Непроявленные пленки (ЛП) - Харди Камрин

Элспет нравилось думать, будто она и есть Элизабет. Она надеялась, что однажды станет такой же сильной и смелой девочкой, которая не будет забиваться в угол кровати, боясь нависших над ней огромных когтистых лап, а даст отпор монстрам, злым куклам и невидимым наблюдателям и покажет остальным детям, что кошмары победить можно.

Бернард неосознанно потоптался на месте, и под ногами что-то зашуршало. Он опустил голову и заметил на полу листок. Картинку. Ту самую фотографию, что показал Юэн, где Элспет Вуд стояла рядом со своей кукольной копией — Элизабет, персонажем из книжки. Бернард не смог бы объяснять словами, но ощущал связь, которая возникла между Элспет и Элизабет. Прототипом и образом, улучшенной версией, на которую этот самый прототип хотел быть похожим.

Вокруг Элспет на стуле собирались куклы, сама она взрослела чертами лица, медленно превращаясь из девочки с припухлыми детскими щёчками в симпатичную девушку, а нить за её спиной становилась плотнее и шире. Бернард понятия не имел, что это может быть за «нить». Но предположил, что таким образом призрак демонстрировал развивающиеся способности.

Помимо кукол в стеклянном коробе начали появляться человеческие силуэты. Они возникали из воздуха. Некоторые мерцали полупрозрачным голубоватым свечением, другие просто по едва заметным бледным или чёрным очертаниям напоминали людей. Со временем из множества услышанных историй Элспет поняла, что раньше с ней разговаривали вовсе не куклы, а души умерших людей. Теперь она могла их видеть. И чем дальше, тем больше их становилось.

Бернард, завороженно наблюдающий за происходящим в стеклянном коробе, даже вздрогнул, когда брошка Элспет вдруг упала и разбилась. Голоса внезапно стали настойчивее и громче. Девочка закладывала ладонями уши, с силой зажмуривала глаза, мотала головой из стороны в сторону. Силуэты тянулись к ней. Маленькие кукольные ручки хватали её за подол платья. Сверху из темноты нависали когтистые лапы из её кошмаров. А Элизабет в это же время в книжных сюжетах удачно расправлялась с очередными монстрами.

Не в силах просто стоять Бернард сделал шаг вперёд и вновь наткнулся на стену. Он понимал, что никак не может помочь, ведь эта история происходила с Элспет много лет назад, но ему больно было видеть, как мучалась девочка. Возможно, она специально отгородила его (или себя), чтобы он просто наблюдал.

Он до боли стиснул челюсть, сжал руки в кулаки, сминая поднятую с пола фотографию, обуреваемый негодованием и едким чувством полной бесполезности. Он зритель. И сейчас он должен просто смотреть.

Уходящая от Элспет вверх «нить» бугрилась, становясь больше похожей на огромную пуповину. Она пульсировала алым светом, и такой же пульсацией вспыхивала голова девочки. В её мозгу стремительно разрасталась опухоль. Любые контакты с призраками становились болезненными. Сквозь её прислонённые к носу пальцы текла кровь и падала на тёмное платье, капли оседали на белоснежном воротничке. Силы её покидали. У Бернарда защемило сердце, и он опустился на пыльный пол, приникнув ладонями к стеклу. Ему начало казаться, будто он тоже ощущает в своей голове эту неприятную пульсацию. Он даже обернулся, чтобы проверить, не торчит ли из его спины такая же алая пуповина.

Разномастные голоса перекрикивали друг друга и среди них раздавались только горькие и жалобные всхлипы самой Элспет. Девочки, которая видела призраков. Девочки, которая после смерти сама стала призраком. Всё это походило на жуткий сон. Бернард заткнул уши от нарастающего гула оглушительных голосов, замотал головой, неосознанно зеркально повторяя движения Элспет, замкнутой в огромной стеклянной комнате. И от перенапряжения он тоже видел кровь на своих руках, хлынувшую из носа.

«Хватит!» — кричал то ли он, то ли она, то ли они вместе.

А потом всё резко прекратилось. И голоса и шорохи. Тишина давила на уши. Нить-пуповина перестала дёргаться, окрасившись в насыщенный алый цвет. Силуэты исчезли, а куклы, перепачканные пылью и золой, с отсутствующими конечностями, валялись на полу, некоторые с закатившимися глазами, другие с подплавленными или обезображенными лицами. Откинувшись на спинку и запрокинув голову, Элспет сидела в инвалидном кресле. До жути хрупкая.

