Хари-онаго, растянув алые губы теперь уже не в дружелюбной, а скорее в соблазняющей улыбке, наклонилась, пытаясь заглянуть Накахаре в лицо, но он тут же отвернулся и даже закрыл глаза. Быстро подошел к столу, едва не ударившись об угол, и, на ощупь найдя кубик, бросил тот на стол. Через несколько мгновений Накахара глянул на выпавшее ему число и, отвернувшись, стремительно отошел к границе своего квадрата, подальше от хищных волос Хари-онаго.
– У меня один.
Иероглиф «один» был изображен на воротах, которые вели вперед, в угол поля, еще дальше от центра. Вправо же вели тории, обозначенные иероглифом «три».
Посмотрев на карту, я нашла оба этих иероглифа. У внешней границы нашего квадрата тоже появился иероглиф – число четыре. Точно такой же иероглиф нашелся у внешней границы другого квадрата – с противоположной стороны игрового поля, там, где находились остальные участники.
– Что это значит? – напряженно пробормотала я, и Тора, сделав полшага ко мне, заглянул в карту.
Я указала на новую деталь.
– Наверняка это ловушка. Если человеку на этом участке выпадет четверка… Думаю, это будет конец. Потому что с внешней стороны поля ничего нет.
Я сохранила спокойное выражение лица, хотя меня душила злость. Как будто здесь нас окружает мало опасностей, нужно добавить еще и нечто подобное…
В это время Накахара, обогнув Хари-онаго по максимально широкой дуге, приблизился к ториям.
Как только он оказался на следующем участке, я посмотрела на карту и, увидев красный квадрат, крикнула:
– У вас испытание на смелость!
Не в силах стоять и ждать, я, тоже держась как можно дальше от жутких волос Хари-онаго, подошла к границе между нашим полем и полем, на котором оказался Накахара. Тора последовал за мной. Его, казалось, Хари-онаго совсем не смущала.
Стена тумана отступила еще дальше, и я увидела, что оставшийся в одиночестве Накахара очутился на каменистом берегу моря, уходившего вдаль, в сторону внешних границ игрового поля, скрываясь в молочной пелене.
На берегу стоял стол, но кубик я увидела на камнях у самой воды. На столе же лежали короткий меч и два кинжала, и, увидев их, я ощутила горечь во рту, а в голове невольно всплыли болезненные воспоминания, которые я постаралась отогнать подальше. Нельзя отвлекаться, нельзя терять над собой контроль. Его у меня и так почти не осталось.
– Что-то мне подсказывает, что на этот раз испытание будет не только на смелость, но и на силу… – заметил Тора.
Мне резко стало холоднее. Обхватив себя руками за плечи, я до боли в глазах всматривалась в окутавший дальнюю часть поля туман. Невысокие волны с шумом ударялись о камни на берегу и с тихим шуршанием возвращались обратно. Это выглядело так умиротворяюще, почти гипнотизирующе, и все же… я была уверена, что опасность должна прийти именно с той стороны.
Прошло не больше минуты, и водная поверхность задрожала, но уже не из-за волн. Из-под воды показалась черная волосатая спина. Еще несколько мгновений – и над поверхностью моря поднялся ёкай.
У меня по коже пробежала дрожь ужаса и отвращения. Я точно заработаю себе здесь арахнофобию…
На берег выбрался ёкай, похожий на огромного, покрытого длинными черными волосами паука, каждая из лап которого оканчивалась вытянутым и явно очень острым когтем, голова была бычья, с выпученными алыми глазами и массивными витыми рогами.
– Думаю, одна команда скоро полностью выйдет из игры, – негромко обронил Тора, и я бросила на него сердитый взгляд. Но Тора меня проигнорировал, мрачно наблюдая за ёкаем.
Накахара, негромко выругавшись, одной рукой схватил со стола короткий меч, а другой – кинжал. Он сделал шаг навстречу ёкаю, но тот вдруг, дернув головой, плюнул в Накахару чем-то черным. Странная жидкость, попав на камни и песок, зашипела, и Накахара снова выругался, но уже громче.
– Хината-тян, что там происходит? – услышала я крик Ивасаки. – Какое задание?
