С рассветом он все-таки забылся в хрупкой, тревожной дреме, начисто лишенной сновидений.
Разбудила его Юлька. Она тонко вскрикнула и замахала руками, словно что-то разгребала или отталкивала от себя, едва не угодив ему локтем в ухо.
Роман отодвинулся подальше и несильно потыкал ее кончиками пальцев в напряженную спину.
– Ты чего?!
Юлька замерла, а потом стремительно села, испуганно завертела головой.
– А?! Что?!
– Тихо, спокойно. – Роман тоже сел, обнял ее. – Это я. Приснилось чего?
Юлька обмякла, тихонько хныкнула:
– Кошмар приснился…
– С крысами? – вырвалось у него.
– Нет. С мусором. Пустыня мусора, огро-о-омная. Он как будто живой был и меня засасывал, как в болото. Я тону, тону, кричу, и вообще никого нет, чтобы помочь выбраться. А мусор в рот лезет, в нос, дышать трудно, брр… Я чуть не описалась от страха, честно. Это, наверное, из-за того, что вчера у подъезда увидела.
– Наверное, – пробормотал Роман. Он начал гладить Юльку по спине, мрачнея и терзаясь сомнениями: рассказать ей про запах, ночной «сеанс» и обе версии – с сектой и кровавым развлечением толстосумов – или поберечь нервы.
Юлька продолжила описывать свой кошмар, и Роман решился.
– Слушай, я не знаю, поверишь или нет…
Она выслушала его, не перебив ни разу. Негромко уточнила:
– А ты меня не разыгрываешь?
Роман вспомнил разорванную крысиными резцами губу и проткнутую вилами шею. Вздрогнул, помрачнел еще больше.
– Я тебя когда-нибудь так разыгрывал? Знаю же, что не любишь такое…
– А что делать?
От беспомощности в ее голосе Роману захотелось найти виновного во всем происходящем и раздавить ему голову в тисках.
– С Антохой надо пересечься, может, подскажет что… Да и приятель у него есть, фээсбэшник, вдруг это по его профилю. В полицию идти – смысла нет. Доказать-то нечем, одни слова. Даже если ворону или Милашку им притащить, толку не будет. Хорошо, если дурку не вызовут.
– Запросто вызовут.
– Ага… Только нам с тобой вместе надо держаться. Или хотя бы – на людях. Можно отпуск взять пораньше, уехать куда-нибудь – вдруг поможет. Мне на работе одним днем дадут, без проблем. Что думаешь?
– К Антону сходи, – чуть повеселела Юлька. – А я тогда к Наташке схожу, она давно звала. И в отпуск тоже можно, все равно собирались.
– До Наташки я тебя провожу. Так спокойнее.
– Хорошо…
Из дома они вышли спустя пару часов. Доехали до Юлькиной подруги, и Роман отправился на встречу с Антоном в кафе неподалеку. Старый друг уже сидел за столиком, пригубливая из ополовиненной пивной кружки. Он приветственно вскинул руку, увидев Романа. Щекастая веснушчатая физиономия вспыхнула радостью, светло-карие глаза предвкушающе сощурились.
– Салют лучшим людям планеты! Отрываемся сегодня? Или мадам Юлиана не в духе и другим приятно жить не дает?
– В духе. – Роман присел напротив. – Только давай сначала по делу.
Антон пристально посмотрел на него, легонько присвистнул.
– А у тебя, похоже, реально серьезный винегрет…
– Ты думал, я шучу? – насупился Роман.
– Если честно, то да. Ты обычно проблему от и до расписываешь, а сейчас – никакой конкретики, одни общие фразы… Ладно, Ромыч, забей. Если виноват – заглажу чем смогу.
– Не виноват. Короче, слушай…
Он начал рассказывать с момента появления калеки. Медленно и подробно, стараясь не упустить ни единой мелочи, иногда возвращаясь назад для уточнения. Антон слушал внимательно, ни разу не перебив. Прихлебывал пиво, задумчиво щурился и массировал левый висок, когда Роман начинал описывать особенно кровавые сцены.
Роман закончил рассказывать. Антон задумчиво выбил пальцами барабанную дробь по столешнице. Проговорил – по слогам, неторопливо, будто бы смакуя каждый звук:
– Гни-ло-ли-цый… Хм, а оригинально. Я бы про такого написал. Руби-Губи тоже своеобразно звучит. Остальные ошаблоненные. Но не критично.
Роман тяжело посмотрел ему в глаза:
– Ты прикалываешься, что ли?
