Инкубы (ЛП) - Ли Эдвард

"Кое-какие зацепки", - думал Джек, покуривая.

Выпивка продолжала манить его. Он чувствовал, что доктор Панцрам была права насчет Чарли, и она, вероятно, была права насчет Джека. Ему ничего так не хотелось, как допить свой "Фиддич" и заказать еще - нет, сразу два, - но, сделав это, он испугался бы того, что она о нем подумает. Слова прозвучали без обиняков:

"Я алкоголик".

- Если бы я не была уверена в том, что рассказала вам, то не стала бы этого говорить, - сказала она, принимаясь за мидии.

Каждую из них она аккуратно снимала вилкой, осматривала, а затем съедала. Очищенные от раковин мидии были похожи на маленькие влагалища.

- За последние двадцать два года я повидала всякое. Чарли, безусловно, не такой, как все, но его так же легко распознать, как гебефреника или галлюцинотика. Вы можете доверять моим предположениям. Хотя большинство моих выводов являются графологическими.

- Вы имеете в виду надписи на стенах? - уточнил Джек.

- Не сами надписи, а то, как они были написаны. По одному образцу письма можно узнать о человеке столько же, сколько по шести месяцам психотерапии. Я уверена, что по следам крови и входным отверстиям вы догадались, что Чарли левша.

- Конечно. Большинство сексуальных маньяков таковы. И что с того?

- Вы также можете сказать, что он левша, по тому, как он начертил символы, буквы и треугольник. Вы бы удивились, насколько объективным может быть человеческий разум при сравнительном анализе. Разные типы людей, как правило, совершают одни и те же действия, хотя и проявляют себя внешне. Наши графологические рекомендации достаточно точны. Попросите пациента нарисовать дом, и то, что он на самом деле рисует, является частью его подсознания. Попросите пациента написать алфавит, и вы увидите, что скрывается за всеми его чувствами, что он любит, что ненавидит и так далее. Я не могу отнести Чарли к определенной категории психологов, но я могу рассказать вам о нем все, просто по тому, как он рисует и пишет.

- Я весь внимание, - сказал Джек.

"И весь мой рот тоже, который мне бы очень хотелось наполнить скотчем".

- Писательство - это равновесие сознания, подсознания и ментальной структуры. И это самая важная часть с вашей стороны - его творческие откровения.

- Хм-м-м?

- Буквы и символы не столько написаны, сколько сформированы. Они были нанесены быстро, но с большой точностью. Углы расположения символов, и особенно треугольника, почти идеальны, как будто он обводил их циркулем. Хотите немного?

- Хм-м-м?

Она пододвинула к нему тарелку с мидиями. Из-под раковин выглядывала дюжина маленьких влагалищ. У некоторых даже были крошечные клиторы.

- Нет, спасибо, - сказал Джек. - Я должен отказаться.

Карла Панцрам улыбнулась.

- Это интересно, капитан. Что-то в мидиях вызывает у вас беспокойство. Хм-м-м... Интересно, что бы это могло быть.

- Боязнь женских гениталий, верно? Я не боюсь женщин, если вы на это намекаете.

- О, но вы боитесь, капитан. Женщины пугают вас, потому что вы теряетесь в них. Вы тоже очень страстный.

- Как Чарли?

- О, нет. Ваше чувство страсти гораздо примитивнее.

- Спасибо.

- Но гораздо более реальное. Однако вы боитесь дать выход своей страсти, потому что боитесь, что это дезориентирует вас. Вы боитесь быть отвергнутым. Вас недавно бросили, не так ли?

Джек закурил еще одну "Кэмел" и выдохнул дым.

- Вы мне нравитесь, доктор Панцрам. Вы умный человек, и я восхищаюсь вами. Но я ненавижу это - и простите за мой французский - я чертовски ненавижу, когда люди пытаются анализировать меня.

- Я знаю, что вы это делаете, капитан, - она проткнула вилкой еще одну мидию, изящно подцепив ее пальцами.

- Вы что-то говорили о структуре символов и треугольнике. Точность.

- О, да. Возможно, это не имеет никакого отношения к расследованию, но Чарли склонен к творчеству. Возможно, он художник.

