Пойдем со мной - Малфи Рональд

Газ-голова – смерть твоя

Меня поразила не только загадочная природа фразы или ярость, с которой она была написана, но и уверенность в том, что я где-то слышал ее раньше. Тем не менее для меня она было бессмысленной, словно строка из незнакомого стихотворения.

Я перевернул страницу и увидел, что фраза повторяется на другой стороне, а рядом рисунок, который лучше всего можно описать как гистограмму без каких-либо делений: шесть прямоугольных столбцов разного размера, расположенных в ряд, как будто кто-то переставил клавиши ксилофона.

Лампочка над моей головой снова зашипела и погасла. Я уставился на нее, затем отвел взгляд; остаточное изображение лампочки, словно рана, расплывалось в центре моего зрения.

3

– Я не понимаю, какого черта она делала, – сказал я Биллу Дювани однажды днем, когда мы сидели за ланчем в ресторане в центре Аннаполиса. Он уже почти две недели упорно приглашал меня куда-нибудь пообедать, что было проявлением вежливости и, полагаю, желанием убедиться, что я справлюсь без тебя. Это было любезно с его стороны, и я не мог разглядеть у него никаких скрытых мотивов, но избегал встречи, потому что сомневался, что у меня хватит сил надеть маску и с кем-то общаться. Особенно с человеком, с которым меня связывала только ты, Эллисон. Но в конце концов я все-таки уступил. И, как оказалось, именно у меня был скрытый мотив. Если и был на свете человек, который мог бы пролить свет на твою одержимость, то это твой начальник, журналист, для которого что-то подобное, каким бы мрачным оно мне ни казалось, могло иметь хоть какой-то смысл.

– Конечно, неожиданно то, что она вела это расследование, но ничего необычного в этом нет, – сказал Билл. Перед ним на столе лежала папка-гармошка со всеми собранными тобой материалами. Он изучил газетные вырезки и рукописные заметки с хладнокровием кардиохирурга, но теперь выражение его лица смягчилось.

– Да ладно тебе, Билл. Ты серьезно считаешь, что не было ничего необычного в том, что моя жена ездила во все эти места, говорила со всеми этими людьми, копами и остальными? Задавала вопросы о нераскрытых убийствах? И за все это время ничего мне не рассказала. Она делала это за моей спиной и скрывала все от меня как какой-то… Даже не знаю…

– Как какой-то репортер, – закончил за меня предложение Билл.

– Да, но ты не платил ей за это расследование. Оно не было связано с ее работой.

– Может, это было ее хобби. Куча людей мнят себя детективами. Находят нераскрытые дела и пытаются расследовать их, роясь в интернете.

– Она не просто рылась в интернете. Она ездила в те места. Я проверил квитанции из отелей, некоторые даты совпадают с теми днями, когда меня не было в городе. Она ждала, когда я уеду, чтобы снова приняться за свое расследование. А некоторые даты относятся ко времени до нашей встречи. И это еще не все. Вот первое убийство, – я достал файл из папки. – Жертва Марго Идельсон. Ее убили в Норфолке, штат Виргиния, в 2006 году. Эллисон тогда было семнадцать лет, Билл. Семнадцать. Почему она начала расследовать смерть какой-то девушки в столь юном возрасте?

– Кто сказал, что она делала эти заметки сразу после преступлений? Может, она заинтересовалась убийствами только год назад.

Я покачал головой.

– Не думаю. Даты на некоторых заметках говорят об обратном.

Даже если не обращать внимание на даты, что-то в них передавало твою непосредственную вовлеченность. Хотя у меня не хватало ума понять, почему мне так кажется. Возможно, все дело в интуиции.

– Что ж, Аарон, как бы то ни было, Эллисон унесла ответы на эти вопросы в могилу, – сказал Билл. – Какое это теперь имеет значение?

Я понизил голос и добавил:

– Она купила пистолет, Билл. Револьвер. Он был спрятан в сундуке в нашей гардеробной, вместе с этими материалами.

Брови Билла взметнулись к редеющей линии роста волос.

– Пистолет? Эллисон?