Даже отдалённый осторожный шорох шагов ни откуда не доносился. Бернард слышал только стук собственного сердца. Кровь перестала капать ему на колени. Он поднялся, вновь приник к стеклу ладонями, оставляя на нём алые разводы, и присмотрелся. На фалангах пальцев девочки заметил полосы. Кукла.

Бернард выдохнул и вдруг ощутил дикую усталость, будто кто-то нажал на кнопку отключения энергии. Приложился лбом к холодному стеклу и прикрыл веки. Воздуха перестало хватать, словно он внутри стеклянного короба, а не снаружи, и он задышал глубоко. Знакомый мелодичный голос звал его по имени, прорываясь сквозь толщу темноты откуда-то совсем издалека. Бернард представил этот голос в виде тонкой серебряной ниточки, попытался за неё ухватиться и ощутил, как его трясут за плечи.

Он открыл глаза, осознавая, что декорации сменились. Обеспокоенное лицо Юэна с синяком под глазом оказалось очень близко.

— Берн, ты здесь? — едва ли не кричал он.

— Ю... — прошептал Бернард, опуская взгляд на свои руки. Чистые, без единой капельки крови. Он раскрыл ладонь, уже ожидая увидеть фотографию из своего видения, но он держал только смятый ловец снов с распустившейся ниткой. — Что... что произошло?

— Ты у меня спрашиваешь? — изумлённо спросил Юэн, придерживая Бернарда за плечи.

Он не упал в обморок, но сознанием точно унёсся куда-то далеко и по ощущениям надолго, а по времени прошло словно совсем немного, не больше минуты наверняка. Проведя под верхней губой, посмотрел на свои пальцы. Крови нет. Голова тяжёлая и мутная, как это обычно бывает после контактов с призраками. По телу разлилась усталость, оседая свинцом в конечностях.

— Я был уверен, что упаду, — сказал Бернард, вспоминая, каким долгим было видение, посланное призраком. — Не понимаю, — он посмотрел на ловец снов в своей руке, но амулет не мог ничего рассказать, хоть и очевидно в какой-то мере тоже «видел» всё.

— Я тоже, но это ведь хорошо, да? Куртку стирать не придётся, — горько усмехнулся Юэн, похлопав Бернарда по плечам. — Ты сначала просто стоял, потом протянул руку. Я подумал, хочешь схватиться за меня заранее, на случай если начнёшь падать. Но ты вцепился в меня вдруг мёртвой хваткой, а взгляд стал стеклянным, страшнее, чем у той куклы в витрине. Посмотри, у меня точно пара седых волос появилась.

— Извини, я сделал тебе больно? — виновато спросил Бернард, с особой нежностью поглаживая его по предплечьям и плечам.

— Немного, но это как бы не критично...

— Прости, — сказал Бернард и, обняв Юэна, прислонился щекой к его щеке. — Это случайно, я не хотел.

— Я же сказал, не критично. Подожди, ты что... плачешь? У тебя щека мокрая.

Бернард отстранился и коснулся своего лица. И правда мокро.

— Что же ты такого увидел... — с долей мрачности произнёс Юэн, сомкнув и приподняв брови.

Бернард кратко покосился на куклу, запертую в стеклянном коробе.

— Пока что-то даже нет сил рассказывать, — сдавленно сказал он, извлёк из кармана салфетку и коснулся ею лица.

— Понимаю. Я и не требую. Просто интересно, что спровоцировало такую реакцию, — кивнул Юэн и вдруг перехватил салфетку. — Давай я тебе помогу, а то ты какой-то рассеянный.

Бернард без возражений позволил за собой поухаживать, невольно зафиксировав взгляд на Юэне и вновь подумав над тем, как в этом человеке сочетается мягкость и горячий темперамент. Синяк, конечно, так быстро не смог бы сойти, а вот от ранки в уголке чуть приоткрытого рта уже почти ничего не осталось. Бернард аккуратно положил руку Юэну на пояс, но тот даже не заметил, потому что был очень сосредоточен, заботливо вытирая щёки и скулы.

Больше всего Бернарду сейчас хотелось не подтверждать рассказами трагичную историю девочки-призрака, а просто в очередной раз сказать Юэну о своих чувствах. Эти слова казались ценными и важными. И будут такими, если их придётся повторить ещё сотни раз или даже тысячи. Однако он продолжал просто молча стоять, смотреть и ловить лёгкие прикосновения кончиков пальцев к своему лицу.