Эпидемия D - Бейтс Джереми

Он поцеловал маму в щеку, достал из холодильника пиво и сел в конце стола.

– Как дела в школе, парни? – спросил он всех нас одновременно.

Ральф и Стив ответили «Хорошо!», не поднимая глаз от своих игрушек.

– Бен?

– Хорошо, – ответил я, не говорить же ему, что я два раза был наказан.

– Выучил что-то новое?

– Немного математики и истории. А на физкультуре мой друг Гарри запулил мячом прямо в учительницу, она даже расплакалась…

Я осекся, поняв, что сболтнул лишнее.

– Она? – спросил отец. – А вашего учителя не было?

– Был, просто новая учительница будет за нашим классом наблюдать.

– Наблюдать за вашим классом?

– Она еще не учительница. Только собирается стать…

– Как ее зовут?

– Мисс Форрестер.

– Завтра вечером на родительском собрании будет?

Я пожал плечами. Надеюсь, что нет. А то еще расскажет отцу, что Джастин, Хомяк и я за ней следили. Что, если она видела, как мы смотрели на нее из окна Джастина? И расскажет отцу, что была в белье, а мы за ней подглядывали?

Мама поставила тарелки с макаронами и сыром перед папой и мной, потом вернулась к стойке, взять еще две для моих братьев. Напоследок принесла свою и блюдо с вареными сосисками. Папа велел Ральфу и Стиву убрать игрушки, и мы принялись за еду. Ножом я распилил сосиску на маленькие кусочки и вдавил их в макароны с сыром. Ральф и Стив залили кетчупом все, что было у них на тарелках. Отец ел шумно и запивал пивом. Мама ела неторопливо, потягивая красное вино из полного бокала.

Никто не разговаривал, и это молчание меня раздражало. Над столом будто висела тьма. Раньше, при Бриттани, такого не было никогда. Папа рассказывал анекдоты, мама смеялась, иногда они оставляли радио включенным, и за едой мы слушали «Под давлением» или «Тигровый глаз». Ральф и Стив собачились, но это было лучше, чем полная тишина, а Бриттани что-то бормотала своему «Заботливому мишке» – ей разрешали сажать его за стол, потому что ему тоже надо было поесть. А я просто сидел, слушал и ни о чем особенно не думал.

А сейчас я думал слишком много – и обо всем сразу. Как звякают о тарелки столовые приборы. Как мама никогда не ставит бокал с вином на стол, постоянно держа его в руке, а ест другой. Как отец не смотрит никому в глаза, даже когда спрашивает, как прошел день. И особенно я думал о тишине, которая таилась подо всем этим и вокруг всего этого. Эту тишину я ненавидел. Просто хотелось, чтобы все снова было так, как до смерти Бриттани.

– Бен, принеси еще пива из холодильника, ладно? – попросил меня папа.

– Конечно, пап, – сказал я, вставая и радуясь, что могу быть полезным. Я открыл холодильник и достал бутылку.

Зазвонил телефон.

– Взять трубку? – спросил я. Ни мне, ни братьям не разрешалось подходить к телефону за ужином, но иногда звонили папе.

– Спроси, кто это, – разрешил он.

Я поднял трубку.

– Дом Грейвсов.

– Твой папа дома? – спросил мужской голос.

– Папа, тебя.

– Кто это?

– А кто его спрашивает?

– Скажи, что это шериф Сэндберг.

– Папа? Это шериф…

Отец нахмурил брови. Но потом вытер салфеткой губы, подошел и забрал у меня трубку. Я вернулся к столу и продолжил есть. Но, как и мама, прислушивался к разговору. Мы знали: если звонит шериф, значит, в городе кто-то умер и он хочет, чтобы отец приехал со своим фургоном, забрал тело и отвез в похоронное бюро, оно же городской морг.

Отец закончил разговор словами «сейчас приеду» и повесил трубку. Маме он сказал:

– Надо ненадолго отлучиться. Ужин был на славу.

И вышел из кухни.

Я доел все, что было в тарелке, и мама спросила, хочу ли я еще.

– Нет, спасибо. Я сыт. После школы мы зашли в ресторан Джастина, нас угостили картошкой.

Я думал, мама начнет меня об этом расспрашивать, но она была чем-то озабочена. Я вышел из-за стола, положил свою тарелку в посудомоечную машину и выскользнул через заднюю дверь в холодный черный вечер – хорошо снова быть наедине с самим собой.

Через полчаса позвонил Хомяк.

– Кто-то умер, – сказал я ему.

Хомяк знал, что мой отец – директор похоронного бюро в городе, и сразу понял, что я не шучу.