– Ромыч, прости. – В голосе Антона звучало неподдельное раскаяние. – Профдеформация, подлая… Как по моей теме что-нибудь замаячит, первым делом на творчество прикидываю. Сейчас, пять сек – и перестроюсь.
Роман отвел взгляд, принялся бесцельно листать меню. Молчание Антона не затянулось.
– Если честно, то – глухо. Ни разу про такое не слышал, хотя, когда «Забракованные солнцем» писал, с матчастью работал вживую и не кое-как. Нищие, попрошайки, вся эта тема… Вообще, склоняюсь к секте, но из новых, потому что эту поляну тоже излазал вдоль и поперек, насколько получилось. Про городской фольклор вообще молчу… С похмела разбуди – оттарабаню по алфавиту без запинки: кто, что, когда, почему. Нет таких персонажей и похожих – нет. В основном всякие черные сантехники, призраки в заброшках и прочая крипипаста унылая…
Он снова замолчал, отхлебнул пива. Пальцы отстучали короткую дробь.
– Развлечения по беспределу… ну, фиг знает. Я не очень верю. Смысл тебя туда втягивать? Даже в фильмах за участие в таких замесах какие-то бонусы предлагают, правила рассказывают… Ладно бы ты пропащим был. Ни кола ни двора и за еду на все готов. Или другая какая безвыходная ситуация… А тут прямо все мутно. Я скорее поверю, что тебя с ума хотят свести и на это ставки делают. А вся жесть в роликах – это обычный графон, вот тебе и разгадка. Более-менее хорошему хакеру в чужой комп дистанционно влезть и контента загрузить – не проблема… С кошкой, правда, дичь странная. Но, может, твоя и права насчет кота. Или сожрала гадость какую-нибудь на улице, а Юлька не заметила.
– И что делать?
– Попробуйте уехать. Думаю, поможет. Я Виталику инфу солью обязательно, пусть по своим спецканалам пороется, вдруг да вылезет чего… Не одобряю, когда людей без их согласия кошмарят. Сам тоже поспрашиваю у народа, может что упустил. Все же меняется. Уезжайте, мой совет. И звони мне, если что. В любое время.
– А если нас сейчас слушают? Ну, допустим…
– Слушают? – Антон оглядел зал и улицу за окном, язвительно осклабился. – Эй, граждане слухачи! Скажите своим, чтобы отстали от Ромыча! Он скучный, и хорошего шоу не выйдет. Услышали меня?
– Вечно ты все в комедию переведешь…
– Хуже точно не будет, – серьезно сказал Антон. – А лучше – возможно. Если, конечно, нас вообще слушают. В чем я сомневаюсь… Ты, вообще, что ожидал от меня услышать? Что я этих гавриков поименно знаю и сейчас им позвоню, скажу – ай-яй, не делайте так больше? Или скажу – Авада Кедавра, и во всем мире добро восторжествует? Ромыч, ты же взрослый человек…
– Ладно, извини. Первый раз в жизни такое, фиг знает, что и думать.
– Думай о хорошем, это всегда помогает. Или выпей. А лучше – сочетать.
Антон вылил в рот остатки пива, помассировал висок. Мечтательно пробормотал:
– Гни-ло-ли-цый…
Роман вздохнул и подозвал официанта.
– Сто пятьдесят водки, пожалуйста.
Спустя четверть часа к водке добавилось пиво, к нему – второе, еще сто грамм водки. Разговор с Антоном лишь отчасти вернул душевное равновесие, но Роман хотел забыть как можно больше из свалившегося на него испытания. В идеале – все. Спиртное помогло, хотя и не полностью. Для идеала следовало напиться до отключки, а этого в планах Романа не было от слова «совсем». Поэтому сто грамм стали последними.
Домой они с Юлькой вернулись вечером и начали собираться в дорогу. Билеты на завтрашний поезд в теплые края были приобретены в ближайшей кассе, Роману не хотелось даже смотреть в сторону ноутбука, не говоря уж о том, чтобы включать его для онлайн-покупки. Увиденное ночью перевешивало даже минувший день, прошедший без призрачного намека на пугающие странности – как у него, так и у Юльки. Роману часто казалось, что еще секунда-другая, и тонкий ледок спокойствия хрустнет, пойдет широкими трещинами, дав свободу темной воде кошмара…
Юлька если и боялась, то скрывала это. Разве что болтала меньше обычного и тоже обходила ноутбук стороной.