Я, помедлив, крикнула в ответ:
– Тут что-то жуткое!.. Огромный паук с головой быка. Кажется, он плюется ядом или чем-то подобным.
– Это уси-они! И да, он ядовит, – услышала я встревоженный голос Араи.
– И как его победить? – нервно выкрикнула я.
– Без понятия, в легендах его разрубали на куски!
Я была готова схватиться за голову, с ужасом думая о том, что Накахара, как и сказал Тора, обречен, но постаралась выкинуть подобную мысль из головы.
Накахара, бросив кинжал на берег, поднял крупный камень и бросил его в уси-они, но ёкай лишь яростно тряхнул рогатой головой и выплюнул новую порцию яда.
Я боялась, что уси-они бросится на Накахару, но он стоял на месте, пристально наблюдая за Накахарой алыми глазами. И тогда я поняла, что уси-они охраняет игральный кубик.
У Накахары не было выбора: он должен достать кубик, чтобы продолжить игру. Чтобы выжить. А для этого необходимо убить жуткого ёкая.
Накахара стремительно кинулся к уси-они, видимо пытаясь застать ёкая врасплох, и, взмахнув мечом, полоснул им по ближайшей паучьей лапе, но лезвие оставило на той лишь неглубокую царапину.
В то же мгновение другой лапой уси-они отбросил Накахару в сторону и плюнул в него ядом. Накахара дернулся, пытаясь увернуться, но яд все же попал ему на руку, разъедая кожу. Накахара громко зашипел от боли, и я, вздрогнув, зажмурилась.
Накахара снова рванул на уси-они, целясь на этот раз в голову. Ему удалось вонзить укороченный меч в шею существа, и то издало громкий вой, который пробрал меня до самых костей. Даже Тора слегка поморщился.
Накахара, быстро выдернув меч, перепачканный в черной крови, замахнулся им, чтобы нанести следующий удар, но тут паучья лапа пронзила его спину. Накахара широко распахнул глаза, и изо рта его брызнула кровь.
Я вскрикнула.
Еще мгновение – и уси-они, притянув умирающего Накахару к себе, впился в него острыми зубами. Снова брызнула кровь, и я отвернулась, едва не столкнувшись взглядом с Хари-онаго, а потому тут же зажмурилась. Раздались отвратительные чавкающие звуки и хруст костей, и меня замутило, так что я с трудом устояла на ногах.
Но, несмотря на затопившую меня волну ужаса, отвращения, сочувствия и злости, я постаралась взять себя в руки. Удержать лицо.
– Я же говорил, – мрачно произнес Тора, и я, на мгновение все же потеряв контроль над эмоциями, в ярости повернулась к нему.
– Ты смотришь на меня так, словно это я виноват в его смерти.
– Нет, но ваша циничность отвратительна.
В голосе Торы послышалось пренебрежение:
– Это не циничность. Это хладнокровие. И здесь оно очень помогает. Например, не сойти с ума.
Тора выразительно посмотрел на меня, явно намекая на мое состояние. Я бросила на него еще один полный неприязни взгляд и как можно быстрее отошла от границы квадрата, где для одного из героев игра закончилась навсегда.
Мысленно я повторила порядок ходов и поняла, что настала очередь Эмири и Одзи. А за ними будут играть Йоко и Кадзуо.
Мои нервы натянулись до предела: я не то что не могла помочь никому из своих друзей – я не могла даже увидеть, узнать, прошли ли они свои испытания или же… погибли. Нет, они не могли погибнуть… Я чувствовала это… Или же просто внушала себе подобные мысли.
– У нас есть время до следующего хода, так что… Может, ты все же объяснишь, как Кадзуо восстал из пепла? – сказал Тора, и я поняла, что он последовал за мной.
Его лицо оставалось спокойным – почти равнодушным, но я понимала, что на самом деле Торе очень хочется узнать правду.
Я хотела было промолчать, но все же ответила:
– Хорошо. Если вам так интересно… Оказывается, когда кто-то здесь погибает, он просто оказывается в реальном мире. Но при желании можно вернуться сюда. Так что, если хотите, можете прямо сейчас вернуться домой. – Я кивнула в сторону Хари-онаго.
Тора скептически посмотрел на меня, явно не впечатлившись предложенной идеей.
