Но Стас услышал обескураженный, пустой и обманчиво-равнодушный голос старшего лейтенанта.
А значит Арцеулов нашел и увидел что-то, что его по-настоящему напугало. Напугало и шокировало.
Что-то, что вызвало устрашающий катарсис в его душе.
Когда Стас влетел в кабинет особой группы, здесь уже был и Коля.
Домбровский вместе с Арцеуловым глядели в монитор компьютера.
— Стас, — вздохнул Коля. — Ручаюсь, ты такого… никогда не видел.
Домбровский с мрачным сожалением покачал головой.
Корнилов, не говоря ни слова, подошел к компьютеру Арцеулова.
Тот включил запись.
— Двадцать шестое сентября, две тысячи тринадцатого. — объявил уже знакомый Стасу голос доктора Шамова.
Затем появилось изображение кабинета Германа Шамова.
Того самого кабинета в частной клинике.
Возле рабочего стола доктора, на стуле сидел худощавый мужчина с взъерошенными светлыми волосами.
У него был заостренный подбородок и очень живые глаза.
Возле его ног Стас заметил красивого рыжего сеттера.
— Начнем, Павел? — предложил доктор Шамов любезным тоном.
Любезность и жизнерадостность в голосе доктора были обманчивыми и фильшивыми.
Он оставался за кадром, слышны были только его слова.
— Да, давайте. — не слишком уверенно произнес Павел и поправил ворот своей серой кофты-худи. — Только я не понимаю, зачем вы попросили меня привести Микки?
Он погладил свою собаку. Сеттер поднял взгляд на своего хозяина, посмотрел в глаза. Павел с любящей теплотой улыбнулся, глядя на Микки.
— Вы его любите. — прокомментировал Шамов. — А он вас.
— Да-а… — довольно ощерился Павел. — Я его щенком взял. Вот таким вот…
Он показал доктору небольшое расстояние между ладонями.
— Как трогательно. — хмыкнул Герман. — Ну, что же давайте начнем…
— А Микки?
— Ваш Микки нам поможет. — по голосу было слышно, что Шамов улыбается.
Нарастающее тягостное предчувствие подсказывало Стасу, что вскоре он увидит нечто действительно шокирующее.
Доктор Шамов внезапно показался в кадре.
— Позволите? — он взял у Павла поводок Микки и отвел собаку к другой части кабинета, и там привязал к ручке кресла.
— А зачем это, доктор? — взволнованно потирая колени ладонями, спросил Павел.
— Вы сейчас все узнаете, Павел. — подмигнул ему доктор.
— Выродок. — буркнул сидящий перед монитором Арсений.
Стас ничего не сказал.
Шамов приблизился к Павлу и наклонился к нему. Его лицо оказалось в паре сантиметров от лица Павла. Мужчина на стуле чуть отстранился назад.
— Спокойно… — проговорил изменившимся голосом Шамов и поднес к лицу Павла свою ладонь. — Вы смотрите на меня… Мне в глаза… Теперь на мою руку… Хорошо… Вы наблюдаете?
Шамов медленно водил ладонью перед лицом замершего на стуле пациента.
— Вы следите за моей рукой? — проговорил Шамов сочным, приятным и пленительным голосом. — Следите?
— Да… — голос Павла начал слабеть. — Я слежу…
— Хорошо… — улыбнулся Герман. — Слушайте мой голос… Вы слышите его внутри себя? Слышите?
— Слышу… — взгляд Павла затуманился, стал как будто сонным и ленивым.
Веки чуть опустились на глаза. Лицо стало равнодушным. Тело заметно обмякло.
— Слушайте… — проворковал Шамов и чуть посторонился.
Стас напрягся. Пес на поводке, привязанный к креслу, жалобно заскулил.
Он уже чувствовал неладное. И знал, что им с хозяином не стоило сегодня сюда приходить.
— От вас ведь ушла жена, Павел? Вы помните.
— Да. — губы Павла дрогнули.
— Он считала вас неудачником… глупцом… и слабаком.
— Я знаю… — процедил Павел.
Его начала колотить нервная дрожь. Он несколько раз сжал и разжал кулаки.
Шамов ощерился. Глаза доктора сверкнули маниакальным торжеством.
— Вы хотите вернуть её? Хотите Павел?
— Хочу. — выдавил Павел.
— Больше жизни?
— Больше…
— И у вас всё получится.
— Получится… — эхом отозвался загипнотизированный пациент.
— Да-а… — протянул Герман изучающе разглядывая его лицо.