– Когда в нашем районе произошла серия ограблений, я предложил ей купить пистолет для самообороны. Она не захотела даже думать об этом. Начала приводить статистику о владельцах оружия, случайно застреливших своих супругов. И вот она покупает пистолет и скрывает это от меня. Я не понимаю.

– Может, она купила его не для защиты дома, – предположил Билл, – а для самозащиты? Мало ли что могло произойти в дороге.

– Боже, – пробормотал я. – Кажется, я ее совсем не знал.

– Думаю, вы все преувеличиваете, потому что вас сейчас переполняют эмоции. Смерть Эллисон оказалась внезапной, Аарон. Насильственной. И вы зациклились на этих материалах, чтобы сохранить свою связь с ней.

Билл взял в руку стакан с водой и нахмурился, уставившись на пятно на ободке, похожее на след от чьей-то розовой губной помады.

– Может, она писала книгу, – предположил он, поставив грязный стакан на стол. – Узнала о нескольких нераскрытых убийствах несчастных девочек и решила написать о них. Может, она надеялась, что о них не забудут. Это похоже на тему для ее газетной колонки, только масштабнее. Если хотите знать мое мнение, это звучит как то, что могла бы сделать Эллисон.

Чистая правда. Я снова вспомнил о нашем третьем свидании, когда ты сломала весло о голову того парня за то, что он был груб со своей девушкой. Это действительно похоже на тебя, Эллисон. Билл прав. В тебе была искра, которая ярко вспыхивала всякий раз, когда ты становилась свидетелем несправедливости, особенно если какой-то уродец обижал молодую девушку. Так… значит, это все? Ты писала книгу об этих забытых девушках? Хотела дать им голос и даровать бессмертие на страницах своей рукописи? Или за всем этим скрывалось нечто большее?

– Если она действительно писала книгу, то почему мне не сказала? Я бы ее поддержал.

– И не были бы против того, что она ездит по всем этим местам с пистолетом в сумочке, ночует в одиночку в мотелях и берет интервью бог знает у кого?

– Конечно. Я же не какой-то там шовинист, – произнеся эти слова, я засомневался в том, что меня бы это устроило. – А если дело не в книге? Чего она ждала? Первые убийства произошли больше десяти лет назад. Она могла бы давно написать о них.

Подошел официант и поставил перед Биллом коктейль «Манхэттен», а передо мной диетическую содовую. Билл хмуро взглянул на мой безалкогольный напиток. Когда официант ушел, я порылся в папке и достал лист желтой писчей бумаги, на котором с обеих сторон было нацарапано «Газ-голова – смерть твоя».

– Еще вот это, – сказал я, передавая листок Биллу. – Эта фраза вам знакома? Вы слышали ее раньше?

Он внимательно изучил одну сторону листка, потом вторую.

– Газ-голова – смерть твоя. Впервые вижу. Этот листок был с остальными материалами?

– Да, в самом последнем файле.

– Может, это строчка из какой-нибудь песни? Вы пробовали ее загуглить?

– Да. Ноль результатов. Это не строчка из песни. В интернете такой фразы нет.

– Может, это просто бессмысленная фраза, которая засела у нее в голове? Похоже на бессознательное письмо. Журналисты часто делают разные наброски на полях. Я сталкиваюсь с этим каждый день. Видите? – он указал на гистограмму. – Просто каракули. – Он вернул мне лис-ток и спросил: – Почему эта фраза так вас беспокоит?

– Потому что я где-то ее уже слышал. Но не могу вспомнить где. Она мне знакома. Эти слова что-то значат. Но я не знаю, что именно.

– И что вы собираетесь делать? Вы не можете спросить у нее. Вы больше ни о чем не можете у нее спросить, Аарон. Ее больше нет.

Я глубоко вздохнул. Мой взгляд упал на файлы с делами умерших девушек, разложенные на столе, на смятый лист желтой бумаги с этой жуткой фразой.

– Последние несколько месяцев у нас были проблемы, – тихо сказал я. – Эллисон стала холодной, отдаленной. Ее мучила бессонница. Что-то ее беспокоило, и это отразилось на нашем браке, но она не рассказывала мне, что происходит. Если дело действительно в этих файлах, то я хочу это знать. Билл, я должен знать, что именно ее от меня оттолкнуло.