Непроявленные пленки (ЛП) - Харди Камрин

— Кстати, поговаривали, что у вас с Натом парные татуировки, — сказал Тим, смущённо улыбаясь. — У меня как-то всё не было времени спросить: это правда?

Юэн обвёл мученическим взглядом помещение студии. Какие только истории он не слышал о них с Натом пару лет назад. Кто-то очень умный, явно обладающий чувством юмора на уровне табуретки, даже пускал шутку, будто Нат и Юэн поженились. Удивительно, что до сих пор какие-то слухи продолжали гулять по определённым кругам. Юэн полагал, что всем уже должно было наплевать, однако кому-то не сиделось смирно, а другие просто подхватывали и разносили дальше.

— Ага, замок и ключ. У кого что — даю волю фантазии. У обоих в неприличных для показа местах, — устало сказал Юэн. Брови Тима медленно поползли вверх. — Ладно, шучу, конечно. У меня вообще нет татуировок. И делать я их не собираюсь. Буду особенной рок-звездой — без татуировок и с чистым как у Аполлона телом.

— А я вот подумываю набить себе что-нибудь на спине или ключицах. Крылья или змею...

— Нат когда-то хотел набить себе на боку ящик пива, — усмехнулся Юэн. — Даже жаль, что мы тогда его отговорили. Такой шедевр пропал.

За поверхностной болтовнёй Юэн осторожно поинтересовался у Тима насчёт Челси, общаются ли они или даже на улице стараются обходить друг друга по широкой дуге.

— Мы с ней иногда переписываемся, — говорил Тим, пока подключал синтезатор и убирал подальше от прохода провода. — Она мне довольно охотно отвечает. Однако я пока не до конца разобрался, что чувствую к ней. Вероятно, уже ничего. У меня есть девушка, нам хорошо вместе.

Что ж, думал Юэн, по крайней мере у Тима всё весьма неплохо на личном фронте. И парень появляется в студии, чтобы заниматься музыкой, а не как раньше — стараться заполучить внимание понравившейся девушки, которая была увлечена другим человеком.

Вскоре объявился Рикки. То, что он всё ещё приходил на репетиции, можно было считать хорошим знаком. Без барабанщика у них совсем ничего не получится. Единственное, что беспокоило Юэна — реакция Рикки на Тима. Рик держался от мальчика-сахарка подальше и лишний раз боялся посмотреть в его сторону, будто манерные повадки, тяга к яркой одежде и пирсингу были чем-то отвратительным, порицаемым обществом и заразным.

Сидя на колонке, Юэн на полном автоматизме перебирал струны и размышлял, как разрулить напряжённую ситуацию, пока она не переросла в откровенный конфликт и не закончилась тем, что ребята разбегутся. Было бы обидно. Пока что они неплохо играли вместе. Пусть только каверы и чаще вчетвером (Тим всё-таки по доброте душевной иногда брал партии бас-гитары), однако Юэну нравилась энергетика игры в коллективе. В коллективе, в котором пока никто не собирался поливать друг друга грязью, цеплять двусмысленными фразочками и грызть глотки.

Нат вместе с новеньким пришли самыми последними. Юэн отложил гитару, подошёл поздороваться и буквально просканировал парня, предположительно их будущего бас-гитариста, представившегося как Келлен. На вид ему было лет двадцать пять, может, чуть больше. Тёмные и усталые глаза не сильно выделялись на фоне смугловатой кожи, а среднего тона волосы с бледно-рыжим оттенком были заведены назад. Что-то в нём Юэна сразу напрягло. Он даже руку Келлену пожал с неохотой, невольно поморщив нос, а потом интуитивно отступил на шаг назад. Может, он уже скептически относился к новеньким, не ожидая от них ничего, кроме конфликтов. Объективных причин для неприязни он в себе не обнаружил, и по первому впечатлению Келлен не выглядел полным придурком, однако Юэн прекрасно знал, что это может быть просто отличная маскировка. Многие поначалу ведут себя нормально, а потом всплывают черты их дефектного характера.

Конечно, на новичка посыпался град стандартных вопросов: давно ли играешь, выступал ли на сцене, как дела с импровизацией, какую музыку предпочитаешь?

Юэн сразу уловил поставленный голос.

— Поёшь?