Счастливая улыбка не сходила с лица Шамова.
— Да… Да, Павел, вы вернете её… Хотя, нет. Постойте…
Шамов оглянулся назад. Микки возле кресла вновь заскулил, чуть повернул голову и вдруг гавкнул. Затем ещё раз.
Герман посмотрел на Павла.
— Есть одно препятствие, Павел. — усмехнулся Шамов.
— Пре… Препятствие? — медленно и глупо повторил Павел. — Я н-не хочу… не хочу препятствий… Не хочу! Не хочу! Я… Я хочу вернуть Яну! Хочу, чтобы она вернулась! Чтобы снова была со мной! Я хочу!
Он оскалился и затрясся в бессильной злости.
— Я не хочу никаких препятствий! Не хочу! — рычал он, брызжа слюной, словно в нервном припадке.
— Отлично. — Шамов протянул руку и что-то взял со своего стола.
Затем наклонился к Павлу и проговорил громко, властно, убедительно.
— Единственное, что мешает Яне вернутся к вам… — Герман отошел в сторону и обернулся рычащего Микки. — Это ваш пёс, Павел. Он виной всему…
— Мой пёс? — растерянно проговорил Павел.
Стас увидел, что в правой руке Павла зажат длинный, массивный охотничий нож.
— Да, Павел. — кивнул Шамов. — Эта мерзкая, вонючая шавка всему виной… Этот пес разрушил вашу жизнь…
— Мою жизнь? — Павел, жадно и часто дыша поднялся со стула. — Микки? Микки разрушил мою жизнь?
— Он и сейчас её рушит. — проговорил ему в лицо Шамов. — Смотрите, как он улыбается… Это не пес… Это чудовище! И оно радуется, когда вы терпите неудачи, оно смеет над вами…
— Смеется?! — со злобой на лице оскалился Павел. — Смеется?!
Он яростно зарычал и двинулся на пса.
Сеттер лег, прижался к полу, завилял хвостом и грустно, испуганно заскулил.
— Ты больше не будешь мне гадить, мразь! — вскричал взбешенный Павел, подходя к собаке.
Пес смотрел на хозяина и не понимал, что происходит. Он не понимал, что он сделал не так. Не понимал, за что хозяин злится на него. За что…
— Устраните препятствие, Павел! — воскликнул Шамов. — Уничтожьте чудовище!
— Чудовище! — плюясь слюной, с безумным взглядом повторил Павел и набросился на своего пса.
Он взмахнул ножом, и с силой ударил. Пес взвыл, заскулил.
Стас быстро нажал на «стоп», и отвел взгляд.
Арцеулов глубоко и часто дышал, тоже глядя в сторону.
Корнилов посмотрел на него, затем на Домбровского, стоящего у окна.
Тот не оборачиваясь, сложа руки на груди, смотрел на улицу.
— Вы до конца посмотрели видео? — наконец спросил Стас.
Увиденное и вправду потрясло его. То, с какой жестокостью любящий хозяин Микки, начал бить ножом своего питомца вселяло ошеломляющий ужас.
— Да. — не оборачиваясь сухо и угрюмо ответил Домбровский. — Это Павел зарезал своего пса…
— Зарезал! — громко хмыкнул Сеня и покачал бородатой головой. — Да он его просто в…
Арцеулов взмахнул широкой ладонью.
— Просто в фарш… Любимого пса! В котором души не чаял!..
Стас вздохнул, похлопал Сеню по плечу. Бородач был известным любителем псов. Большей частью крепких, бойцовских собак, но и всех остальных тоже искренне любил.
Да и Домбровского, который домашних животных не слишком жаловал, увиденное проняло и ужаснуло, так же, как и Стаса.
— Другие видео есть? — спросил Стас, втайне надеясь на обратное.
Другие видео были. И много. Десятки.
Мать, под гипнозом, в дикой ярости задушившая трехгодовалого сына.
Отец, зарезавший дочь тем самым ножом, которым Павел умертвил своего рыженького сеттера Микки.
Сын, забивший ногами пожилую мать. Дочка, застрелившая обоих родителей из пистолета с глушителем, и выпустившая ещё по нескольку пуль в уже мертвые тела.
Парни близнецы, что убили друг друга в яростной, остервенелой драке.
Этим видео не было конца.
Как оказалось, убийства и прочие ужасы, которые творили пациенты Шамова под гипнозом, были лишь заключительной частью.
Каждому из устрашающих деяний предшествовали несколько сеансов.
