– Приготовьтесь, – сказал майор, – вот и поселок. Нам теперь уже не до секретов, так что главное – результат. И ради бога, не попадите в кого из гражданских.
Бамовские вагончики с избушками сонно выглядывали из снежной завесы. К ночи мороз крепчал, загоняя людей под защиту стен и печей. На улице не было никого. Фонарный свет, который питали местные генераторы, скользил по обледенелым крышам. Поселок напоминал обиталище призраков. И когда темнота принесла с собой многочисленные крики, едва ли этому хоть кто-то удивился.
* * *
Поднялась паника. Столы летели в стороны, трещали стулья, звенела посуда. Трое неизвестных рывками перемещались по залу, сбивая людей с ног и вгрызаясь в них зубами. Валенки и сапоги размазывали по полу кровь. Входная дверь колотилась о косяк, словно сумасшедший зритель хлопал в ладоши.
Мишка схватил маму за руку, отступая ближе к кухне. Рядом разлетелись по полу тарелки с кружками. Кто-то кричал, звал на помощь. Один из страшных гостей метнулся к тучной поварихе и, завалив ее на пол, содрал с макушки чуть ли не все волосы. Окровавленный парик торчал из кривой пасти, в то время как черные зрачки шарили по комнате.
– Упыри! – завопил кто-то из стариков.
Мишка заплакал. Трое оборванцев превращали комнату в скотобойню, кровь хлестала так, словно работал разбрызгиватель.
– Ма-а-а, бежим отсюда, – всхлипывая, скулил Мишка, – съедят ведь!
– Упыри! – надрывался все тот же старик. – Антихристы!
Рука мамы шевельнулась, в глазах женщины появилась жизнь.
– Сейчас, сейчас… где же твой отец…
Позади мамы возникла фигура в военном тряпье. Чудовище прыгнуло, и Мишка почувствовал невероятную тяжесть. Ноги подкосились, он грохнулся головой о доски, и из груди вышибло воздух. Сверху навалилось сразу два тела. Мама в последний раз улыбнулась сыну, а потом в Мишкино лицо словно выплеснули тарелку борща. Дышать стало нечем, и мальчик закатил глаза. Вверх ногами он увидел дверной проем. Оттуда показались новые люди в военной форме, и Мишка понял: теперь надеяться не на что.
Неожиданно грянули выстрелы. Задымилась голова одного из нападавших, на лице его выросли сквозные черные круги. Рядом что-то хрустнуло, и Мишка поймал мертвый взгляд мамы. Оторванная голова покатилась в угол, будто огромный снежок. Повторить то же самое с мальчишкой прогнивший насквозь человек не успел. Едва разинув черный рот, он получил удар топором в голову. Возле Мишки возник дед Семен в разорванном тулупе. Но существо поднялось даже с топором промеж глаз.
– В сторону! – рявкнул кто-то. – Пацана, пацана заберите!
Бахнул гром, зазвенело в ушах. Топорище разлетелось в щепки, а вместе с ним и череп мертвеца. Из развороченной пасти посыпались зубы, точно дохлые мухи из сорванной паутины. Почти тут же за стенами столовой откликнулись автоматные очереди. Сидя в луже, в которой будто выпотрошили свинью, Мишка пытался вспомнить, как правильно дышать. Засохшие слезы скрылись под багровой коркой, в волосах запутались какие-то липкие кусочки.
– Товарищ майор, – донесся до Мишки голос сквозь звон колокольчиков, – третьего успели прямо у порога уложить. Вроде не осталось больше.
– Успели, говоришь? Да ты вокруг посмотри! Матерь Божья… Ничего мы не успели. Ни-че-го.
Мишку подняли на ноги и увели подальше отсюда. Спустя минуту к нему подошел командующий военными дядька.
– Привет, смельчак. Тебя как зовут?
Мишка в ответ моргнул два раза.
– Не бойся, теперь тебя никто не обидит.
Мишка моргнул еще раз, но военный никак не отставал.
– Хочешь, буду звать тебя «Почетный бамовец»?
Мальчуган посмотрел в доброе, но смертельно уставшее лицо человека и заговорил:
– Мишкой меня зовут все, мамка назвала так.
– Хорошее имя, Мишка. Просто отличное! – сказал дядька, похлопав паренька по плечу. – Меня вот все майором зовут, а ведь я тоже Мишка, так что мы с тобой тезки. А раз так, будем дружить, точно?
