Проклятие Озерной Ведьмы - Джонс Стивен

– Как и призраки, – доносится чей-то голос сзади.

– Почему же вы его не вытащили, когда были так близко? – спрашивает Джей Ти. – Шериф мог его вернуть своему отцу.

– Это ничейный лось, – возражает Мариса, готовая дать отпор.

– И даже не Дженсена? – говорит низкий голос из глубины.

– Ладно, ладно, – говорю я. – Спасибо, Мариса. Очень содержательно. Следующий?

– Но… – говорит Мариса и выводит еще один слайд.

Это обновление снимка «зубцы, вскрывающие поверхность озера Индиан», но под углом, словно Мариса на мгновение утратила контроль над камерой или телефоном.

– Почему так мутно? – спрашивает Джен без всякой подначки.

– В «Ночи живых мертвецов» Ромеро использовал марлю – накладывал ее на объектив, чтобы конечные титры походили на документальные кадры, – сообщает Джей Ти, словно сбрасывает на всех нас самую унылую информационную бомбу и даже не останавливается, чтобы посмотреть на взрыв.

– Мариса, я не сомневаюсь… – начинаю было я, стараясь поддержать ее, не дать расплакаться, как это происходило с ней раньше, но тут…

– Это она! – говорит Алекс. Он встает, поднимая с собой и стол.

– Ой, бля, – добавляет кто-то еще.

– Что случилось? – спрашиваю я, делая шаг вперед.

– Да вон там, – говорит Элли, подходя к экрану, чтобы прикоснуться к V между двумя отростками на голове лося.

– Ангел, – нараспев говорит кто-то.

Я закрываю глаза, потом снова открываю их, чтобы быть уверенной, что это мне не снится.

В последнее время ходили слухи, что Ангел озера Индиан ходит по берегу, продирается между стволами деревьев в поисках потерянной сережки. Или, в свете презентации Кристи Кристи, это миссис Хендерсон, которая ищет не сережку, а золотую кирку.

Но это я выдаю желаемое за действительность.

– Фотошоп… – повторяет Джей Ти. – Разве у нее не должно быть тени?

– Нет, я даже… я ее вообще не видела, только сейчас… – бормочет Мариса, и я вижу, как слезы наворачиваются у нее на глаза.

– Можете верить, если так хочется, – говорит Джей Ти, обращаясь ко всем нам.

Я подхожу поближе, чтобы увидеть получше, и понимаю, что он прав. Что-то в этом Ангеле не так, будто Мариса или ее старшая сестра скопировали это в Сети с какой-нибудь страницы Ла Йороны [13], после чего фон размазали и всунули его на задний план этого лося, расхаживающего по озеру.

– Спасибо, Мариса, – говорю я, ставя точку в ее презентации. – Следующий?

Тот же низкий голос с задних столов класса говорит:

– Я, мадам.

За этим следуют один или два глотка тишины на тот случай, не заявит ли о себе кто другой. Класс нервничает – и это понятно. Пока еще никто не уверен в том, что случилось с Лемми Синглтоном. Включая и меня. Взять то же его обращение ко мне «мадам» – это что: насмешка или уважение?

Лемми Синглтон – это вопросительный знак, облеченный в сфинкса в очень темной комнате.

Но к тому же он и ученик, присутствующий на моем седьмом уроке истории.

Я делаю движение руками, словно разворачиваю перед ним красную дорожку, даю ему слово, что, возможно, гораздо показушнее необходимого минимума, но четыре таблетки за десять минут не способствуют принятию верных решений.

Лемми встает, встает, а потом встает еще немного.

В последний раз перед началом этого семестра я видела его… когда закончила школу? Он тогда был совсем еще мальчишкой лет десяти, а после побоища Лана Синглтон забрала его к чертям собачьим из этого склепа.

Но он вернулся, роста в нем теперь не меньше двух метров и такой же лохматый и заядлый байкер, как и его тезка. Я видела, как он крадется по парковке после школы, как опирается на крыло, его пальцы небрежно держат сигарету, а когда на нем черная ковбойская шляпа с загнутыми полями с тусклыми оловянными раковинами на ленте, я знаю, что Льюэллин и Лана называли его так, как назвали, потому что слушали «Туза пик», но вот Лемми – он опирается на свой мотоцикл, он им владеет. «Motörhead» гордился бы [14].