- Он художник, это точно, - добавил Джек. - И это было потрясающее произведение искусства, которое он оставил в той квартире.

- Это все, что у меня есть для вас сейчас, - сказала она. - Когда соберете еще, пришлите мне. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

- Я ценю это.

Карла Панцрам была выбита из колеи. Она была очень сильной женщиной; иметь дело с людьми, которые не хотели помочь себе сами, было не так плохо, как с теми, кто мог. Это заставило Джека снова задуматься над словами Крейга о том, что нужно принимать все как должное.

Когда с едой, которую она съела полностью, включая запеченный картофель, было покончено, Джек потянулся за чеком, но она схватила его первой.

- Это не за счет округа, капитан. Как вам не стыдно, что вы мне лжете.

- Эй, я постоянно вру женщинам.

- Вы чувствуете себя униженным, когда женщина платит?

- Оплатите этот чертов счет, доктор Панцрам. Вы можете оплатить и мой телефонный счет, если хотите, но мои яйца от этого не станут меньше.

Карла Панцрам громко рассмеялась. Когда они уходили, она сказала:

- Простите, что играю с вами, капитан. Вы - движущаяся мишень. Вы знали об этом?

Джек закурил еще одну "Кэмел".

- Движущаяся мишень для чего?

- Для женской психологии. Внутри мы все дьяволы.

- Вы слышите мои возражения?

Но на Вест-стрит она посерьезнела. Она посмотрела на него почти с грустью.

- Я беспокоюсь о вас, капитан Кордесман. Если вы решите, что вам нужна помощь - и я не имею в виду дело о "религиозном треугольнике", - пожалуйста, позвоните мне.

Она оставила его на перекрестке, растворившись, как ангел - или как призрак - в лучах полуденного солнца.

ГЛАВА 7

- Ты только посмотри на этих красавчиков! - прошептала Джинни. - Я легла бы под любого из них!

- Тс-с-с!

Две фигуры прошли через фойе.

- А, - сказал Эрим Хоронос. - Вот и они.

Он отвернулся от бара, наполняя стаканы родниковой водой.

- Марзен, Жиль, я рад представить вам наших гостей, мисс Вирджинию Тиль и мисс Веронику Полк.

Вероника почувствовала прилив ярости.

"Почему он не представил меня первой?" - подумала она, как ребенок.

Но Джинни была права. Эти парни были... великолепны.

Перед ними стояли двое высоких красивых молодых людей в одинаковых мешковатых белых брюках и футболках без рукавов. У Марзена были длинные светлые волосы, а у Жиля - черные и подстриженные, как у морского пехотинца. Взгляд Вероники был прикован к ним, и она чувствовала на себе глуповатую нахальную улыбку Джинни. Оба мужчины были мускулистыми и загорелыми.

- Очень приятно с вами познакомиться, - сказал Марзен, пожимая руки.

Его ладонь была большой и шершавой. Судя по акценту, он говорил по-немецки.

- Мы рады, что вы можете быть с нами, - добавил Жиль.

Очевидно, у него был французский акцент. Его рука была мягче, нежнее.

Вероника попыталась что-то сказать, но не нашлась, что именно.

- Присмотрите за их сумками, - сказал Хоронос.

Марзен и Жиль ушли.

"Дерьмо!" - Вероника задумалась.

- Черт! - прошептала Джинни.

- Марзен и Жиль - мои подопечные, - сказал Хоронос. - Они мне как сыновья.

- Они кажутся очень милыми, - сказала Джинни. - Как вы с ними познакомились?

- Со временем, благодаря моим делам за границей, - ответил Хоронос, но это был не самый лучший ответ. Вероника была уверена, что так не должно было быть. - Они мастера своего дела, как вы скоро убедитесь, - продолжил он. - Они считают меня, так сказать, своим экспертом. Мне хотелось бы думать, что большая часть их эстетической проницательности исходит от меня.

"Как вы скоро убедитесь? - подумала Вероника. - Что это значило?"

- Мне нужно заняться кое-какими делами сейчас. Ужин будет в семь.

Внезапно Хоронос оставил их одних в большой комнате.

- Это действительно странно, - сказала Вероника и села обратно на диван.