мне их победить!..» – вспыхнуло в голове отчаянное, и Емеля кинулся на врага.
Прихвостни Кира не успели его перехватить. Крича, Емеля врезался в Кира и начал дубасить по всему, до чего доставал.
Но враг, сперва ошалевший от напора, оклемался быстро.
Удар в ухо прилетел неведомо откуда. А потом мир разлетелся в клочья.
– …Не трожь его! – спустя вечность услышал Емеля.
Приоткрыв глаза, он успел увидеть, как Кир отшвыривает Манчиху. Как она падает на землю, издав странный всхлип… И вдруг обмякает.
– Э, че это с ней?
– Камень… ударилась…
– Кир, ты че…
– Уходим! Быстро!
Емеля начал ползти к Манчихе, когда в кустах еще не стихли шорохи. Дыхание девушки, потерявшей сознание, было слабым, а волосы на затылке уже слиплись от крови.
«Врач. Ей нужен врач!»
Емеля попытался поднять ее, протащить хоть пару метров – бесполезно. Он был слишком слаб.
«Шевелись!»
Его била неукротимая дрожь. Перевязав голову подруги обрывком своей майки, Емеля кое-как поднялся на ноги.
– Я скоро… Я вернусь… – чуть не плача, пообещал Емеля.
И побежал за помощью.
…Клад был на том же месте. Казалось, Емельянов покинул остров пять минут назад. Вот камень, у которого он стоял, вот кусты, где Манчиха…
Емельянов отогнал горькое воспоминание, вытер ободранную выстрелом щеку и стал привязывать Королевича к дереву. Затем взял канистру. Вскоре на врага густо полился бензин. И плевать, что льет в рану на голове.
Ведь Королевич – Щукин сын.
Емельянов оскалился, вспомнив разговор с отделом кадров. Анна Ивановна, что по старинке копировала все страницы паспортов, была единственной из женщин, кто не любил Королевича. Вот и разгласила его персданные. Именно от нее Емельянов узнал, что тот когда-то был прописан в Тольятти.
