Мертвая река (ЛП) - Кетчам Джек

- Это из-за того, что произошло сегодня? Потому что, если это так...

- Вовсе не из-за этого. Она планировала это с самого начала. И это уже не впервые.

- Господи! Пожалуйста! Я не могу принять это.

- Прими это, Дональд.

- Есть хоть какая-то альтернатива? Должна же альтернатива.

Она медленно встала, посмотрела на меня сверху вниз и покачала головой. Отблески огня мерцали на ее обнаженной груди, обнаженных бедрах. Позади нее захныкал ребенок.

- Ты уже знаешь альтернативу, - сказала она.

* * *

Брат, будь осторожен в своих желаниях.

Я желал общества. Что бы это ни было.

* * *

Я пишу это в грязном потрепанном блокноте на спирали шариковой ручкой "Marriot Hotels and Resorts", которую мне предоставила Пег.

Для разнообразия мои руки свободны. И с этого момента будут свободны.

У меня есть другие кандалы.

Может быть, это моя последняя воля и завещание. Хотя мне нечего пожелать своей душе. Возможно, я сойду с ума, прежде чем закончу писать. Не знаю. Сойду с ума или умру. Это может случиться уже скоро. Итак, я хочу все записать.

Потому что и то, и другое весьма вероятно.

* * *

Когда они нашли меня, - нас - мы репетировали на пляже под шум прибоя и сильный ветер.

Пьеса была написана мной. Одноактная, с тремя персонажами под названием «Прогерианец». Действие происходит на таком же пляже в такой же сумеречный вечер, так что репетиция должна была вдохновить моих актеров. Кроме того, это был сюрприз. Я не сказал об этом ни им, ни другим актерам, ни другим членам труппы. И все получилось так, как я и ожидал, - они были в восторге от этой идеи. Реальный эквивалент атмосферы драмы.

Я предложил поставить пьесу как своего рода противоядие от всего этого гребаного Нила Саймона. Пьеса «Давай, дуй в свой рожок» была неплохой, хотя и надоела довольно быстро, но весь актерский состав просто возненавидел «Босиком в парке» задолго до занавеса во время премьеры. И нам еще предстояло справиться с «Жизнерадостными ребятами», прежде чем мы огорошим весь поселок Кеннебанкпорт пьесой «Возвращение домой» Гарольда Пинтера.

Все мы только год назад окончили колледжи в Бостоне или Нью-Йорке, и были полны жизни и энергии. У нас были идеалы. У нас были энтузиазм, напористость и любовь к театру - настоящему театру. Со мной в качестве продюсера и режиссера мы считали себя маленьким сообществом.

Не думаю, что мы действительно знали значение слова «прогерия».

Теперь знаем.

В любом случае, мы решили, что уступим билеты на «Прогерианца» за полцены и покажем пьесу только в воскресенье днем, за час до «Босиком в парке», отдельно от нее.

Мы не ожидали большой аудитории. Во-первых, это было очень абстрактное произведение, нечто среднее между творчеством Пинтера и пьесой «В ожидании Годо» Сэмуэля Беккета, с этими двумя писателями я в то время был более или менее на одном уровне. И поскольку я больше не пишу пьесы, думаю, таким и останусь.

Вы знаете, что такое прогерия? Большинство людей не знают. Это редкий порок развития желез внутренней секреции, который приводит к преждевременному старению сердца, кровеносных сосудов и кожи. К тринадцати годам вы становитесь безволосым и морщинистым. К шестнадцати вы похожи на сморщенного старичка. Вам очень повезет, если вы доживете до восемнадцати лет. В моей пьесе вы склонны к ироничным загадочным наблюдениям за состоянием человека. А почему бы и нет? В конце концов, это довольно необычная точка зрения.

Не то, что моя собственная в этот момент.

Это было в самом начале репетиции. Думаю, до этого у нас их было всего две. Актеры все еще были заняты, за исключением Линды, которая быстрее всех запоминала реплики. Так что из нас четверых - я в это время наблюдал за остальными на фоне моря, - она отвлекалась меньше всех.