– Кто? – возбужденно спросил он.

– Не знаю. Отцу позвонил шериф, и он сразу уехал среди ужина.

– Надеюсь, это Ронни.

Прошлой зимой по дороге из школы мы с Хомяком зашли в компьютерный магазин на Главной с остроумным названием «Ремонт компьютеров Ронни», где продавались подержанные детали и игры. Наши рюкзаки были набиты книгами, поэтому мы оставили их у входной двери, а сами пошли смотреть полки со всяким хламом. Ронни, волосатый парень, от которого дурно пахло, увидел наши рюкзаки и принял нас за магазинных воришек. Выругавшись, он высыпал содержимое наших рюкзаков на прилавок. Не обнаружив ничего кроме наших школьных учебников, он все равно выпер нас из магазина и сказал, чтобы ноги нашей там больше не было.

– Вряд ли, – усомнился я. – Ронни еще не старый.

– Может, этого говнюка сбила машина.

– Или один из его компьютеров шибанул его током.

– Или на него упал холодильник. Сдавил его так, что внутренности вылезли наружу, как если наступишь на жука. Блин, вот я бы наступил на него, как на жука.

– Алло? – вдруг раздался робкий голос девочки-подростка.

– Повесь трубку, Стеф! – скомандовал Хомяк младшей сестре.

– Мне надо позвонить Фрэн…

– Обойдешься, поганка. Я раньше тебя взял трубку.

– С кем ты разговариваешь?

– Не твое собачье дело. А ты сгинь, маленькая холера, ясно?

– Сейчас моя очередь! Ты и так весь вечер…

– Ма-а-а-ама! – взвыл Хомяк. – Стеф берет трубку, когда я разговариваю!

Раздался громкий звук, пластик ударился о пластик – кто-то повесил трубку.

– Хомяк? – спросил я, не зная, кто остался на линии.

– Вот зануда, – сказал он. – Спорить готов, она еще слушает. Черт с ней – сыграем в «Королевский поход»?

Мы оба уговорили родителей купить нам приключенческую игру «Королевский квест III». Обычно мы играли в нее сидя рядом, либо у него дома, либо у меня. Но в те доинтернетовские времена мы иногда одновременно запускали игру у себя на компьютерах и играли вместе, обмениваясь репликами по телефону.

Играть мне не хотелось. Хомяк печатал медленно, и мне всегда приходилось ждать, пока он наберет команды. К тому же хотелось побыть одному.

Я сказал:

– Лучше посмотрю телик. Поиграем завтра. Если хочешь, останешься на ночь.

– Как думаешь, сможешь утащить у отца из ящика диск «Ларри в выходном костюме»?

– Не уверен… В прошлый раз он узнал, что мы его брали.

– В этой игре есть сиськи, чувак! Спорить готов, теперь мы на все вопросы насчет возраста ответим правильно – и увидим все самое интересное, что в тот раз пропустили.

– Ага…

– Может, к завтрашнему дню уже узнаем, кто отбросил коньки?

– Да, может…

– А ты отца не спросишь сегодня вечером?

– Он не особо любит чесать языком о своей работе.

– Но спросить-то можно?

– Не знаю. Наверное, можно.

Ни о чем спрашивать отца я не собирался.

– Если нет, спрошу Тома завтра в школе.

Отец Тома был шерифом.

– Хорошая идея. Он точно знает.

– Ладно. А ты сегодня полный отстой, чувак. Я сливаюсь.

– Пока, балбес.

– До встречи, мудозвон.

Я повесил трубку, включил телевизор и посмотрел немного «48 часов». Но мысли мои бродили где-то далеко. Денек у меня выдался еще тот, и хотелось только одного: закрыть глаза и уснуть.

Что я и сделал.

Глава 10. Настоящее

Проснулся я как обычно – в пять утра. Однако вместо того, чтобы устроиться в гостиной с чашечкой кофе и газетами, которые притащил в дом, я принял душ, побрился и приготовил непривычно большой завтрак: яичница с беконом, картофельные оладьи и кекс. Надев мокасины, удобные джинсы и коричневый шерстяной свитер, я вышел из дома к шести тридцати. Сел в свой черный внедорожник, залил полный бак и выехал на трассу I-93. Поездка на юг через Бостон была не сахар, но вскоре я выехал на шоссе Пилигримов, поток машин поредел, и я смог насладиться дорогой. Свобода! Утреннее небо было пасмурным и мрачным, но это лишь подчеркивало октябрьские цвета меняющих окраску деревьев, выстроившихся по краям шоссе.