– Наверное.
– Ну и отлично, по рукам.
Майор огляделся и подозвал к себе пару человек.
– Присмотрите за парнем, головой отвечаете. Найдите родственников или знакомых. Егоров, пора и тебе покомандовать немного. Здесь все нужно прибрать, а мертвых подготовить к захоронению.
– Так точно, товарищ майор.
– И тех, и других мертвых. Рисковать не будем.
Военные еще о чем-то шептались, но Мишка их уже не слышал. К нему кинулись заплаканные родители Лехи. Голоса их сливались в один заунывный стон. На выходе из столовой они встретили курящего деда Семена. Тот попытался улыбнуться Мишке, но получилось неуклюже. Обменявшись парой фраз с Лехиным отцом, дед Семен вернулся в помещение и захлопнул за собой дверь, из-под которой ползла красная лужа. Скрывшиеся за деревянной перегородкой родители и друзья исчезли для Мишки навсегда.
Сутки спустя он сидел у окна, которое обросло новым морозным узором. Снаружи будто занималась заря, хотя время только шло к ночи. Багряные лучики выглядывали из-за спин деревьев, слегка раскрашивая черное небо. Мишка знал, что это до сих пор горит самый большой костер, какой он только видел. Пускай и издалека.
Военные сожгли всех. Те страшилища, что перебили людей в столовой, были мертвыми еще до того, как им разорвало головы. Наверное, даже раньше, чем Мишка появился на свет. Он не понимал, как такое может быть, но видел все собственными глазами. А потом из леса вышел еще один отряд – с теми самыми черными человечками, которых они с Лехой провожали взглядом чуть ли не каждый день. Оказалось, военные строители тоже не были людьми. Конечно, Мишке прямо никто ничего не рассказывал, но слышал он достаточно, да еще и напившийся дед Семен много чего наболтал. Теперь от всех этих чудищ остались только догорающие в самом глубоком котловане кости. Там же сожгли и убитых, и этого Мишка никак не мог понять и принять. Ведь если бы ожил его папка, которого нашли на полу столовой под грудой тел, то он бы точно не стал ни на кого нападать. Потому что добрый.
– Не спится? – спросил Леха, выглядывая со второго яруса двухэтажной кровати.
– Не-а.
Теперь мальчишки жили в одной комнате, как братья. Мишке, который остался без родителей, предстояло ждать отправки домой к бабушке в Ленинградскую область. Но когда это произойдет, никто не говорил, ведь вокруг хватало и других хлопот.
– А хочешь посмотреть? – стараясь растормошить друга, спросил Леха.
– Ты что? Нам все уши отдерут.
– А мы тихо, я много раз в окно сбегал. Мои спать рано ложатся, нужно только на знакомых не наткнуться.
– А солдаты?
– Так они вроде подожгли – и все. Где-то в вагончиках ждут своих.
Мишка взглянул в темноту за окном. Сидеть в четырех стенах, где любой зашедший в гости лез к нему со своей жалостью, было невыносимо. А котлован теперь навсегда останется могилой его родителей. Так почему бы их не навестить?
Друзья выбрались в таежную ночь через окно. По спящему поселку носился ветер, блестели в свете фонарей сосульки. Котлованы располагались к северу от железной дороги, ближе к трассе, по которой ходила крупная техника. Словно лунные кратеры, выеденные экскаваторами, они разрастались там, где тайга должна была уступить место городу. Сейчас они только заглатывали снег и таращились в низкое небо. Все, кроме одного.
Жарко было до сих пор. Причудливые тени гуляли по краям котлована, из которого вился легкий дымок. Вокруг никого не было: превратив всех мертвецов в пепел, военные вернулись в поселок. Ужасы прошлого вечера были погребены под угольной пылью, которая под стоны деревьев смешивалась со снегом.
– Всех просто подожгли? – спросил Мишка. – Как спички?
– Не знаю, кто бы нас пустил смотреть? Наверное, чем-то залили сначала, чтоб горели хорошо. Так им всем и надо. – Леха помолчал, глядя вниз, а потом спохватился: – Ну, кроме наших. Я про этих, военных.
Мишка глядел в погребальную дыру и пытался представить казнь. Другого слова он подобрать не мог. Ведь людей просто загнали вниз, расстреляли и сожгли. Пусть и не совсем людьми они были.