Линда играла Хани, а Сэм - Бутча, не очень счастливую супружескую пару с серьезными проблемами, которые приехали на этот романтический утес у моря, чтобы, возможно, наладить отношения, сделав ребенка. Семейная пара как бактерицидный лейкопластырь, верно? Почти всегда плохая идея. И эту идею может серьезно испортить встреча со странным маленьким парнем, который заявляет, что ему шестнадцать, но выглядит на восемьдесят.

Особенно когда он говорит что-то вроде - цитирую по памяти: «Каким бы редким ни было это заболевание, оно обнаруживает таинственное присутствие в человеческом теле, как часы, способные идти слишком быстро или слишком медленно, укорачивая или продлевая жизнь - и которые подвержены эволюционному отбору. Исчезает хвост, рождается большой палец или ген старения. Все становится ясно. Мы живем лишь по милости секунд и можем исчезнуть в мгновение ока».

Нужно ли говорить, что они не делают детей?

Вам, наверное, интересно, почему я так хорошо запомнил эти строки.

Это не потому, что я их написал. По крайней мере, не полностью.

Это потому, что когда Арт, мой стройный, утонченный прогерианец закончил их читать, Линда указала мне за спину и, все еще находясь в образе неряшливой невежественной Хани, спросила: Кто это, блядь такие?

* * *

Они настигли нас в считанные секунды. Женщина и молодая девушка, обе совершенно голые, - а по пятам за ними - нечто, похожее на ободранную собаку, с рычанием несущееся по песчаным дюнам.

Говорят, что действовать - значит реагировать, но единственной из нас, кто отреагировал разумно, была Линда, которая направилась к морю - прямо в море. Сэм, ростом чуть меньше шести футов и весом около двухсот тяжелых фунтов, думаю, решил не сдаваться. Арт, который сидел, скрестив ноги на дюне, словно какой-то мастер дзен, попытался вскочить на ноги.

Наверное, мне не стоило курить тот косяк перед репетицией, потому что все, на что у меня хватило ума, - это попытаться увернуться, прежде чем женщина ударила меня рукоятью ножа в лоб и сбила с ног, отбросив к границе прилива.

Она вихрем понеслась к Сэму - и он ошибся, потому что, несмотря на его вес и мускулы, женщина была выше, по меньшей мере, на три дюйма, и у нее был нож, и она могла дотянуться до него. Она низко пригнулась под его ударом, а затем поднялась, и в следующее мгновение засадила нож глубоко в его горло, рассекая его слева направо, и Сэм закашлялся, забрызгав ее кровью.

Она бросила на меня быстрый взгляд, но было ясно, что я никуда не уйду. Мои ноги просто перестали работать. Я их почти не чувствовал. Меня парализовал страх.

Сэм каким-то образом все еще стоял на ногах, поэтому она прижалась губами к его горлу, и ее собственное горло заработало, когда она... начала глотать кровь.

Девушка бросилась мимо меня в воду вслед за Линдой. Сквозь шум прибоя я услышал ее крик.

Но именно звуки, доносившиеся с песчаной дюны Арта, привлекли мое внимание.

Собакообразная тварь была рядом с ним.

Нет, собакообразная тварь была вокруг него.

Она выглядела толстой и припадала к земле, но была быстрой и кусала его повсюду: за руки, которые пытались отбиться от нее - я уже знаю, что это она, - за ноги, за щеку, а он все время издавал звуки, похожие на визг шин на горячем асфальте, которые, наконец, перешли в очень громкий хриплый вой, когда она потянулась вверх, вонзила пальцы ему в глаза и впилась зубами в промежность его белых бермуд.

К тому времени Линда, промокшая насквозь, спотыкаясь и всхлипывая, шла от воды, а девушка шла прямо за ней, и я не мог удержаться и уставился на ее соски, торчащие под бледно-голубой майкой, наверное, потому, что я разглядывал эту грудь с начала сезона, - но выглядело это так, как будто девушка просто толкала ее в спину, и я не мог понять, как такое может быть, почему Линда не сопротивляется, но потом, когда они проходили мимо, я увидел причину. Нож девушки был воткнут ей в спину между лопатками, совсем рядом с позвоночником. Девушка обхватила рукой рукоять ножа и вела Линду перед собой.