Что касается причин его возвращения, то ходит слух, что его выкинули из всех платных школ, куда его отдавала Лана, и в конце концов он заключил с ней сделку: если она разрешит ему вернуться сюда и закончить там, где он начал, то тогда он непременно закончит.

Лана Синглтон купила захудалый домишко на пути в Конифер, дом этот построила в свое время Донна Пангборн. Или купила его. Они там, в Терра-Нова, может, они дарят друг другу всякую ерунду вроде домов, этого я не знаю.

Дом, вообще-то, нужен только для физического адреса, таково требование школы. Ни она, ни Лемми там не живут. На озере опять появилась яхта – вот что я хочу сказать. Длина 235 футов, если в «Дотс» не преувеличивают, а это, если уж так хотелось утереть нос большому брату, все равно выход за грани разумного. Но деньги есть деньги. На сей раз она не пришвартована и не на якоре, в общем, никак не привязана, чтобы ее не унесло. Отдана на милость озера, двигается туда-сюда, от берега к берегу, как паук, плетущий паутину.

Яхта и Рокки – оба.

Не знаю, что об этом думают Харди и Мелани там, наверху над ними, как в надутом дирижабле. Но я особо не беру это в голову, потому что иначе мои размышления приведут меня на скамейку у озера, где буду выкуривать сигареты тысячами.

Ведь теперь чистоту на этой скамейке поддерживаю я.

Кто бы мог подумать.

– Джен? – говорю я, пока Лемми кряхтит, подключая свой компьютер.

Она наша неофициальная техническая поддержка.

Она проскальзывает под широкими плечами Лемми, ее ничуть не устрашает его угрожающее присутствие – Клариса Старлинг в этом лифте на мужской вечеринке.

– Все в порядке? – спрашиваю я у нее.

Она уже уходит.

– Спасибо, – говорит Лемми; даже когда он говорит тихо, его голос звучит как колокол, и я все время пытаюсь убедить себя, что это для него ужасное бремя.

Кого он напоминает мне даже больше, чем его тезку? Майкла Майерса в фильме Роба Зомби. Все, что нужно сделать Лемми, чтобы довести училку до сердечного приступа, – это завтра, в день Хеллоуина, прийти на занятия в маске из бумажной тарелки.

Я бы ничуть не удивилась, сделай он это. Я не думаю, что вещи, которые он находит смешными, считают забавными и другие люди, может быть, в этом и кроется причина его многочисленных исключений из школы.

Но – да: его презентация оживает на экране, повешенном на доску. В отличие от случаев Кристи Кристи и Марисы Сканлон, у него не слайд-шоу. Это запись. Видео.

– Дрон… – раздается голос Бенджи или Алекса, узнавшего предмет на экране.

Если Лемми отпустил противозаконные усы, это еще не значит, что у него нет кредитки его матери. Разрешение его видео настолько велико, что я не сомневаюсь – оно снималось чуть ли не на армейскую технику.

– Озеро, – слышу я собственный голос.

Меня слышит только Джен. Она вежливо смотрит на меня, потом переводит взгляд на экран.

Конечно же, это озеро. Как будто тут есть еще один гигантский водоем, над которым Лемми мог запускать свои дроны?

Большинство учеников едва слышно переговариваются, но их глаза устремлены на экран.

Не на Лемми.

Он поворачивается, сцепляет ладони перед собой, смотрит на нас, и, глядя на то, как его дрон взмывает над озером, я почти что слышу ваше суперлегкое жужжание, мистер Холмс.

Но я его, наверное, всегда слышу.

– Сейчас, – говорит он наконец за мгновение до того, как это случается: изображение мигает, переходит в другой режим – тепловидения.

Глаза хищника. Волчьи глаза.

Поверхность озера холодна, безлика, но… он, конечно, направляется к Терра-Нова.

Черт побери.

– Лемми? – говорю я.

Он оглядывает меня, будто я ему докучаю, потом переводит взгляд на экран.

Ну, что ж.

Я полагаю, мы делаем именно это, ведь так?

Когда дрон пересекает порог мостков – тех самых, на которых умерла Тиара Мондрагон, скорость воспроизведения замедляется. А это, я думаю, означает, что Лемми снимал на какой-то безумно высокой скорости, настолько высокой, что может показывать это здесь с замедлением для придания большего драматизма.