— Пел только в музыкальной школе уже очень и очень давно, — сказал Келлен. — Когда играл в группе, был на бэк-вокале. Голос у меня непримечательный.

Юэн хмыкнул, держа руки крест накрест на груди.

«Что верно, то верно. По крайней мере этот тип с порога не пытается поставить себя выше остальных».

Пройдясь по самым важным вопросам, они выбрали несколько простеньких песен. Преимущественно для того, чтобы оценить уровень новичка и посмотреть, как он ведёт себя в коллективе.

Келлен не наврал. По движениям и постановке рук было видно, что играть он умеет, однако сказывался долгий перерыв — он терялся и путался, однако старался поспевать за всеми. Келлен лишь кратко рассказал о причинах распада их группы. Они оказались довольно банальными: у большинства участников начали появляться семьи и количество свободного времени значительно сократилось. А потом многие и вовсе перегорели к музыке, в том числе сам Келлен.

Юэн неосознанно поёжился от этого хладнокровного рассказа. Ему было жутко от одной мысли, что он может потерять тягу к музыке. Если такое вдруг случится, жизнь превратится в череду серых дней. Выгорание — страшная штука. Очень страшная.

— Ты женат или обручён? — поинтересовался у Келлена Тим. Стоявший рядом Нат с молчаливым любопытством перевёл взгляд на бледно-рыжего новичка.

Келлен приподнял руку с золотым кольцом на безымянном пальце. Посмотрел на него холодно и отстранённо, будто один его вид приносил ему боль или освежал хмурые воспоминания.

— Обручён. Вроде как...

— Вроде? — вклинился Юэн. — Почему так неуверенно? Либо есть человек, с кем ты в серьёзных отношениях, либо нет.

— Мы поссорились, — с неохотой сказал Келлен. — Уже давно даже не разговариваем, но...

— ... ты надеешься, что помиритесь, — дружелюбно отметил Тим.

— Типа того.

Пересёкшись взглядом с Юэном, Нат пожал плечами, как бы говоря этим жестом: «Кажется, это не наше дело». У Юэна промелькнула в голове одна теория, что могло заставить Келлена вновь вернуться к музыке, но пока он был не уверен и оставил мысли при себе.

Через пару песен, едва Юэн прислонился губами к горлышку бутылки с водой, Нат по-хозяйски закинул ему руку на плечо.

— Надо поговорить, птичка, — шепнул он и более громко добавил: — Пойдём выйдем. Я покурю, а ты постоишь вдалеке и поворчишь на меня за летящий в твою сторону табачный дым.

— Пошли, только дай куртку прихвачу.

— Ребят, мы ненадолго, — сказал Нат и широко взмахнул рукой, находясь уже около двери. — Отдохните пока и подберите, что будем играть следующим.

На улице маленькими группками стояли люди, которые так же выбрались на улицу из духоты репетиционных студий, чтобы освежиться, перекурить и поболтать. Нат встал таким образом, чтобы табачный дым не летел на Юэна. Раздался щелчок зажигалки, пламя лизнуло кончик сигареты, и долговязый блаженно затянулся.

— Что скажешь о новичке? — спросил он, выпустив плотный сизый дым, на несколько мгновений скрывший его лицо.

Юэн знал, что Нат не позовёт «перекурить» просто так. В последнее время разговоры (особенно обсуждение тех, кто приходил на репетиции) за сигаретой стали традицией.

— Рано пока о нём что-либо говорить, — ответил Юэн, скрестив руки на груди. Он всё думал, чем новичок его царапнул. Может, тем, что в теории мог претендовать на вокальные партии? Но по разговорам становилось скорее понятно, что Келлен вообще петь не любил и в коллективе предпочёл бы только играть на бас-гитаре.

— Вы даже не близки к драке, а это уже прогресс, я считаю, — заметил Нат, продолжая играться с зажигалкой, то открывая, то закрывая её.

— Репетиция ещё не закончилась, — ухмыльнулся Юэн и сделал шаг в сторону, уворачиваясь от сизого табачного щупальца, которое внезапно потянулось к нему.

— Ну да, точно. Что-то я поспешил с выводами.

Трое парней, стоявших неподалёку, засмеялись от какой-то скверной шутки и, запустив поочерёдно окурки в пепельницу, скрылись в здании. Над головой громко трещала лампочка уличного фонаря, у которой вился крупный мотылёк.